Я недоверчиво усмехнулся. Как-то не верится, что служители божьи способны на такое. Да, я и раньше был о них не лучшего мнения, но… Получается, что они ничем не лучше черных колдунов?
— Мне тяжело ответить тебе на этот вопрос — Рикки поморщился. — С одной стороны, к подобному ритуалу приговаривали действительно страшных преступников. Растлителей малолетних, детоубийц, массовых отравителей, которые заслуживали нечто большего, чем обычной казни. Но, с другой… Как показали некоторые факты, иногда под ритуал попадали невинные, оклеветанные людской молвой или завистниками. Поэтому этот обряд запретили. Кроме того, у ритуала было еще одно побочное действие, о котором не принято вспоминать…
Рикки замолчал, верно, решив, что и так сказал слишком много. Мы с Лантием переглянулись. Тот вопросительно кивнул, словно спрашивая, о каком побочном действии идет речь. Я лишь пожал плечами. Мне-то откуда это знать? Никогда знатоком ритуалов храмовников не был и не собираюсь становиться. Авось целее останусь.
— Ну? — наконец рискнул нарушить затянувшуюся паузу Лантий, опасаясь, что продолжения не последует. — Какое побочное действие было у ритуала? Раз сказал о нечисти, упомяни и бога-отступника.
«Мне никогда не нравилась эта пословица, — хмуро признался внутренний голос — Словно я за всякую нечисть отвечаю. Делать мне больше нечего, за нею следить».
— Вообще-то вряд ли стоит вам это рассказывать. — Рикки резко отодвинул кресло и встал. Задумчиво прошелся по комнате, заложив за спину руки. — Хотя… Почему бы и нет? Все равно, если осмелитесь болтать — вам быстро рты заткнут. А обычные люди не поверят. Слишком это… Мерзко и грязно. Дело в том, что храмовники, лишившись энергетической подпитки, очень быстро деградировали. Как бы понятнее объяснить… Это как те наркоманы, которые хоть раз попробовали «белый дурман». Без него они уже неспособны жить. Так и храмовники, пусть даже однажды получившие энергию посредством данного ритуала, теряли способности к магии, когда их донор умирал. Невозможно было вернуться к прежнему состоянию. Более того, чем дольше ты проводил время без привязки к донору, тем меньше напоминал человека и тем больше страдал. Да, сравнение с наркотиком наиболее правильное. Рано или поздно начиналась ломка. Страшная ломка, которая не убивала, но сводила с ума. Менялось тело, превращая тебя в подобие чудовища. Но… Эти люди не умирали. Хотя вряд ли возможно назвать подобное существование жизнью.
Рикки запнулся и облизал пересохшие губы. Затем криво усмехнулся.
— Когда ритуал запретили, эти храмовники оказались обречены, — так тихо, что пришлось напрячь весь слух, проговорил он. — Кто-то покончил с собой сразу. Кто-то сошел с ума и в итоге был убит своими бывшими братьями как существо, представляющее несомненную опасность для окружающих. А кто-то… Кто-то приспособился к изменившейся жизни. И создал касту заклинателей, немного видоизменив ритуал, но не затронув его сути.
Лантий приглушенно выдохнул грязное орочье ругательство. Даже я с трудом сдержался, чтобы не помянуть всех богов разом. Привычно заныла поясница, еще хранящая на себе отпечаток чужого смертельного колдовства.
— Так, значит… — медленно протянул Магистр, не смея поверить собственным ушам, — значит, заклинатели — это бывшие храмовники?
— Ну не все. — Рикки кашлянул. — Они ведь тоже не вечные и тоже берут учеников. Превращение происходит медленно и сначала почти незаметно. Но чем больше людей ты убил посредством ритуала — тем меньше напоминаешь человека. Ирония судьбы, не иначе.
«Или справедливая кара небес», — добавил внутренний голос.
Рикки давно закончил говорить, а мы с Лантием все молчали. Просто не укладывалось в голове то, что он рассказал.
— Я ничего не понимаю, — наконец глухо проговорил Магистр. — Что же получается? Та колдунья, которая меня прокляла… Она может скрываться под плащом заклинателя? Но татуировка… Она начала расти только в последнее время!
— Неужели состав заклинателей в твоей гильдии неизменен? — вопросом на вопрос ответил Рикки. — По-моему, пару лет назад стараниями Шени их состав несколько поредел. Разве нет? И потом, не путай того, кто наслал проклятие, и того, кто должен его исполнить. Обычно татуировка, которую наносят заклинатели, сама убивает приговоренного. Твоя же является лишь меткой. Но это детали, не меняющие общей сути. Уверен, при желании любой из заклинателей вашей гильдии способен изменить рисунок так, чтобы он из гибельного превратился в приманку для палача. Так что, возможно, в последние годы ты видишь приговорившую тебя колдунью очень часто, даже не подозревая, что это именно она.
— Но кто тогда палач? — Лантий с такой силой сжал кулаки, что у него побелели костяшки. — Дани?! Немыслимо!
— Почему? — Рикки встал за креслом и облокотился на его спинку, с интересом глядя на Магистра. — Сейчас твоя татуировка достигла предельных размеров. И это совпало по времени с приближением к тебе Дани. Да, тебя прокляли давно, когда ее еще не было на свете. Но это ничего не значит. Ты привязан лишь к колдунье, но не к исполнителю приговора. Сам знаешь, что если Шени убьет палача, то на его место рано или поздно явится новый. Единственный выход — уничтожить колдунью.
Я напряженно кусал губы, выискивая огрехи в стройной теории храмовника. Да, его объяснение прозвучало складно и логично, но соответствует ли оно действительности? И потом, совершенно непонятно, какое отношение ко всему этому имеют напавший на меня Борг, покойный Роммий с исчезнувшей книгой и та гадость, которая свила гнездо в доме архивариуса. Хорошо хоть с загадочным колдуном, явившимся прошедшей ночью по мою душу, разобрался.
— Дело в том, Шени, что это является деталями совершенно другого дела. — Рикки перевел на меня смеющийся взгляд. — Ты стал жертвой обстоятельств, запутавшись сразу в двух интригах. Самое главное — это разграничить их. Полагаю, теперь, когда одна из них раскрыта, ты быстро поймешь, что к чему и во второй.
— Это ты о чем сейчас? — хмуро поинтересовался Лантий.
— Не обращай внимания. — Рикки легкомысленно взмахнул рукой. — Это тебя не касается. Просто Шени, по своему обыкновению, вляпался сразу во все неприятности и грязные тайны Лутиона.
— Так что же получается, — медленно начал Лантий, моментально потеряв ко мне интерес, — если я сейчас вызову заклинателей и прикажу им снять плащи, то найду среди них ту колдунью?
— Это было бы наилучшим выходом из сложившейся ситуации. Но, во-первых, они наверняка не послушаются тебя. — Рикки с сожалением цокнул. — Стыдно показывать людям собственное уродство. А во-вторых, ты вряд ли узнаешь колдунью. Предполагаю, за прошедшее время она изменилась до неузнаваемости, превратившись в настоящее чудовище.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
