– Некоторые среди нас, элодейцев, одарены воистину дивной целительной силой… Молва распространяет их славу на весь наш народ, хотя это не так. Таких людей мы называем тучегонителями. Это ясновидящие, провидцы, великие толкователи… Подобных чудотворцев среди нас сейчас четверо, правда, троих никак не могут найти. Их я пыталась разыскать в Бостоне. Думаю, ты способна представить, насколько мой народ нуждается в них! Они могут одолеть любую болезнь, малую и великую. И они способны исцелять скорбящих. Возвращать им и облик, и разум.
София не сводила с нее глаз. Внутри снова робко зашевелилась надежда. В памяти замелькали картины дальних мест и давних событий. Вот подземелье в Нохтланде: женщина, закутанная вуалью, изрекает угрозы. Бланка помнила о своем прошлом, но это приносило ей одну только боль. Бланка – лакрима, вернувшая память.
«Конечно, их можно вылечить, – сообразила София. – Если кому-то это удалось по воле случая, значит другие могут проделать это намеренно».
Вслух она спросила:
– Как? Каким образом их исцеляют?
Златопрут покачала головой:
– Я не тучегонитель. Я могу лишь пересказывать то, чем они делятся с нами. Им приходится перекапывать целые жизни воспоминаний, чтобы оживить память скорбящего… Однако это возможно.
– Ты видела, как они это делают?
– Да. Три раза в жизни.
– И те полностью исцелялись?
– Если сохраняли вещественность, то да.
Надежды Софии сразу начали увядать.
– Но ведь лакримы, уехавшие далеко, развоплощаются, – вздохнула она. – Значит, все пропало.
Златопрут возразила:
– Мы не знаем наверняка. Это могло произойти с твоими родителями, а могло и не произойти. Если нет, обратимся к помощи тучегонителя.
– Что будешь делать, София? – присоединился Эррол. – Отправишься искать их на берега Жуткого моря?
Девочка сглотнула. Взглянула на хозяйку гостиницы: та смотрела в огонь, словно там ей представали видения. Звук, раздавшийся в комнате, вернул женщину к настоящему. Она встала с кресла, медленно разогнула по очереди каждый сустав. Потом, шаркая ногами, вышла из комнаты. Софию пробрала дрожь.
– Я по-прежнему хочу добраться до дневника, – сказала она. – Там могут быть последние слова моей мамы… Теперь я еще больше хочу их прочесть. Но сначала, думается, мне нужно попасть в Авзентинию. Я попрошу у них карту.
Эррол и Златопрут переглянулись.
– Вот только это место, Авзентиния, похоже, пропало, – мягко возразил сокольничий.
София покачала головой:
– Оно не пропало. Быть может, там границы передвинулись. Или Темная эпоха город в плену держит… Но чтобы он пропал насовсем – не верю!
Вещая задумчиво на нее посмотрела. Потом на Эррола – со значением. Он хотел что-то ответить, но передумал.
– Что ж, хорошо, – сказала Златопрут.
– Мы проводим тебя в эту, как ее, Мурзию, и будем по мере сил помогать, – добавил Эррол.
– Я что-то сомневаюсь, что Муртия существует, – сказала им София. – Спустя несколько месяцев после исчезновения родителей мой дядя стал обращаться к своим друзьям-исследователям, чтобы поискали их, если попадут в Папские государства… Так вот, ничего не было найдено. А в прошлом декабре пришло письмо от отца. Письмо, которое он отправил десять лет назад… Там упоминалась Авзентиния и утраченные пути. Дядя Шадрак сразу написал всем, кого знал… Никто и слыхом не слыхивал ни про то, ни про другое!
– Я изучала те же карты, что и он, – продолжала девочка. – Я даже сюда их с собой привезла… Муртия на них действительно есть. Но это довольно старые карты. По ним еще мои мама с папой свое путешествие планировали… Думается, Темная эпоха, поглотив Авзентинию, расползлась еще дальше и окутала Муртию. То-то и не стало никого, кто помнил бы такую деревню… Почем знать, что там теперь!
В глазах Златопрут зажглись странные огоньки.
– Не удивлюсь, если именно так все и окажется, – тихо проговорила она. – Что ж, мы все равно пойдем с тобой. Разыщем если не Муртию, так Авзентинию. А если и ее не окажется, поедем в Гранаду за дневником!
Она внезапно насторожилась.
– Кто-то едет по дороге… несется во весь опор. Не из Золотого Креста… Одинокий всадник… то есть всадница. Она спешит нам на помощь! – Златопрут нахмурилась: – Но почему…
У двери прошаркали поспешные шаги. Старая хозяйка что-то крикнула Эрролу и припустила прочь.
– Четырехкрылы, – бросил сокольничий. Подхватил лук, колчан и побежал к двери. – За мной! – позвал он через плечо. – Внутри оставаться нельзя! Они проломят крышу и все выгребут. Они так всегда поступают…
– Но мой рюкзак… – начала было София.
– Забудь про барахло, репеёк, если жизнь дорога!
Эррол схватил Софию за руку и потащил за порог, где мало-помалу занимался рассвет.
В серой предутренней мгле над головой ныряли и кружились два крылатых создания. Снизу они казались совсем маленькими – не крупнее летучих мышей. Они беспрерывно кричали: звук был, словно водили рашпилем по металлу. Когда настало мгновение тишины, послышался топот копыт мчащегося коня. С востока галопом скакала светло-серая лошадь.
– Там всадница, – ответила Златопрут на невысказанный вопрос. – Она не причинит нам вреда.
– Держитесь под открытым небом, – повторил Эррол. – Так безопаснее.
Златопрут обняла Софию и притянула поближе к себе.
– Ты можешь с ними говорить? С четырехкрылыми? – спросила девочка. – Как с Сенекой?
– Я пыталась. – Вещая с досадой смотрела вверх. – Будто со стеной беседуешь. Они ничего не слышат. Ничего не говорят. Я таких тварей никогда еще не встречала…
Снижаясь, четырехкрылы пугающе увеличивались в размерах. Они опять раскричались, хрипло, зловеще. Приближалась и всадница. Уже можно было рассмотреть вьющийся плащ, мелькающие ноги коня и пыль, летящую из-под копыт.
А потом, как-то внезапно, четырехкрылы бросились на добычу. Один вытянул когтистые лапы и спикировал на гостиницу. Мощное тело облекали иссиня-черные глянцевитые перья. Слегка изогнутый клюв сверкал, точно отполированная коса. Огромные глаза – два золотых шара без радужки и без зрачка. Под ударом громадной птицы крыша смялась, как порванная бумага, и провалилась вовнутрь. Дом, где только что сидели путешественники, по сути, перестал существовать. Бьющиеся крылья крушили остатки стен.
– Держитесь позади меня, – пробормотал Эррол. – Он нас еще не заметил. Они первым делом всегда рвут лошадей… Надо убить обеих тварей, причем быстро. Сейчас спустится вторая…
Второй четырехкрыл с криками подоспел к тому, что уже возился в развалинах. У этого было всего три крыла. Вместо четвертого торчал бесформенный пенек, поросший редкими перьями. Между ними виднелась белая кожа. Как раз когда второй четырехкрыл врезался в остатки гостиницы, серая лошадь подскакала вплотную и остановилась, присев на задние ноги. С нее соскочила женщина с арбалетом наперевес.
Она тотчас подоспела к Эрролу и, встав с ним рядом, прицелилась в четырехкрылов.
– Ахора! – сказала она. – Эль рото эс мио!
Они выстрелили одновременно. Четырехкрылы вскинулись под ударами стрел и живо обернулись к врагам. Золотые глаза горели огнем, а как они кричали!.. София даже уши ладонями прикрыла. Вот твари выбрались из руин разнесенной гостиницы и пошли к людям.
– Отра вез, – сказал Эррол женщине.
Еще две стрелы угодили в громадных птиц. Чудовище с тремя крыльями зашаталось и рухнуло, пораженное в грудь. Второе заметно отяжелело, но продолжало двигаться. Клюв раскрывался в яростном крике: можно было рассмотреть белые зубы и длинный язык, тоже белый. Женщина выстрелила прямо в разинутую пасть, уже тянувшуюся к Эрролу. Он выхватил меч и, всадив его в шею четырехкрыла, пригвоздил птицу к земле. Та билась, издавая последние вопли. Потом крылья прекратили хлестать, золотые глаза начали стекленеть.
София только тут обнаружила, что крепко держится за платье Златопрут. Разжать кулаки получилось не сразу. Эррол вытащил меч, сплошь покрытый маслянистой черной кровью, и вытер лезвие пучком сухой травы.
– С тобой все в порядке? – спросила Вещая.
– Я цел, – сказал он. И повернулся к женщине с арбалетом: – Спасибо нежданной спасительнице!
– Так ты по-английски говоришь, – проговорила та. С акцентом, но вполне вразумительно. Зеленые глаза быстро обежали путешественников.
– Да, – сказал Эррол. – Я родом из Сокровенных империй, а мои друзья – с Нового Запада и с берегов Жуткого моря. Как вышло, что ты понимаешь английский? И как получилось, что ты настолько вовремя подоспела?
Женщина откинула за спину косу и опустила оружие. Она была невысокого роста, подвижность и сила плохо вязались с нежным лицом и застарелой грустью в глазах.
– Английскому меня давным-давно обучил один очень хороший друг… Его звали Бруно. А сюда я прискакала, следуя записке на клочке бумаги: «Как увидишь семь крыльев – следуй за ними к серой голубке. Там встретишь странницу, не знающую времени». И кто из вас эта странница, интересно бы знать?
