— какими только эпитетами ни наделяли современный город его судьи!
Но рядом с этими пессимистическими определениями, не было недостатка и в апологии современного города. Иным он казался эстетическим идеалом, венцом человеческой культуры. Поэты города верили в то, что асфальт удобнее и современнее, чем зеленые ковры лугов; что под лучами электрических солнц «современный человек» чувствует себя лучше, чем под настоящим солнцем; что кондиционированный воздух с успехом может заменить озон лугов и сосновых рощ.
Из этих двух крайних точек зрения делались определенные архитектурные выводы. У нас в свое время эти противоположные концепции получили название — «урбанизма» и «дезурбанизма». Урбанисты предлагали максимально концентрировать город и всю планировку, застраивать городские кварталы гигантскими домами-массивами, сделать весь город колоссальной «машиной для жилья». Дезурбанисты, предрекая «смерть города», выдвигали свой рецепт децентрализации расселения, поселки вдоль дороги, постепенное и планомерное «распыление» города и, в конечном итоге, его замена «равномерным расселением людей по всей стране».
Сегодня, когда судьба городов взвешивается не на весах отвлеченных теорий и философско-утопических мечтаний, а суровой реальностью жизни, сквозь которую прошла величайшая в истории война, можно правильно оценить ошибки той и другой концепции.
Современный город, город XIX и XX столетий, обладает, с точки зрения его архитектурной структуры, глубокими пороками. Один из этих пороков — измена природе: город — в тех формах, в каких он сложился в новейшее время — наглухо отделил человека от природы. Искусственная обстановка, созданная городом, не заменила человеку величайшего из благ жизни — общения с природой. Тех, кто принял эту искусственную обстановку за некий эстетический идеал, ждало глубокое разочарование.
Значит ли это, что современный город «отмирает» и что правы дезурбанисты, предлагающие его «распылить», помочь его естественному умиранию? Нет, дело обстоит вовсе не так. Города будут жить, крепнуть, развиваться на новой социальной и градостроительной основе. Теория дезурбанизма — книжная абстракция, построенная на утопической, нежизненной схеме. Город будет жить, ибо он является наиболее экономичной формой человеческого общежития. Человечество не может осуществлять свои общественные, хозяйственные и культурные функции без той концентрации расселения, которую мы называем городом. Факторы экономики — решающие факторы. Они определяют форму расселения, а не абстрактные мечты о «равномерном расселении» среди природы.
Города будут существовать и развиваться, и задача заключается не в том, чтобы содействовать «умиранию» города, а в том, чтобы излечить современный город от его пороков.
Восстанавливая разрушенные врагом города, мы можем избежать всего того, что уводило город и его жителей от близости природы и замыкало его жизнь в каменно-асфальтовые мешки.
Мы имеем возможность выделить транспортные магистрали, сквозными путями пересекающие город и создающие кратчайшие маршруты для сообщения между его частями. Быстроходный транспорт не будет «врываться» в жилье, а жилые кварталы избавятся от соседства с асфальтом и битумом, от бензинных паров и шума моторов.
Исчезающее понятие «архитектурного пейзажа» вернется в облик города. Застройка будет тщательно учитывать природные особенности города, его рельеф, наличие реки. Архитектура должна не «заслонять» природу, а, наоборот, подчеркивать ее красоту. Пейзаж города будет складываться из контрастных сочетаний жилых кварталов с их интимной архитектурой и монументальных общественных зданий городского центра.
Великие традиции прошлого будут жить не в виде исторических реминисценций (как это было в архитектуре XIX века), а в органическом творчестве нового на народной почве. Архитектура нашего времени часто грешила и грешит книжным, рационалистически-искусственным отношением к проблеме новой формы.
Искусство градостроителя это не только искусство связывать здания в пространстве, но и крепить их непрерывную связь во времени. Сочетать новизну современности, новые архитектурные формы с наиболее жизненными традициями прошлого — такова задача строителя города. Новая архитектурная форма не может создаваться как некий искусственный химический препарат, как «гомункулус», рожденный в ретортах и колбах новейших алхимиков. Не должны ли вызвать наши законные возражения здания, рассчитанные на любую страну, любой климат, любую географическую параллель? Архитектура, как великое искусство, не терпит ничего обезличенного, «среднеарифметического». Нет и не может быть универсальной схемы, пригодной для любой страны, для любого географического пояса, для любых местных условий. Выразить в архитектуре индивидуальность народа, места, города, а не прятать эту индивидуальность за упрощенной ширмой из железобетона, стекла, металла, — такова творческая задача современного архитектора.
В его руках мощные средства техники и великие возможности искусства. Новые методы планировки и застройки жилых кварталов, планомерное размещение обслуживающих и культурно-бытовых учреждений на городской территории, массовое внедрение зеленых массивов в ткань города, наконец, — застройка города в виде целостных архитектурных ансамблей — площадей, улиц, набережных, парков, — все это является градостроительной реальностью, основанной на мощном факторе: едином плане города, распорядителем и хозяином которого является сам народ.
Приложение 13. [Джеймс Мод Ричардс]. Реконструкция в СССР[659]
Союз Советских Социалистических Республик занимает одну шестую часть поверхности земли. По одной этой причине развитие архитектуры и планировки в Союзе всегда представляло бы первостепенный общественный интерес, но этот процесс особенно велик в настоящий момент при производстве грандиозных работ послевоенной реконструкции. Во время войны Россия претерпела большие разрушения городов и сел, сельского хозяйства и промышленных предприятий, чем какая-либо другая страна, и теперь она должна производить строительство в соответственных масштабах.
Для того, чтобы показать, как она берется за перестройку, журнал «Аркитекчурал Ревью» предложил трем ведущим русским архитекторам, играющим важные роли в этой драме реконструкции, написать о том, что они делают. Их статьи с выбранными авторами иллюстрациями занимают следующие страницы журнала.
Русская архитектура и планировка городов вызывают за пределами этой страны двоякий интерес. Во-первых, это технический интерес к методам и организации строительства в таких масштабах в единственной стране мира, имеющей возможности построения широких планов и обеспечения полного выполнения этих планов. Во-вторых, это эстетический интерес к видимым результатам этого планирования. По первому вопросу слово может быть предоставлено самим русским авторам. По второму вопросу, может быть, требуются некоторые комментарии, хотя бы потому, что художественный вкус, проявляющийся в современной русской архитектуре, а также и в других видах искусств, вызывает крайнее недоумение у других наций, которые справедливо связывают этот вопрос с тем фактом, что в России решающим фактором является центральное руководство национальной жизнью и экономикой.
В России видят первый пример страны, где все строительство производится по приказу государства и где проектант — будь то планировщик, архитектор или декоратор, — полностью зависит от государства.
Так как с точки зрения изысканного европейского вкуса русские здания кажутся мещанскими и ретроградными, возникает мысль о том, не является ли это неизбежным результатом чрезмерной опеки государства, не вызывает ли управление сверху по самой своей природе
