Она заперла за собой входную дверь на все засовы и замки. Сбросила черные, опостылевшие за день туфли, сняла черную накидку и вслед ей, летящей по прихожей, точно огромная черная птица, швырнула вдовью лиловую шляпку с бледно-голубыми незабудками. Хватит с нее лицемерия! Да простит ее доктор Бенджамин Коуплендл! Да, она виновата перед ним! Она не любила его, поглощенная собственными страданиями и несчастьями! И его она сделала несчастным! Хотя он заслуживал другого отношения. И если бы Мелисса проявила к нему больше внимания, постаралась бы полюбить его, он был бы самым счастливым человеком!
А сегодня ей дается последний шанс! Последняя возможность остаться с любимым мужчиной и удержать его возле себя всей силой своей страсти, близости и любви! И Мелисса ни за что и никому не уступит этот шанс!
Кристиан стоял на последней ступеньке лестницы. Он услышал стук двери и вышел посмотреть, кто ходит по дому. Вид Мелиссы привел его в состояние изумления. Он замер в ожидании того, что предпримет эта необыкновенная женщина. Крис видел: Мелисса приняла какое-то решение. Но какое? А ей предстояло сделать два шага. Всего два шага! Они отделяли их друг от друга, словно бездна.
И Мелисса шагнула ему навстречу! Чистые гладкие ступени лестницы скользили под ее босыми ногами.
Они стояли и неотрывно смотрели друг другу в глаза, пытливо и серьезно. Первой не выдержала Мелисса, она рванулась к Кристиану, обхватила его за шею и впилась в губы страстным поцелуем. Он ответил ей вначале нерешительно, так путник пробует на вкус воду долгожданного колодца в пустыне. Почувствовав ее сладость и свежесть, пьет крупными жадными глотками, пьет, не отрываясь ни на секунду!
Она не поняла, как оказалась у него на руках! Они легко и стремительно поднимались вверх, словно неожиданно обрели крылья.
Он догадался в ее отсутствие опустить шторы на распахнутые створки окна, поэтому в спальне царил зеленоватый сумрак. И о ложе позаботился Крис, застлав его белоснежной льняной простыней, обшитой по краям широким кружевом. Одел на огромные подушки чистые наволочки, пахнущие свежестью весеннего поля.
— Я хочу тебя, мой милый! — шептала Мелисса в перерывах между поцелуями. — Возьми меня, Крис! Я хочу тебя! Как ты призывно и терпко пахнешь, мой милый! И кожа твоя солоновата и прохладна, словно морская вода! Она разжигает во мне желание! Я хочу тебя, Крис! Я знаю, сейчас ты тоже хочешь меня! Хочешь слиться со мной в единую плоть! Я люблю тебя, люблю и желаю тебя Кристиан!
И Кристиан откликался на ее призыв:
— Я хочу тебя, малышка Лисси! — Он тянулся к ней, ловя жаждущим ртом ее губы. Гладил грудь и спину горячими ладонями. Пытался расстегнуть пуговицы тонкого платья, но дрожащие пальцы не слушались его. Внезапно застежка разлетелась от рывка его требовательных рук. Пуговицы весело застучали по полу комнаты, а платье покорно и легко соскользнуло с ее плеч, обнажая грудь с напряженными сосками. Женщина страстно выгнулась в сильных руках, прижимаясь к нему всем обнаженным телом. Затем нетерпеливо протянула руки к пряжке ремня.
Его одежда внезапно как бы покорилась этим нежным пальцам: ослабел пояс брюк, упала на пол жесткая рубашка, обнажая мускулистый торс, поросший темными вьющимися волосами. Дорожка волос бежала от груди вниз к плоскому животу и еще ниже.
— О, как ты прекрасен! — шептала в упоении Мелисса. — Как я хочу! Как я жажду тебя, любимый!
Мужчина глухо стонал в изнеможении и нетерпении. Он боялся того, что должно было произойти. Боялся, что все скопившееся в нем за несколько дней томления прольется раньше времени. Он освободится, не удовлетворив женщину.
— Подожди, потерпи немножко, малышка! Откуда, откуда ты знаешь? — их шепот давно уже стал бессмысленным и нелепым. Как нелепой для постороннего слуха кажется песня страсти, любви, продления жизни. Мужчина бережно, но вместе с тем нетерпеливо опрокинул ее на спину. Она лежала перед ним, вся раскрывшаяся призывно и сладострастно. — О, как ты прекрасна, малышка, девочка моя!
Она нежно гладила его грудь и ягодицы. И вдруг подалась навстречу горячим и влажно распахнутым лоном.
— Ты такая страстная и горячая, что я еле сдерживаюсь, Лисси! Девочка моя!
Иди ко мне, любимый мой! Иди ко мне! Свет мой единственный! Возьми меня! — Ее любовные стоны пьянили и распаляли! Ее горячие бедра обхватывали так сильно и плотно, что он не мог пошевелиться, двинуться вперед! Она просила его, умоляла, почти кричала: — Иди ко мне, Крис! Иди ко мне, любимый!
Им обоим казалось, что они летят в небо на качелях. Ветер бьет в лица. Он из последних сил удерживал ее в своих ладонях. Только бы не выпустить! Только бы она не выскользнула из его рук.
— Не уходи, девочка моя! Мелисса! Лисси! Малышка моя! Радость моя! Счастье мое!
— Держи меня крепче, любимый! Радость моя! Боль моя! Счастье мое! Крис! Солнце мое! Свет мой! Крис-ти-ан!!! Держи!!! Меня!!! Крепче!!!
Женщина и мужчина купались в волнах неги! Им было так хорошо вместе! Они слились в единую плоть! Он приник, точно младенец, к ее груди. Язык скользил по напряженным соскам!
— О, как ты прекрасна, любимая! О, как! Ты!!! Прекрасна!!! Лю-би-ма-а-я!!!
Качели раскачивались все сильнее и сильнее. Казалось, они не выдержат такого напряжения, сейчас канаты оборвутся! Но какой это пустяк по сравнению с тем блаженством, которое дарил им этот полет. Еще выше! Еще! Они летели вдвоем под куполом неба, тесно прильнув друг к другу. Они — одно желание! Они летят, и полет кажется им бесконечным и прекрасным.
— Любимая! Девочка моя!
— Любимый мой! Милый мой!
В усталом изнеможении они лежали на широкой постели. Мелисса никак не могла выпустить его из жаркого кольца рук, была не в силах разомкнуть коленей, обнимающих его бедра. Он держал в ладонях ее гладкие, шелковистые ягодицы, касался жарким языком ее нежно-розовых сосков. Сладостная нега и оцепенение постепенно охватывали влюбленную пару.
— Мелисса! Малышка! Я хочу спросить! — задыхаясь, прошептал Кристиан.
— Молчи! Молчи! Спросишь после! — она закрыла ему губы нежным поцелуем. — Молчи, любимый! Молчи!
В сердцах остались только два чувства: бесконечная благодарность и нежность. Радостная, счастливая благодарность и щемящая нежность. Нет в мире более родного и любимого существа!
— Господи, как прекрасна жизнь! Как прекрасна жизнь! Я хочу жить! Жить!
Мелисса тихо засмеялась. Смех ее прозвенел серебристым колокольчиком — сладострастно и призывно.
— Тебе не было больно, малышка?
— Нет! Вовсе нет! Ты огорчен? Разочарован?
— Что ты, малышка! Нет! Но ты не сказала…
— Не сказала, что?
Ее голова лежала на его плече. Вьющиеся прядки выбились из недавно аккуратно заплетенной косы. Влажные колечки прилипли к вискам и лбу. От неровного дыхания трепетали крылья прямого носика. Грудь бурно вздымалась. Она поцеловала его во влажный от пота висок. Попробовала на вкус кончиком языка его кожу. Взлетали и опускались длинные изогнутые ресницы. Весенний ветер проник в раскрытое окно и ласкал их разгоряченные тела, гладил и остужал. Мелисса спрятала покрасневшее от смущения лицо на широкой груди Кристиана.
