Михалыч еще долго что-то бубнил себе под нос. Если опустить всевозможные ненормативные присказки и интимные подробности его воспитанников, было понятно, что, по его мнению, молодежь уже не та… Да и вообще, раньше был по всякому лучше. Спорить с механиком Изотов не стал по двум причинам. Во-первых, раньше действительно было лучше, в этом он даже и не сомневался. Во-вторых, дело это бесполезное, да и небезопасное: можно попасть под острый язык Михалыча, да и под горячую тяжелую руку тоже – схлопотать подзатыльник от рассерчавшего механика, это, как воды испить. Как с ним, памятуя его тяжелый характер, срабатывались и уживались его ученики-подмастерья, Максим не знал. Но самое удивительное, что если кто-то из молодежи и приживался в гаражах, менять Михалыча на кого-то другого наотрез отказывался. Руки у мужика были действительно золотые и росли из нужного места. А там, где он появлялся, все начинало работать, крутиться и вертеться, даже если это было в принципе невозможно. Оживали, казалось, окончательно «умершие» механизмы, двигатели и станки, ослепительно зажигались не подлежащие восстановлению фары и прожектора…
Впереди, из люка в крыше новоиспеченного постапокалиптического монстра, показался боец. Его «эльку» на уровне пояса плотно охватывал кожаный клапан, не позволяя сильно разгерметизировать салон «мерседеса», пока стрелок-наблюдатель находится наверху. Казалось, что человек был частью автобуса – этакий технологический кентавр: металл, резина и кожа, злобно поблескивающий окулярами противогаза. Закрепив в турель тяжелый ПКМ[31], он покрутился в люльке, пробуя подвижность системы, и, оставшись довольным, скрылся внутри автобуса, закрыв за собой тяжелый люк. Громко щелкнув динамиком и весело подмигивая лампочками, голосом Торгачева ожила рация:
– Начинаем движение. Первый «Урал», второй «ГАЗ». Скорость не более тридцати, дистанция два корпуса. Рация на прием, связь по потребности.
Грузовой вездеход взревел двигателем, выпустив черный дым из выхлопных труб, выведенных по передним кабинным стойкам на крышу. Его широкие ребристые колеса, медленно проворачиваясь, взрыли грунт, и машина осторожно двинулась вперед, потянув за собой тяжелый, похожий на вагон бронепоезда, прицеп-автобус. «Шишига», подражая своему старшему собрату, тоже громко «зарычала», повинуясь вжатому Михалычем в пол акселератору, крышка двигателя, находящаяся в кабине, завибрировала, пряча под собой скрытую мощь целого табуна лошадей. «ГАЗ-66» медленно двинулся за «Уралом», плавно набирая ход, словно и не замечая массы автобуса, прицепленного к нему сзади.
Повернув вправо, караван, набирая скорость от укушенной улитки до взбешенной черепахи, проследовал по улице Бабушкина и, доехав до перекрестка, свернул налево. Впереди лежала длинная улица Шевченко. Осторожно пробираясь между ржавеющими автомобилями, «Урал», если требовалось, раздвигал их широким таранным клином, установленным на переднем бампере машины. Словно ледокол, пробивающий себе дорогу в ржавых автомобильных «торосах», он расчищал путь более легкому собрату, идущему в кильватере.
Максимыч некоторое время смотрел в окно на проплывающие мимо руины города, густо поросшие зеленью, но потом вынул из разгрузки карту и стал изучать предстоящий маршрут. Предполагалось проехать по улице Шевченко до медицинского университета и на перекрестке свернуть на улицу Крупской. А дальше практически по прямой, пока не выберемся на Рославльское шоссе. Эта часть маршрута была Максиму знакома – когда-то давно, еще на заре своей сталкерской деятельности, он участвовал в рейде в Пригорское по этой дороге. Целью того похода было спасение выжившей семьи Сергея Трофимова и целого выводка домашних свиней, что послужило зарождению животноводства в РОУ. А вот дальше, если верить карте, надо будет свернуть на северо-восток и двигаться по окружной дороге вокруг города. Это была уже неизведанная территория, да и крюк километров в тридцать-сорок, но другого пути нет. Только таким образом можно попасть на уцелевший мост через Днепр, разведанный Данилой и Молодым. Максимыч посмотрел за загиб карты. Все равно, что заглянуть на обратную сторону луны. Если карта города была испещрена пометками и пояснениями, за значком моста ее лист был девственно чистым. Что будет там, пока можно только гадать. Вполне вероятно, что караван, уткнувшись в какую-нибудь непреодолимую преграду, вынужден будет искать обходные пути или вообще вернуться восвояси несолоно хлебавши.
Максимыч оторвал взгляд от карты. «Вот уже и поворот на Румянцева». Он повернул голову к боковому окну со своей стороны. Машины шли по центру широкой улицы. В этом месте проезжая часть была свободна, и поэтому караван развил сумасшедшую скорость – судя по спидометру, аж двадцать пять километров в час. Справа тянулся непролазный лес. «Когда-то, если верить Латышеву, здесь был частный сектор. Теперь все выгорело, разрушено войной и временем, а остальное поглотили джунгли. Не осталось никаких следов. – Максим с безучастным видом смотрел на хмурый пейзаж за окном. – Эти дебри – предтечи Чертова оврага с его бесчисленными ящерами. Еще даже месяца не прошло с того памятного путешествия через мост, а как в другой жизни было… Во, легки на помине!»
Гул двигателей двух грузовиков всполошил целую стаю ящеров. Мамаши, взволновавшись за свои кладки, встали на крыло и, словно в воронке смерча, по спирали набирали высоту. Максим наклонился к самой панели и посмотрел в небеса над машиной. Пара крупных ящеров уже висела над караваном, расправив огромные крылья. Из люка в «мерседесе» показалась фигура, затянутая в «эльку». Боец развернул турель, направив пулемет на поднимающихся из глубины оврага ящеров. Он явно не видел крупных драконов, кружащихся над головой. «Это ошибка!» Максим схватил рацию и, нажав на тангету, прокричал:
– Первый, прием! Два ящера прямо над нами! Уберите человека с крыши!
– Принял! – Торгачев, менее опытный в рейдах по городу, передал рацию Латышеву, поэтому ответил именно он.
Через секунду боец судорожно задрал голову и спешно нырнул вниз. В тот же момент прямо над крышами каравана промчалась стремительная огромная тень. Ящер разочарованно крикнул и, тяжело взмахивая хлопающими на ветру крыльями, снова начал набирать высоту.
Караван ускорился, съезжая с небольшой горки, и машины взревели движками, взбираясь на противоположный склон. Наконец-то перекресток. «Урал» тяжело повернул, снеся по пути покосившийся светофор и несколько изъеденных коррозией остовов легковых автомобилей. Над ними высилось циклопическое здание медицинского университета – словно самолет раскинул крылья на сотни метров в разные стороны, пытаясь заключить мир в крепкие объятия. Машины вскарабкались на самую высокую точку перекрестка и весело, набирая скорость, устремились вперед – вон из города.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
