Джиневра застонала от наслаждения. Ей хотелось раствориться в Хью, стать частью его. Для нее уже не существовало ни страхов, ни опасений, ни прошлого, ни будущего – только настоящее и всепоглощающий огонь истинного чувства.
Хью все быстрее двигал бедрами, и вскоре Джиневра зависла над пропастью, сулящей ей неземное блаженство. Через мгновение она рухнула в эту пропасть и как бы издали услышала свой крик.
Изможденная, она лежала на Хью, и по ее щекам текли слезы, а сердце учащенно стучало. Хью целовал ее в подбородок, слизывая соленую влагу, как нектар. Затем, не выходя из нее, дабы продлить сладостные минуты единения, он уложил ее на кровать рядом с собой. Она прильнула к нему, но он отстранился и перевернулся на спину.
– Как такое может быть? – прошептала Джиневра.
– Не знаю. – Он положил руку ей на живот. – С Сарой я испытывал наслаждение… потрясающее наслаждение, глубокое и неизменное… но между нами никогда не было ничего подобного.
– Да, – пробормотала Джиневра, – ничего подобного. Ты нашел верные слова.
Они долго лежали рядом, приходя в себя и остывая. Наконец Хью подтянул одеяло и накрыл их обоих.
– Я должна идти, – слабо запротестовала Джиневра.
– Нет, спи. Я разбужу тебя до того, как проснется дом. – Он сунул руку ей под голову и прижал к себе.
Джиневра заснула, убаюканная его дыханием и мерным стуком его сердца, теплом его тела и надежностью объятий.
А Хью не спал. Им надо быть в Вестминстере к восьми. Когда небо за окном посветлело, он осторожно высвободил руку и выбрался из кровати, а потом долго стоял и смотрел на спящую Джиневру. Ее лицо было спокойным, щеки покрывал нежный румянец, волосы разметались по подушке. Она казалась ранимой и беззащитной.
Так убила она Стивена Мэллори?
А какое это имеет значение?
Хью подошел к камину и помешал угли. Вдруг его взгляд упал на сложенные листки на каминной полке. Развернув их, он пробежал глазами текст. Нужно, чтобы нотариус поставил печать. Чтобы подстраховаться, необходимо заверить завещание до суда, дабы королевский совет решил, как с ним поступить.
Хью быстро оделся и вышел из комнаты. На то, чтобы разбудить нотариуса, жившего над типографией через две улицы, уйдет всего полчаса, и он успеет вернуться до того, как Джиневре надо будет вставать.
Он снова на секунду замер у кровати и взглянул на спящую женщину.
Так убила она Стивена Мэллори?
А какое это имеет значение?
Глава 18
Вот она, Звездная палата в Вестминстерском дворце. Хорошее название, подумала Джиневра, не в силах оторвать взгляд от потолка, усыпанного сверкающими звездами.
– Прошу садиться, леди Мэллори. – Услышав скрипучий голос хранителя печати, Джиневра посмотрела на стол в форме подковы, стоящий в дальнем конце помещения.
Король сидел в центре на небольшом возвышении в кресле с резной спинкой. Он был одет в черный гаун, из-под рукавов которого виднелись стеганые пурпурно-золотые рукава дублета. На груди у него золотом была вышита ветка шиповника. Его руки лежали на подлокотниках. Кольца, унизывавшие пальцы, своим сверканием соперничали со звездами на потолке.
Джиневра присела в реверансе и склонила голову.
Хранитель печати сидел справа от короля. Его черный гаун был отделан белоснежным горностаем, а пухлая рука в украшенной драгоценными камнями перчатке непроизвольно поглаживала мешочек, висевший у него на поясе. В этом мешочке хранилась печать, символ его должности.
Епископ Гардинер – в алой рясе, со страдальческим выражением на лице – сидел по левую руку от короля. В его пронизывающем взгляде сквозило подозрение.
Остальных присутствующих Джиневра не знала. Их было двенадцать, по шесть с каждой стороны стола. Они разглядывали ее с отстраненным любопытством, и в их глазах не было даже намека на дружелюбие.
Джиневра села туда, куда приказал хранитель печати – на стул, стоявший перед столом. По обе стороны от нее, вдоль стен, в несколько рядов стояли скамьи для свидетелей и зрителей. Оттуда до Джиневры доносились шепот и шуршание шелков. Хью де Боукер, готовый в любой момент встать и дать показания, сидел во втором ряду позади Джиневры, поэтому она не видела его.
Она сложила руки на коленях и спокойно ждала начала.
– Вы здесь для того, чтобы оспорить выдвинутые против вас обвинения в том, что вы причастны к смерти, по меньшей мере, одного из ваших мужей. Ваше слово, мадам?
– Я невиновна в совершении преступлений, указанных в любом из обвинений, милорд.
– А как вы ответите на обвинение в том, что вы околдовали четырех мужчин, с помощью колдовства заманили их в постель, а потом при помощи дьявола заставили их отписать вам все их состояние? Ваше слово, мадам! – Епископ Гардинер подался вперед, вызывающе вздернув выбритый до синевы подбородок.
Джиневра подумала о своих четырех мужьях. Один из них был тупицей, другой – жестокой скотиной. А Стивен был и тем, и другим. Мысль же о том, что она околдовала их, могла вызвать только смех. Возможно, Тимоти она и очаровала, но и она подпала под власть его чар. Однако в той страсти, что бросила их в объятия друг друга, не было ни капли колдовства.
– Ваше слово, мадам! – грозным голосом повторил епископ.
Как же ей хотелось плюнуть в эти жадные, горящие фанатичным огнем глаза! Однако осторожность превыше всего. Ему нужна жертва, а она как нельзя лучше подходит на эту роль. Обвинение в колдовстве при всей его абсурдности самое тяжелое, потому что его трудно опровергнуть.
– Я не имею знаний в области колдовства, милорд епископ, – невозмутимо проговорила она. – Никто никогда не обвинял меня в этом. Мои мужья по собственной воле пришли в мою постель. – Она твердо встретила злобный взгляд епископа.
– Я бы сказал, мадам, что вы очень умело, подстраивали свои браки. – Голос хранителя печати напоминал шипение змеи. – Вы выбирали тех мужчин, чья смерть обогатила бы вас, мужчин, которые по совершенно необъяснимой причине подписывали все составленные вами документы.
– Да, – поддержал его епископ, – ни один мужчина в здравом уме не поступил бы так глупо, давая женщине власть над собой. Тут не обошлось без колдовства.
– Мои мужья понимали, что я хорошо знаю право и умею неплохо управлять поместьями, милорд.
– А подделывание документов, подтверждающих ваши права, тоже входит в число ваших талантов? – вкрадчиво осведомился хранитель печати. – Я бы сказал, мадам, что внезапное появление добрачного договора между Роджером Нидемом и его первой женой было… очень кстати. Он появился как раз вовремя… в тот самый момент, когда право лорда Хью на эту землю казалось бесспорным. У меня вызывает недоумение тот факт, чтобы вы не ознакомили его с этим документом раньше, миледи. Как я понимаю, вы с лордом Хью многие месяцы вели переписку по этому вопросу, но ни разу не упомянули о существовании столь важного документа. – Он вперил в нее тяжелый взгляд. Его слова на мгновение сбили Джиневру с толку. Почему они не обвинили ее в этом на первом допросе? Все верно, тут же успокоила она себя, ведь они задались целью пробить брешь в ее защите, смутить ее, заставить совершить ошибку на глазах у остальных членов совета. Нет, она этого не допустит.
