Компас перестал сходить с ума и выяснилось, что путешественники вообще не сбились с пути; было вообще непонятно, как они умудрились заблудиться буквально в трех соснах. Гастон весело насвистывал, вышагивая впереди (после кикиморы он, похоже, перестал бояться чего-бы то ни было в принципе), за ним гордо шагал Сальдо, громко сетовавший что, вот, не удалось ему прикончить кикимору, а оставалось-то всего… И только Фигаро хмурился, постоянно отставал и спотыкался о кочки, уткнувшись носом в “мерило”.
— Фигаро, — Сальдо, похоже, окончательно потерявший страх, — ехидно хихикал, — что такое? Что случилось? Рядом Демон-Сублиматор? Дикая Гидра? Чего вы влипли в это “мерило”? На нем же по нулям.
— Вот именно, — проворчал следователь, яростно тряся несчастный прибор, — именно что по нулям.
— Вас это беспокоит?
— Признаться, да. Зато я, кажется, понял, как замок Шератон так долго простоял нетронутым. Он окружен отворотным заклятьем, скорее всего, блокиратором Мебиуса-Клейна. Не то чтобы очень сложное колдовство, но крайне надежное. Если не знаешь, что тут рядом замок, то можно блуждать до бесконечности.
— Но вы-то заклятье сняли?
— А вот ни хрена подобного, господин алхимик. Чтобы такое заклятье, как вы выражаетесь, “снять”, нужно быть Мерлином. Не-е-е-е-ет, колдовство временно выключили для того чтобы впустить нас. Кто бы ни сидел в замке, он знает, что мы идем. А мы о нем знаем… да ни черта не знаем. Кроме того, что у колдуна из Шератона ручной стриш… Кстати, господа, мы, кажется, пришли. Лес закончился.
— …Фигаро, дайте и мне! Вы к этой подзорной трубе прилипли как муха к меду!
— Свою носить надо… Держите, Гастон… Итак, что вы видите?
— Река. Высокий скалистый холм, поросший лесом. На холме — замок, частично встроенный в скалу… надежно так, кстати, выглядит. Часть восточного крыла и башни разрушены, похоже, взрывом, но следов пожара нет.
— От себя добавлю: взрыв произошел внутри строения. Где-то в основании башни.
— А откуда вы… А, да, точно, вы же были артиллеристом… Так… Вижу стену — неповрежденную — внутренний двор, фонтаны…а это, по-моему, сад. А вон там останавливались торговые караваны — вижу остатки складских помещений… да, вон и тельфер и лебедки.
— Что-то еще?
— Ну… Не выглядит это все особо зловеще. Замок и замок — я и побольше замки видал. В книгах не так бы это описывали. Было бы что-то типа: “…над высокими и мрачными шпилями, черными как печная сажа, со скорбным граем кружила стая ворон…”
— Ого! Да у вас литературный слог!
— Да?.. Ну, спасибо… Только, по-моему, это пример низкопробной шаблонной литературы.
— Хорошо, что вы это понимаете… Я бы, кстати, от себя добавил, что не похоже, чтобы замок после взрыва кто-то пытался отстроить. Все вокруг выглядит предельно заброшенным, и я в душе не разумею, как тут можно жить.
— Ворота открыты.
— Вы это видите с такого расстояния, Сальдо? Ничего себе у вас зрение…
— Предлагаете зайти туда через главные ворота?
— Нет, вы, без сомнения, можете залезть по стене. Мы вас подождем. Но я лично предпочитаю более очевидные пути.
— А если на нас нападут?
— Отобьёмся! Сколько у нас шпаг?!..
— У нас два ружья. Это круче. Так что, господа, вперед, на штурм темной цитадели!
— Ура-а-а-а-а-а!…
…Ворота замка Шератон являли собой великолепный образчик кузнечного мастерства: кованая решетка с вензелями и медными виноградными листьями, покрытыми благородной патиной радовала глаз. На колоне слева, оседлав каменный шар, сидел бронзовый ворон, держащий в клюве скрутившуюся в кольца змею; колону справа увенчивал шпиль, на котором восседала бронзовая сова. И гербы: щит с вороном и змеей, увенчанный маленькой червлёной коронкой — знак аристократа приближенного к Квадриптиху, и — а вот это интересно, отметил про себя Фигаро — так называемый “серый герб” — круглый щит с лазоревой совой.
“Жена барона стала аристократкой только после свадьбы, — подумал следователь. — Барон, похоже, был в опале у Квадриптиха, и ему пришлось купить ей “серый титул”. Они даже не смогли объединить гербы”.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Каменные плиты подъездной дороги поросли травой, пучки которой победоносно пробивались там и сям из-под серых гранитных квадратов. Деревья в замковом саду давно умерли; остовы старых кленов и вишен почернели и скукожились. А вот из фонтана все еще сочились, слабо пульсируя, струи воды. Скульптура в фонтане была простой и безыскусной: каменное сердце на гранитном постаменте, из основания которого и текла вода. Раньше струи воды, похоже, били вверх, окружая сердце водяным вихрем, но сейчас трубы прохудились, и казалось, что скульптура плачет, готовясь вот-вот развалиться.
— Вон главный вход, — Гастон махнул рукой, — и он, похоже, тоже открыт. То ли нас ждут, то ли…
Договорить он не успел.
Дальнейшие события заняли считанные секунды.
Порыв ледяного ветра, черных вихрь. Изморозь упавшая на пожухлую траву.
Фигаро даже не успел поднять руки в Открывающем жесте — невидимые путы схватили его, сжали, рванули вверх, отрывая от земли. Раз! — и рот следователя оказался заткнут невидимым кляпом. Два! — и руки Фигаро плотно притянуты к телу. Три! — и между следователем и внешним эфиром появился невидимый, но хорошо ощутимый экран, гасящий эфирные искажения.
Менее чем за три секунды стриш лишил Фигаро возможности двигаться, говорить и колдовать. Таких быстрых поражений в схватках с Другими следователь, если честно, припомнить не мог; стриш был явно хорошо натаскан и отлично знал, что делать. Где-то правее мычал Гастон, которого, похоже, спеленали таким же способом. А вот Сальдо оставили возможность говорить (похоже, стриш сразу признал в нем не-колдуна) и теперь алхимик изрыгал ужасающие проклятия.
— Фигаро! Вы же колдун! Заколдуйте эту штуку! Быстрее!
— М-м-м-м-м!
— Гастон! Помогите этому мычащему идиоту!
— М-м-м-м-м!
— И ты, Брут! О горе на мои седины!
…и тут незримая, но невероятно мощная сила рванула всю честную компанию куда-то вверх, и все исчезло в туче черной, пахнущей могилой пыли.
…Толстые восковые свечи в канделябрах плакали воском на дорогую белую скатерть; их огоньки таинственно мерцали, пламя дрожало на сквозняках, блуждающих по древним залам. Фигаро, любуясь переливами огня на серебре бокала, отхлебнул вина, покатал тяжелую ароматную жидкость на языке и, проглотив, причмокивая, сказал:
— Великолепное вино. Одно из лучших, что я когда-либо пил.
— Угощайтесь, господа, угощайтесь! — Барон Оберн захохотал, и взмахнул рукой. — Надеюсь, вы примете мое гостеприимство как компенсацию за тот способ, которым вас сюда доставили… Ашииз, еще вина!
Черная туча прошелестела над столом, забирая пустой кувшин, и оставляя на его месте полный. Следователь вздрогнул.
— К нему вообще можно привыкнуть?.. Бр-р-р-р, ну и аура… А признайтесь, барон, это ведь вы научили своего питомца скручивать колдунов в бараний рог. Так быстро меня еще ни один Другой не уделывал.
— Ахахахаха, ну да, ну да. — Барон плеснул себе вина, затянулся толстой сигарой и кивнул в угол где, ожидая приказов, клубилась черная туча. — Ашииз — один из моих первых экспериментов, и, пожалуй, самый удачный. А главное — крайне сообразительный и неприхотливый слуга. Но, увы, далеко не всесильный. Двух-трех колдунов он одолеет легко, а вот дальше… Свободно работает с четырьмя, максимум, с пятью объектами.
— Ага… А почему вы не послали его за нами прямо в деревню? Зачем мы лезли через болото, бились лбами о ваше отворотное заклятье?
— Спасибо, конечно, что считаете меня кем-то вроде старика Мерлина, — барон усмехнулся в усы, — но я, к сожалению, всего лишь барон Оберн из Обернов Северной Марки. Я почувствовал, как вы ломились через мое защитное заклятье, и вовремя снял его, но это все, чем я мог вам помочь… Однако! Я, если честно, не ожидал такой удачи: дипломированный колдун, алхимик и студент Академии! Вот это улов! — Барон опять захохотал, и его хохот, басовитым эхом отражаясь от каменных стен, рассыпался по всему замку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
