В последний раз Аша виделась с матерью, когда она останавливалась взять пресной воды перед набегом на Темнолесье, что на севере. Аланнис Харлоу никогда не славилась красотой, которую воспевают менестрели, но ее дочь любила ее жесткое и строгое лицо и смешинки в ее глазах. Но в свой последний визит она обнаружила леди Аланнис сидящей у окна закутавшись в меха и неотрывно глядящей в морскую даль. — «Это моя мать или ее тень?» — она вспомнила как подумала тогда, целуя ее щеку.
Кожа ее матери стала похожа на тонкий пергамент, ее волосы стали белыми как снег. В положении головы еще сохранилась былая гордая осанка, но глаза были затуманены и мутны, а ее рот дрожал, когда она расспрашивала о Теоне:
— Ты приведешь с собой моего малыша? — спрашивала она. Теону было всего десять лет, когда его забрали заложником в Винтерфелл, и для леди Алланис, похоже, он так и остался десятилетним. — Теон не сможет придти. — Объяснила ей Аша. — Отец отправил его пожинать урожай на Каменный берег. — Леди Аланнис не чего было на это ответить. Она только медленно кивнула, но было очевидно, как глубоко ранили ее слова дочери.
«А теперь я должна буду сказать ей, что Теон мертв, и вонзить ей в сердце еще один кинжал». — В нем и так уже торчали два. На их лезвиях были высечены имена Родрик и Марон, и по ночам они безжалостно поворачивались, разрывая ее сердце на части. — «Я повидаюсь с ней завтра», — поклялась Аша себе. Ее путешествие было долгим и утомительным, она не может встретиться с матерью прямо сейчас.
— Мне нужно говорить с лордом Родриком. — Заявила она Трехзубой. — Пригляди за моими ребятами, как только они выгрузятся с «Черного Ветра». С ними пленники. Я хочу, чтобы всем предоставили теплые постели и горячую еду.
— На кухне есть холодная говядина. И горчица из Староместа в большом каменном горшке. — При упоминании о горчице старуха улыбнулась. Из ее десен торчал одинокий длинный коричневый зуб.
— Не пойдет. У нас было тяжелое плаванье. Я хочу, чтобы они набили свои животы чем-нибудь горячим. — Аша подцепила согнутым пальцем ремень, опоясавший ее бедра. — Леди Глове и ее дети не должны нуждаться ни в дровах, ни в тепле. Помести их в одну из башен, но не в темницу. Ребенок болен.
— Дети всегда болеют. Большей частью дохнут, а народ горюет. Мне нужно спросить милорда, куда девать волков.
Она поймала нос женщины пальцами и сжала. — Ты будешь делать то, что я приказала. И если этот ребенок умрет, никто не станет горевать больше, чем ты. — Трехзубая захныкала и пообещала повиноваться, пока Аша не отпустила ее нос и не ушла искать дядю.
Здорово было снова прогуливаться по этим залам. Башни всегда оставляли в Аше ощущение домашнего уюта, и куда больше чем Пайк. — «И здесь не один замок, а десять, слепленных воедино», — подумала она, когда впервые его увидела. Она вспомнила свои сумасшедшие, захватывающие дух забеги вверх-вниз по лестницам, на стенах, по крытым мостам, рыбалку на длинном каменном причале, дни и ночи, проведенные с дядей среди залежей книг. Замок построил еще ее прапрадедушка, он был самым новым на всех островах. Лорд Теомур Харлоу потерял троих сыновей еще в колыбели и во всем винил протекающие подвалы, мокрые и заплесневелые стены старого Харлоухола. Десять Башен были воздушнее, удобнее, лучше устроены… но лорд Теомур был человеком переменчивого характера, что могла бы засвидетельствовать любая из его жен. Их у него было шесть, и все отличались друг от друга как десять башен его замка.
Книжная башня была самой толстой. В разрезе она была восьмиугольной и была сложена из мощных блоков, высеченных из камня. Лестница была встроена прямо в толщу стены. Аша быстро взобралась наверх, на пятый уровень, и вошла в комнату, в которой читал ее дядя. — «Здесь нет такой комнаты в которой он бы еще не читал». — Лорда Родрика редко видели без книжки, находись он хоть в уборной или на палубе «Морской песни», или в зале для аудиенций. Аша часто видела его читающим, сидя на троне под серебряными косами. Он выслушивал все стороны представленного ему на суд дела, выносил приговор и… читал, ожидая, пока капитан стражи не приведет следующего просителя.
Она обнаружила его сгорбившимся над столом у окна, обложенного свитками пергамента, которые могли быть родом из Валирии еще до ее Ужаса, с тяжелой книгой в кожаной обложке и с бронзовым замочком. С каждой стороны от него на декоративных железных подсвечниках горели восковые свечи толщиной и высотой в человеческую руку. Лорд Родрик Харлоу не был ни худым, ни толстым, ни низким, ни высоким, ни красавцем, ни уродом. У него были карие глаза и каштановые волосы, но коротко подстриженная ухоженная борода стала седой. Все в нем было одно к одному — он был обычным человеком, выделявшимся только своей любовью к написанному слову, что многие железнорожденные воспринимали как слабость и извращение.
— Дядюшка. — Она прикрыла за собой дверь. — Что такого срочного ты нашел в книге, что оставил своих гостей без хозяина?
— «Книга утраченных книг» архмейстера Марвина. — Он оторвал глаза от страницы и внимательно на нее посмотрел. — Хото привез мне копию из Староместа. У него есть дочь на выданье, которую он сватает за меня. — Лорд Родрик отметил в тексте пальцем с длинным ногтем. — Видишь? Марвин заявляет, что он нашел три страницы из «Знаков и Предзнаменований», видений, записанных девицей, бывшей дочерью Эйнара Таргариена до того как Ужас настиг Валирию. А Ланни знает, что ты здесь?
— Нет еще, — Ланни было домашним именем ее матери, и так ее звал только Чтец. — Пусть отдыхает. — Аша сняла стопку книг, составленную на стул, и села. — Трехзубая похоже потеряла еще два зуба. Ты теперь ее будешь звать Однозубой?
— Я вообще ее редко зову. Эта женщина меня пугает. Который час? — Лорд Родрик выглянул в окно на залитое лунным светом море. — Стемнело. Так скоро? Я и не заметил. Ты опоздала. Я ждал тебя на пару дней раньше.
— Был встречный ветер, и со мной были важные пленники. Жена Роберта Гловера и ее дети. Младший еще грудничок, а у леди Гловер в дороге кончилось молоко. Мне не оставалось ничего другого как пристать на «Черном Ветре» к каменному берегу и отправить команду на поиски кормилицы. Вместо этого они поймали козу. Но девочка от нее не в восторге. В деревне найдется кормилица? Темнолесье играет важную роль в моих планах.
— Твои планы должны поменяться. Ты опоздала.
— Опоздала и проголодалась. — Она вытянула ноги под столом и перевернула пару страниц ближайшей к ней книги — рассуждения септона о войне Мейегора Жестокого против Бедных Ребят. — Ох, и страдаю от жажды. Рог эля был бы как нельзя кстати, дядюшка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
