— Так оно и вышло в драчке у Каменного дома, — вмешался Пи. — Они подожгли траву, и я ни хрена не видел.
— Ну, я не ты, — заявил Диш. — Готов поспорить, что найду собственную лошадь в любом дыму.
— Я поехал в город, — сообщил Август. — Вы тут, парни, готовы стоять и болтать весь день. Кому-нибудь что-нибудь привезти? Что-то такое, что влезет в фургон?
— Привези мне пять сотен долларов, они вполне влезут, — попросил Джаспер.
Все захохотали, на что Август не обратил внимания.
— Вот что надо бы захватить, так это несколько гробов, — сказал он. — Вы, ребятки, в большинстве утонете, пока мы доберемся до реки Паудер.
— Привези несколько кувшинов, если найдешь, — попросил Джаспер. Он больше всех боялся утонуть, и замечание Гаса испортило ему настроение.
— Джаспер, я захвачу тебе лодку, если попадется, — пообещал Август. Он заметил, что Боливар смотрит на него злобным взглядом.
— Давай, шевелись, Бол, если хочешь со мной, — произнес он. — Чего тебе тащиться на север и тонуть?
Бол и в самом деле чувствовал себя ужасно. Все они говорили лишь о том, куда они поедут, никто не упоминал о возвращении. Может так случиться, что он ни когда снова не увидит Мексику и своих прелестных дочерей, если поедет с ними. И все же, глядя иногда через реку, где была его деревня, он ощущал усталость. Он был слишком стар, чтобы иметь дело с разочарованной женщиной, а тем более снова стать бандитом.
Вместо того чтобы забраться в фургон, он повернулся и уселся рядом со свиньями. Они нашли прохладное местечко, где подтекала бочка, и лежали на животах, с интересом наблюдая за происходящим.
— Если я через месяц не вернусь, вы, девушки, можете двигаться без меня, — объявил Август. И он уехал, потешаясь в душе над Дишем Боггеттом, который злился из-за того, что влюбился в женщину, которая ему отказывала. Уж слишком частая это беда, чтобы относиться к ней так серьезно.
В полумиле от лагеря он наткнулся на ту самую женщину, причинившую столько неприятностей Дишу. Она пыталась поджарить на костре мясо, причем Джейк Спун в этом занятии не принимал никакого участия. Он даже не развел ей приличного костра. Джейк сидел на своем одеяле, волосы торчали дыбом. Он был занят выковыриванием из большого пальца колючки с помощью перочинного ножа.
Август остановил процессию и спешился, чтобы по болтать.
— Джейк, у тебя такой вид, будто ты спал, стоя на голове, — заметил он. — Ты что там выковыриваешь, пулю? Она уже попыталась тебя пристрелить?
— Кто приглашал тебя на завтрак? — поинтересовался Джейк.
— Я уже поел, — ответил Август. — Я просто остановился, чтобы накрыть стол и дать тебе возможность поесть прилично.
— Привет, Гас, — проговорила Лори.
— И не начинай разговора, — вмешался Джейк, — иначе он проторчит здесь целый день. Я уж и подзабыл, какая ты надоеда, Гас.
Он засадил колючку в палец, когда накануне спуты вал лошадей, и в темноте не смог ее вытащить. Теперь палец раздулся, став вдвое больше, потому что зеленая колючка мескитового дерева по ядовитости была лишь немногим лучше, чем укус гремучки. Кроме того, на каменистой земле ему спалось плохо, да и Лори снова ему отказала, хотя он всего-навсего и просил о небольшом удовольствии, чтобы отвлечься от боли в пальце. Они остановились всего в двух милях от города, так что вполне могли вернуться в салун и спать в относительном комфорте, но, когда он выступил с таким предложением, Лори проявила упрямство и отказалась. Он пусть идет, если хочет, она останется здесь. Вот он и остался и плохо спал, всю ночь беспокоясь по поводу змей. Как ни часто приходилось ему ночевать на земле, страх перед змеями не проходил.
— Поразительно, как это ты не замерз много лет на зад, если этот костер — все, что ты можешь, — заметил Август, начиная собирать сучья.
— Не надо, не беспокойся, — остановила его Лорена. — Я уже сожгла мясо. — Хорошо, что приехал Гас, потому что Джейк пребывал в плохом расположении духа только от того, что она ему накануне отказа ла. Он был вспыльчив: любой отказ выводил его из себя. Что касается спанья на земле, она не возражала. По крайней мере прохладнее.
— Вот не ожидал застать тебя в постели в такое время, Джейк, — сказал Август. — Ты не поспеешь за нами, если не поменяешь привычки. Кстати, сегодня утром мы наняли Соупи. Он о тебе спрашивал.
— Вот куда пойдут все денежки, — заметил Джейк. — Соупи выиграет у парней каждый цент на десять лет вперед. Он даже у меня иногда выигрывал, а это не так-то просто.
— Я в город еду, — сообщил Август. — Может, тебе что-нибудь захватить, Библию, например, или сборник псалмов?
— Нет, мы уезжаем, — отказался Джейк. — Как только упакуем вещи.
— Тут быстро не получится, — заметил Август. — Вы когда этот маленький лагерь устраивали, вещи на трех акрах разбросали.
Это было правдой. Они разбивали лагерь в темноте, и получилась полная ерунда. Джейк искал бутылку виски, которой не оказалось там, куда, как он считал, он ее положил. Ясно, походная жизнь отучает от аккуратности. Негде помыться, с собой они взяли мало воды, что было главной причиной, почему она отказала Джейку. Она любила мыться и считала, что он вполне может подождать, пока они не разобьют лагерь где-нибудь у реки и смогут хотя бы смыть пыль, прежде чем улечься спать.
Август наблюдал, как они едят плохо приготовленный завтрак. Забавно, до чего же непредсказуем чело век. Кто бы мог подумать, что именно Джейк увезет Лорену из Лоунсам Дав? Она хотела уехать с первого же дня после своего появления, и вот Джейк, который до сих пор ускользал из рук всех знакомых женщин, взят в плен молодой шлюхой из Арканзаса.
Август всегда дивился человеческому упорству. У Лори это качество было, а вот у Джейка — нет. Разумеется, ее не сравнить с Вудроу Каллом, но, возможно, ей хватит настойчивости, чтобы добраться до Сан-Франциско, где она, вне сомнения, рано или поздно ста нет приличной женщиной.
Взяв предложенную ему Лори чашку кофе, он по смотрел на большой палец Джейка, который распух и побелел.
— Ты убедись, что вытащил колючку, — посоветовал он. — Иначе можешь потерять кисть, а то и всю руку.
— Ничего я не потеряю, а если и потеряю, я и с одной рукой с тобой справлюсь, — заверил Джейк. — Надеюсь, ты пригласишь нас на завтрак. Долг платежом красен.
Когда Август добрался до города, его единственная улица была все еще пуста, только лошадь махала хвостом у дома Памфри. Пыль, поднимаемая его фургоном, висела столбом, прежде чем осесть на землю. Август остановился около брошенной кузницы. Кузнец, необщительный человек по имени Рой Ройс, уехал несколько месяцев назад и не вернулся.
Август отыскал небольшой ломик среди инструмента, брошенного кузнецом, и поехал дальше к загонам «Хэт крик», где он с легкостью снял с забора вывеску. Печка оказала большее сопротивление. Она проявила явное намерение рассыпаться, и он оставил ее в покое. Все едино в пути не будет времени печь лепешки.
Он прошел по дому, заглянул в сарай без крыши и подивился, как мало осталось следов их десятилетнего пребывания здесь. Они все время жили так, как будто в любой момент могли сняться и уехать, что, надо заметить, и произошло. Сарай так и останется без крыши, колодец — выкопанным только наполовину. В погребе поселятся змеи, на что ему глубоко наплевать, поскольку он уже изъял оттуда свой кувшин с виски. Пройдет много времени, пока у него будет хорошая тенистая веранда, на которой хорошо посидеть и выпить. В Техасе он пил, чтобы забыть о жаре; в Монтане, по всей видимости, он будет пить, чтобы забыть о холоде. Ему не было грустно. Уж если он что знал точно на счет Техаса, так это что ему повезло выбраться отсюда живым, вот только путь предстоял тяжелый и не близкий.
Он подъехал к салуну, чтобы попрощаться с Ксавье. Сначала ему показалось, что в салуне никого нет, но потом он разглядел Ксавье, сидящего за маленьким столиком в темном конце бара. Он пару дней пренебрегал бритьем, что было признаком явной де морализации.
