— Жаль, что нет закона, который я мог бы принять против тебя, — сказал Калл.
— Не знаю, что Ванз без нас будет делать, — заметил Август.
25
Во второй половине дня они загнали верховых лошадей в специально устроенный веревочный загон, с тем чтобы каждый работник мог подобрать себе по четыре лошади. Дело шло медленно, потому что Джаспер Фант и Нидл Нельсон никак не могли решить, что именно им нужно. Ирландцы и мальчики взяли что осталось, после того как более опытные работники подобрали лошадей себе.
Август вообще ничего не стал подбирать.
— Я собираюсь весь путь проделать на старушке Малярии, — заявил он, — а если нет, то возьму Жирняка.
Когда лошади были распределены, оставалось решить, кто где поедет.
— Диш, ты возьми правый край, — распорядился Калл. — Соупи возьмет левый, и я даю вам в помощь Берта и Нидла.
Диш считал, что как первоклассный работник он будет назначен на определенную позицию, и никто этого его права не оспаривал, но и Берт, и Нидл обиделись, что на другую позицию был назначен Соупи, нанятый позже, чем они.
Парни Спеттл получили задание помогать Липпи с верховыми лошадьми, а Ньют, ребята Рейни и ирландцы должны были подгонять отстающих. Калл удостоверился, что у всех есть шейные платки, чтобы закрыть лицо, потому что в конце стада от пыли житья не будет.
Около часа они возились с фургоном, на который Август смотрел с презрением.
— Этот чертов фургон не доедет и до Бразоса, — предположил он.
— Ну что же, другого у нас нет, — заметил Калл.
— Ты не дал мне никакого задания, да и себе то же, — сказал Август.
— Тут все просто, — ответил Калл. — Я буду отпугивать бандитов, а ты — беседовать с индейскими вождями. Ребята, вы можете позволить стаду растянуться, — велел он работникам. — Мы не очень торопимся.
Август проехал через стадо и, вернувшись, сообщил, что в нем чуть больше двух тысяч шестисот голов.
— Значит, две тысячи шестьсот коров и две свиньи, — заключил он. — Надеюсь, мы никогда больше не увидим эту проклятую Рио-Гранде. Считаю, что один из нас должен произнести речь, Калл. Только вспомни, сколько лет мы мотались вдоль этой реки.
Калл не собирался потакать Августу в его стремлении к драматическим эффектам. Он сел на кобылу и поехал помочь ребятам сдвинуть стадо с места. Особых трудностей это не представляло. Большинство коров были еще дикими, как антилопы, и инстинктивно бросались прочь от всадника. Через несколько минут они уже двигались, растянувшись почти на милю. Ведущие всадники скоро скрылись в кустарнике.
Липпи и братья Спеттл двигались около фургона. Пыль стояла столбом, и они предпочитали держать верховых лошадей подальше от стада.
Боливар сидел в фургоне, положив ружье на колени. Он по опыту знал, что беда приходит внезапно, если во обще приходит, и намеревался быть начеку.
Ньют слышал много разговоров насчет пыли, но обращал на это мало внимания, пока они не сдвинули стадо с места. Вот когда ему пришлось ее заметить, по тому что кроме пыли ничего не было видно. Трава почти вся высохла, и каждое копыто поднимало вверх фонтанчик пыли. Они еще не проехали и мили, как он оказался весь покрыт пылью, причем временами ему казалось, что он заблудился, такой плотной была пылевая завеса. Ньют завязал нос и рот платком, чтобы можно было дышать. Теперь он понял, почему это Диш и другие ковбои так стремились получить место впереди стада. Если пыль будет такой густой всю дорогу, то он вполне может ехать в Монтану с закрытыми глазами. Он не увидит ничего, кроме собственной лошади и нескольких коров, оказавшихся по близости. Медведь-гризли может заявиться и съесть его вместе с лошадью, и никто не хватится до завтрака следующего дня.
Но он не собирался жаловаться. Они двигались в Монтану, и он был членом команды. Он так долго это го ждал, так стоит ли обращать внимание на пыль?
Однако время от времени Ньют слегка отставал. Платок пропитался потом, пыль превратилась в корку, и ему казалось, что он дышит грязью. Ему приходилось снимать платок и колотить им о ногу. Он ехал на Мыши, которому, казалось, тоже требовался платок. От пыли жара становилась еще более непереносимой, или наоборот, от жары терпеть пыль было труднее.
Когда он остановился во второй раз, чтобы вытрясти платок, то случайно увидел, как Шон перегнулся с лошади, как будто его рвет. И Шон, и лошадь совершенно побелели от пыли, как будто их вываляли в пудре, хотя лошадь Шона была темной гнедой.
— Тебе плохо? — заботливо спросил Ньют.
— Не, просто стараюсь сплюнуть, — ответил Шон. — У меня во рту грязь. Никогда не думал, что так будет.
— Я тоже, — признался Ньют. — Пожалуй, нам лучше поторопиться, — с беспокойством добавил он, боясь пренебречь своими обязанностями. Затем, оглянувшись, он, к своему стыду, заметил двадцать или тридцать коров, стоящих сзади. Он в пыли проехал мимо них. Ньют немедленно вернулся, чтобы подогнать их, надеясь, что капитан ничего не заметил. Когда он по вернулся, две дикие телки рванули в сторону. Мышь, как примерная ковбойская лошадь, перепрыгнул через низкий кустарник, чтобы перерезать им путь. У не ожидавшего этого прыжка Ньюта ноги вылетели из обоих стремян, но он все же сумел вернуть телок в основное стадо. Сердце его учащенно билось, отчасти по тому, что он едва не вылетел из седла, и отчасти потому, что чуть не оставил тридцать коров сзади. Судя по началу, ему повезет, если удастся добраться до Монтаны не опозорившись.
Калл и Август ехали рядом в стороне от стада. Местность, по которой они двигались, была открытой и покрытой карликовым дубом. Кое-где попадалось мескитовое дерево. Скоро местность изменится. Первой трудностью станут заросли мескитового дерева, с которыми они обязательно столкнутся по дороге в Сан-Антонио. Только некоторые из работников имели опыт перегонки скота через кустарники, а неудача здесь могла им стоить нескольких сотен голов.
— Как ты думаешь, Гас? — спросил Калл. — Проедем мы через кустарник или лучше дать кругаля?
Август слегка развеселился.
— Так эти коровы что твои олени, только еще резвее, — сказал он. — Что им кустарник? Хуже дело с работниками. Боюсь, что добрая половина себе глаза повыколет.
— Я так и не понял, что ты советуешь, — заметил Калл.
— Дело в том, что я не привык, чтобы со мной советовались. В этот час я обычно сидел на веранде, потягивая виски. А что касается кустарника, так я считаю, что лучше ехать через него, чем кормить комаров у океана.
— Где, по-твоему, окажется Джейк в конце концов? — спросил Калл.
— В могиле, как и мы с тобой, — ответил Август.
— Понять не могу, зачем я задаю тебе вопросы, — заметил Калл.
— Ну, когда я в последний раз видел Джейка, у него в пальце застряла колючка. И он жалел, что не остался в Арканзасе и не дал себя повесить.
Они въехали на небольшой неровный холм и остановились, чтобы оглядеть стадо. Последние лучи солнца просвечивали сквозь облако пыли, окрашивая его в розовый свет. Всадники по краям стада ехали на значительном расстоянии друг от друга, чтобы дать скоту больше простора. Стадо состояло в основном из длиннорогих коров, тонких и легких, окрашенных в самые разнообразные цвета. Всадников в хвосте стада почти не было видно из-за розовой пыли.
— Эти парни, что едут в хвосте, и спешиться не смогут, если мы не найдем лопату и не откопаем их, — про говорил Август.
— Ничего, обойдутся, — сказал Калл. — Они молодые.
День стоял ясный, и они могли видеть далеко, вплоть до Лоунсам Дав, реки и Мексики. Август жалел, что не привязал кувшин к седлу, ему захотелось посидеть тут на холме часок и немного выпить. Хотя ничего хорошего о Лоунсам Дав как о городе сказать было нельзя, ему казалось, что если он выпьет, то обязательно расчувствуется.
Калл просто сидел и рассматривал скот. Август понял, что он не испытывает никакого сожаления, покидая город и границу.
— Странно, что у меня такой партнер, как ты. Калл, — произнес Август. — Если бы мы встретились сейчас, а не тогда, много лет назад, сомневаюсь, что у нас нашлась бы пара слов, чтобы сказать друг другу.
