— Герман, восемь узлов практически против ветра, как это возможно? — спросил я моряка, когда тот пробрался на нос и оказался рядом.
— Сэр, я не силен в теории, но бывалые матросы парусников говорили, что идти против ветра им зачастую легче. Я просто перекладываюсь с галса на галс, чтобы нас не сносило. Думаю, что до Кипра мы доберемся ночью, если продолжим движение без остановок.
— Останавливаться нам придётся на обратном пути, ведь у нас будет капсула на буксире. Если уверен, Герман, то идем без остановок.
— Хорошо, сэр, возьму круче к ветру, попробую ещё ускориться, — американец ушел на корму и сам встал за штурвал. Когда мы шли налево, наш правый борт оказывался в тридцати сантиметрах от воды, когда шли направо, так близко к воде оказывался левый борт. Все это время, освобожденные от работ пассажиры в лице меня, Маа, Бара с Гау, болтали и любовались морскими обитателями. Параллельным курсом скользил в водной толще крупный косяк рыб. Сквозь кристально чистую воду было видно многое и время пролетало незаметно, пока я наблюдал за морскими обитателями, свесившись за борт.
Ночь опустилась быстро и в небе зажглись звезды, ветер стих и Тиландер ударил в гонг. Опустились весла и началась изнурительная гребля. Скорость упала и сейчас мы двигались с крейсерской скоростью в четыре узла.
— Сегодня мы Кипра не достигнем, хотя ветер гнал нас прилично, — американец опустился рядом со мной.
— Ничего страшного, Герман, мы не на гоночной регате, — устало отмахнулся я от него. Наваливалась усталость и я уже практически дремал, когда он своим вопросом вырвал меня из полусна.
— Сэр, ветер стих внезапно, сейчас практически полный штиль, боюсь не к добру это, — сон сняло словно рукой.
— Что ты хочешь сказать, Герман? — я даже присел, облокотившись о борт драккара.
— Такое затишье часто бывает перед штормом, сэр. В Мексиканском заливе очень часто перед хорошим штормом наступал штиль.
— Герман, там Атлантический океан, а это всего лишь море. Разве в море шторм может быть опасен?
— Сэр, шторм в море также опасен, как и в океане, а с учетом мелей и рифов островов в Средиземном море, мне кажется предпочтительнее находиться в океане, чем в этом море.
— Герман, ты только из-за ветра решил, что будет шторм?
— Нет, сэр, не только. Барометр падает, значит надо ожидать сюрпризов. Будем надеяться, что будет просто дождь и легкий ветерок. В любом случае, рано или поздно мы все равно столкнемся со штормом, — закончил свою мысль американец.
— Что будем делать, если попадем в шторм, Герман? — задал я вопрос, который вертелся на языке.
— По ситуации, сэр. Если окажемся вблизи бухты — попробуем укрыться. Если шторм застанет нас в открытом море, то будем лавировать, держа нос против волн. Мне приходилось бывать в море при семибалльном шторме. Не думаю, что здесь могут быть шторма сильнее.
— Хорошо, Герман. Ты капитан, тебе виднее как поступать, — я снова улегся на свою шкуру, где недалеко от меня, полулежа, Маа тщательно перебирал стрелы, проверяя остроту наконечников. Бар и Гау лежали чуть поодаль, прижавшись спинами друг к другу. Не заметил, как провалился в сон, а проснулся от того, что меня тошнило. Поднявшись, впереди по курсу увидел гористый берег.
— Кипр, сэр, — Тиландер снова поднял прямоугольный парус и, пользуясь слабым попутным ветром, двигался вперед, намереваясь пройти правым бортом остров.
— Твои опасения насчет шторма не оправдались, Герман, — я едва не удержался, чтобы засмеяться, радуясь, что худшие прогнозы не оправдались. Но американец по-прежнему был мрачен:
— Барометр продолжает падать, не к добру это, сэр. Сейчас подниму кливер, попробуем использовать ветер максимально эффективно, — Тиландер прошел за мачту и скрылся за парусом. Мои спутники проснулись раньше меня, Гау даже умудрился подогреть мясо и сейчас все трое его уплетали с аппетитом.
— Макс Са, давай кушать, — Гау помахал аппетитным куском мяса, но меня все еще тошнило. В прошлый раз не замечал никакого дискомфорта от плавания на драккаре. Сейчас пустой желудок сжимался в спазмах, а палуба уходила из-под ног. Придерживаясь за борт, я свесился и зачерпнул рукой воду, чтобы умыться. При очередном повороте «Акулы» едва удержался внутри судна.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Бар, иди сюда с ведром, — позвал парня, отрывая от трапезы, и с его помощью умылся. Надо бы ещё сходить в туалет, но не стал рисковать справлять нужду, зависнув на качающемся толчке, который был обустроен с кормы. Как стихнет ветерок и драккар перестанет переваливаться с боку на бок — тогда и разберусь с этим. После умывания тошнота прошла, появилось желание поесть.
Ветер снова переменился и стал встречным. Большой парус пришлось убрать и снова Тиландер вел «Акулу», перекладывая галсы. Южный берег Кипра медленно проплывал по правому борту и снова никаких следов обитания человека на острове я не заметил. С недавних пор у меня в голове витала мысль колонизировать остров и переселить часть людей сюда. Этакий запасной вариант, если Плаж будет в опасности, и кроме того, сам Кипр был очень удобно расположен. До ближневосточного побережья примерно двести километров, до южного побережья Турции меньше ста километров. Примерно в пятистах километрах находится Крит, за ним побережье Греции и еще дальше — итальянский сапог.
Как вернусь с капсулой в Плаж, вопрос колонизации Кипра станет на повестке однозначно. После обеда даже самые высокие горы Кипра остались позади и растворились в морской дымке. Ветер снова переменился и стал попутным, теперь мы шли очень резво, нос «Акулы» разрезал воду, оставляя белые буруны. К вечеру Тиландер посветлел лицом и сообщил, что падение барометра остановилось. Когда звезды высыпали на небосклоне, Тиландер уточнил наше местоположение и сообщил, что мы западнее Кипра на примерно сто километров.
— Если будем и дальше идти с такой скоростью, то меньше чем через трое суток будем у вашей бухты, сэр, — матрос грузно присел рядом. Это мы все время бездельничали, а американец все время проводил на ногах, бегая от носа к корме и постоянно поднимая и опуская парус. Сейчас нас несло слабым попутным ветром, гребцы в большинстве спали вповалку, а несколько человек, собравшись в кружок, вели приглушенные разговоры.
— Как бы нам мимо не проскочить, Герман. Я на карте показал свою бухту весьма приблизительно, — мне не хотелось проскочить мимо и потом заниматься поисками.
— Через двое суток я возьму севернее, сэр, чтобы потом мы плыли в пределах видимости берега, чтобы вы могли сориентироваться. Вы же узнаете бухту, если ее увидите?
— Узнаю, Герман, я там два года прожил, хотя и выходил в море на плоту не дальше сорока метров. Ты бы отдохнул, может, станем на якорь? Ты не спал практически двое суток.
— Я посплю немного, сэр, с вашего позволения, рулевому показал на компасе курс, его дело вести нас по курсу. Насколько я знаю, в этом районе по вашему атласу островов нет, кроме того, он разбудит меня в случае необходимости.
— Конечно, ложись. Я пока еще спать не хочу, пригляжу за ним, — Тиландер, пожелав мне спокойной ночи, ушел на корму, где спал среди своих матросов. Я долго не засыпал, дважды проверил рулевого, которого сменил новый матрос. Стрелка компаса четко показывала путь и я вернулся на свое место, чтобы отдохнуть.
Следующие двое суток были как будто содраны под копирку. Мы просыпались, умывались, завтракали. Немного перемещались по драккару, чтобы размять ноги и отойти от сна. Затем каждый занимался своим делом: я перелистывал атлас, практически запоминая средиземноморье наизусть. Бар и Гау скучали, ловили рыбу на самодельную удочку, что смастерил Тиландер. Маа старательно точил наконечники стрел маленьким куском камня. Матросы в основном спали или гребли, когда пропадал ветер.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
На шестые сутки вдалеке показалась темная полоска.
— Земля, сэр! — торжественно объявил американец, всматриваясь в горизонт, приставив к глазам ладонь козырьком.
— Неплохо бы пристать и походить по земле, а то у меня ноги отекли от бездействия, — я массировал ноги, которые действительно казались мне отекшими.
