Ноэль поймал очередного официанта.
– Это кто? – скулы его дрогнули, когда он кивнул на разодетого молодого человека.
– Сын председателя центробанка, господин.
– Ясно. Где моя выпивка?
– Я… я не знаю, господин, – замялся официант.
– Я просил покрепче.
– Не у меня, господин.
Ноэль глянул так, что официант вприпрыжку убежал на кухню.
Сын председателя центробанка тем временем переместился ближе к объекту своего интереса, но подходить не торопился.
Ты что задумал?
Официант тут же возник подле хозяйского сына, возвратившись с подносом хрустальных рюмок.
– Джек Дэниэлс, господин, – пояснил он, не дожидаясь вопроса.
– Сойдет, – Ноэль взял выпивку и официант двинулся было разносить ее дальше по залу. – Куда собрался? Стой рядом, – велел юноша, пронзив его уничижительным взглядом, и одним махом осушил рюмку, тут же взяв новую.
Девушки звонко засмеялись. Нила тоже, хоть и более сдержанно. Брюнет расплылся в умилительной улыбке. Ноэль нервно осушил рюмку и схватил еще одну, тот час же прикончив и ее.
О чем таком они разговаривают?
Официант послушно стоял рядом в ожидании, когда молодой хозяин уничтожит весь запас алкоголя на подносе.
Оркестр умолк и на сцену вышла приглашенная певица из Нью-Шела.
– Дамы и господа, рада приветствовать вас! Вероятно, вы уже успели обсудить дела и попробовать угощения. Теперь приглашаю вас немного отвлечься и расслабиться, – музыканты заиграли более медленную романтичную мелодию, и женщина проникновенно запела.
Брюнет направился к Ниле.
– Нееет. Ты ведь не посмеешь, – сощурился Ноэль, сжимая рюмку в руке и прожигая парня черными газами. – Не посмеешь же?
Девушка невозмутимо обернулась на приветствие и молча воззрилась на кавалера. Он протянул ей руку, приглашая на танец. Пустая рюмка с хрустом треснула и рассыпалась. Ноэль тряхнул кистью, смахивая стекло с ладони, и направился к почти что образовавшейся парочке.
Нила медленно протянула руку. Парень расплылся в обольстительной улыбке, вожделенно приближаясь к ней. Едва их пальцы соприкоснулись, Ноэль перехватил ладонь девушки, обвивая второй рукой за талию, и дернул на себя, буквально роняя ее в свои объятия. Крепко прижимая сестру к себе, он сделал шаг назад, пронзая парня взглядом, полным ненависти и жажды крови.
Брюнет застыл от потрясения. Присутствующие с интересом поглядывали на развернувшуюся сцену, пряча смущенные улыбки и умиляясь братской ревности. Высокий, уверенный в себе парень под прожигающим взглядом Ноэля будто вмиг превратился в дрожащего первоклассника. Смахнув пот со лба и неуверенно улыбнувшись, он поднял руки, признавая капитуляцию, и нырнул в толпу, сопровождаемый смешками гостей.
Нила осторожно шевельнулась, стиснутая в крепких руках Ноэля, и подняла голову. Юноша проводил брюнета уничижительным взглядом и скулы его дрогнули.
– Может, убить его, чтобы больше не смог к тебе прикоснуться? – тихий риторический вопрос в пустоту, ответ на который не требовался, заставил щеки девушки зарумяниться.
Голос резонировал с пробивающимся из глубины души гневом. Вид у Ноэля был такой, что нож для резки мяса вот-вот полетит в спину уходящего. Глаза Нилы, внимательно следившие за его реакцией, увлажнились и заблестели нежностью.
– Как он посмел при всех так бесстыдно клеиться к моей сестренке, – уточнил он уже чуть громче для стоящих рядом гостей.
Красивая медленная песня только-только вошла в силу, и все вокруг уже танцевали. Ноэль не собирался делать того же, но раз только что лишил леди кавалера – обязан был его заменить. Скользнув рукой по мягкой девичей ладони, он медленно двинулся в такт музыке. Нила, очень плавно и деликатно, прижалась к нему, переплетая свои пальцы с его.
Лэй вышел в холл и настежь распахнул ближайшее окно. Приток свежего воздуха ничуть не помог загасить одолевающие эмоции, так ему не свойственные. Буквально сразу из банкетного зала выскочила Реджина и поспешила к начальнику.
– Вам не хорошо? – женщина устремила на него встревоженный взгляд.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Все нормально, – безразлично бросил он, убирая руки в карманы брюк и разглядывая живописный пейзаж за окном.
– Вы слишком много выпили?
Мужчина промолчал.
– Или вообще не пили? – допытывалась она. – Тогда вам стоит что-нибудь…
– Возвращайся на прием. Нужно выцепить Коннела старшего и уговорить поставить подпись. Мы сюда не развлекаться пришли как все остальные, – напомнил он.
– Я уже все сделала. Он согласен, – не без гордости ответила замдиректора, пододвигаясь ближе.
– Отлично, – сухо отозвался мужчина.
Реджина встала рядом, поглаживая пальцами его разгоряченную руку, убранную в карман.
– Вы так холодны последнее время. Что случилось?
Лэй повернулся, смиряя ее равнодушным взглядом.
Женщина обидчиво поджала губы и прижалась к нему всем телом.
– Это меня беспокоит, – грустно добавила она и потянулась за поцелуем.
Он остановил ее за подбородок, больно стиснув его пальцами.
– Ты… и правда влюблена или стелешься так из-за призрачной возможности протащить на совет новую редакцию устава? – тихий, но суровый тон директора мигом заморозил женщину.
– Как? – испуганно прошептала женщина. – Как вы…
– Ты подключила слишком много юристов. Неужели пары человек оказалось недостаточно, чтобы завуалировать в тексте такую мелочь, как снижение моего влияния на попечительский совет? – ироничный тон директора заставил Реджину вздрогнуть.
– Почему же вы до сих пор меня не разоблачили?
– Мне было плевать. А сейчас… это вдруг стало проблемой, – сказал он, глядя куда-то вглубь своих мыслей.
Замдиректора непонимающе оторопела.
– Но… но…
– Твои потуги сблизиться весьма забавляли. Иногда ты и правда могла неплохо развлечь, но теперь это только раздражает, – его высокомерный бархатный голос стегал как хлыст. – Если не хочешь дальнейших проблем – советую сейчас же убраться из Торланда. Как можно дальше от меня, – он резко отпустил женщину и направился к выходу.
Глава 20. Запретное смирение
Отсутствующим взглядом уставившись на белоснежную плитку на стене и обняв колени руками, Кара неподвижно сидела в ванне под прохладными струями воды. Черные волосы, прилипнув к спине, прикрывали безобразный шрам, плотно обхватив хрупкую фигуру точно мокрым покрывалом. Ужасающие мысли, выжженные на подкорке последними событиями, раздирали душу противоречиями.
Впиваясь ногтями в кожу, она пыталась остановить захлестывающее преступное чувство удовольствия от случившейся близости – вырвать с корнем, но то лишь глубже прорастало. Поздно. Любовь создала для него благодатную почву.
Она могла повлиять на происходящее. Но не стала.
Даже не попыталась.
От прострелившего осознания ее охватил ужас. Лэй, наверняка, отлично все понимал. Но остановился бы он, умоляй она прекратить?
Остановил бы это… унижение?
Кара вздрогнула. Уверенности она не питала. В его взгляде было столько злобы, а в прикосновениях столько жестокости, что кожа в момент покрывалась мурашками от одного лишь воспоминания. В чем причина таких эмоций? Могла ли одна ее ревность породить их? Это было всего лишь наказание за спесь?
Но, если ему плевать, почему он… так сказал?
Девушка спрятала лицо в колени, сильнее обхватывая себя руками. Она не смогла бы думать о других мужчинах, даже если бы захотела. Ни тогда, ни тем более теперь.
Все это было огромной ошибкой и не имело право на существование, ведь родственная связь никуда не делась.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Это недопустимо. Бесстыдно.
Моральные устои вопили и бились в исступлении. Как и ее совесть – полностью растоптанная и уничтоженная.
Нужно это остановить.
Кара вяло и бесстрастно натянула пижаму и облокотилась о раковину, разглядывая собственное бледное отражение. Она боялась, что он заметит в ее глазах то, что сейчас видела сама. Бессильная опустошенность. Постыдное смирение с непотребными чувствами. Совершенная безнадежность.
