Никто не должен быть несвободен! Никто не должен сидеть в клетках! Никто не должен ни над кем издеваться!
Рэми нахмурилась и даже разозлилась. Что же такое получается? Даже здесь, где она все придумала, есть мучения, пытки, клетки, несвобода? Но ведь я же хозяйка этого мира! Я не могла такое выдумать, я такое ненавижу!
За стеклами шевелилось, мерцало, шептало, умоляло, тянулось, скулило… Горячая волна поднималась из груди и влага выступала в глазах.
Рэми решительно двинулась к стеклам и поискала, чем бы ударить.
Джерард почувствовал Межмирье, как никогда до этого не чувствовал. Ликующее, набухшее невообразимым нарывом, призывающее. Мелодия грохотала так, что даже сердце уже не перебивало ритма. Оно вообще потерялось, крошечный детский барабанчик, какое до него дело оркестру великанов?
Ашшх-Арат ступил в жадный провал Межмирья и понял, что троп больше нет. Гладкая, как лед, сияюще-белая поверхность, куда только хватает взгляда. Твердая! Туман рассеялся. Ничто не спрятано, все на виду. Вон и она, маленькая юркая змейка. Что же она делает у границы? Магу достаточно было увидеть полчища уродливых мохнатых стражей, ковром стелящихся у босых, еще не очистившихся от песка, девичьих ног, чтобы остановиться и держаться подальше. Творилось жуткое. Неслыханное. Неужто это он, Ашхарат, ТАК довел до крайности пленницу?
Чушь! Предназначенное сбывается все равно.
Что ей предназначено, хотел бы знать сын Черной Кобры?
Наконец-то ему стало доступно то, что знал Иноходец. Восхитительно! В самом деле, как мог Иноходец обратить внимание на самую простую, заурядную змейку?
Богиня — иное дело.
На разделе, где раньше (то есть минуту назад!) находилась тропа в ее родной мир, выступила из льдистой белизны высокая фигура. Присоединяйся, Джерард! Кажется, все близится к завершению, и мы с тобою самые дорогие и желанные зрители. И единственные. Как мелка наша вражда, погляди, Иноходец. Если осмелишься. Если не ослепнешь. Я, Ашшх-Арат, боюсь. Я ведь всего лишь полубог.
Рэми размахнулась и ударила — наотмашь, точно пощечина, ладонью по ближайшему стеклу. Хлопок и хрустальный звон знаменовали начало катастрофы.
Джерард быстро шел-скользил по отвердевшему Межмирью. Еще пока не зная, что будет делать, и можно ли вообще сделать что-то с начавшимся слиянием миров. Его силы — мужской, полузвериной, сдерживающей, сопротивляющейся, запирающей двери, силы привратника-вышибалы, силы наемника, силы слуги — все равно не хватит противопоставить силе, которой оказалась наделена Рэми. Силе женской, силе любви, жалости, сострадания, материнского призыва, и — безумия, очевидно! Какой человек в своем уме станет разбивать стекла в Голодные Миры?
Хозяйка Межмирья. Сумасшедшая Богиня. Хруст стекол под маленькими запыленными ступнями, многоголосый хор за спиной. Осанна! Джерард и Ашшх-Арат зачарованно смотрели, как мелькают лики, лица, морды и просто сгустки тьмы, и внушающие ужас тени — единое лицо Хаоса взглянуло бельмами слепца сквозь разрушенные тонкими пальчиками барьеры. Преграды, казавшиеся вечными.
— Они приближаются, — прошептал Джерард, не понимая — кому. — Они сейчас выйдут.
Переполненное Межмирье трещало по швам. Возможно ли еще восстановить? Запереть? Не пускать?
Рэми наконец немного устала и удовлетворенно оглянулась на проделанную работу. Многие клетки разбиты, но еще многие ждут своего часа. Увлекательно! Освобождать так приятно, чувствуешь себя такой… Сильной. Она никогда не чувствовала себя сильной! Это восхитительно! Какие забавные мохнатые звери ластятся к ее ногам. Хорошие, хорошие, вы тоже из какой-то клетки? Больше клеток не будет. Никогда. А кто это там?
Джерард!
Имя выплыло из тех же глубин, что и девичьи имена — Джорданна, Ардженто, Хедер.
И Джерард.
Во рту стало горько. Обида. Невысказанная, невыразимая. Губы Рэми затряслись, еще минута — и она просто заревет, как младенец. Зачем он пришел? Чего он хочет? Он хочет все испортить! Да! Рэми осенило — он пришел, чтобы испортить ей удовольствие иметь собственный мир, лишить вот этого наслаждения силой, лишить безопасности, вернуть туда, где она опять будет бегать за ним, точно голодная дворняжка. Он пришел посадить ее в клетку. Она только что разбила сотни клеток. Управится и с этой! Ну? Подходи! Ближе!
Ашшх-Арат жадно наблюдал.
Джерард не справился. Джерард шел на зов, и удушливый дым Межмирья рассеивался на мгновение, чтобы потом привычно проглотить следы.
В широко распахнутых глазах Рэми плескалась опиумная безмятежность. Искрящиеся сиреневые тени делали эти дивные газельи очи еще более неземными.
Джерард шел. Не как воин, а как танцор приближается к своей партнерше. «Но приходит божественный ритм, кровью в горле и дрожью в коленях…». Ашхарат смотрел на кудрявый затылок змейки-Рэми, приманки-Рэми, предательницы-Рэми.
Джерард шел.
Рэми протянула ладони.
Белые длинные пальцы, ласкавшие его проклятую маску. Слабые нежные руки, так смешно и безрезультатно дергавшие застежки его манжет. И обнаженная, запрокинутая шея, и водопад кудрей, — о, вся она… Хотя Ашхарат знал, что призыв восхитительной воительницы обращен не к нему, все же едва подавлял в себе желание тоже двинуться навстречу.
Джерард шел. Невидимая цепь сматывалась.
Рэми трясло. Но и она выжимала из Иноходца последние силы, до капли. Давила, давила… Шаг, еще шаг. Ближе!
— Рэми, — сказал он, останавливаясь в полуметре, — Рэми, ты такая… красивая.
Не пришло на ум ничего другого, но Гард и псы, как и в самом деле прекрасна была эта чужая, незнакомая, и явно разъяренная женщина.
— Джерааард, — протянула она свистящим шепотом, — почему?
— Что почему, Рэми?
— Я упала, Джерард. Но ты не поймал меня. Я упала, но тебя не было, когда канат… порвался.
— О боги, Рэми. Что с тобой сделал этот змеиный выкормыш?
— Ничего. Он ничего, он играл на флейте, а я на арфе. Помнишь «Циркачку»? Но я уже не слепа, что же теперь делать акробату? Он не нужен…
Джерард схватил свою безумную богиню в объятия. Раньше, когда он касался ее, Рэми нескрываемо дрожала, и приоткрывала губы, и опускала ресницы, и сворачивалась теплым, испуганно-ожидающим клубком на его груди. Теперь она стояла, прямая и гневная, и укоряющий карий взгляд прожигал насквозь.
— Ты не поймал. Тебя не было внизу. Ты был нужен, но тебя не было. Теперь — не нужен.
— Рэми, закрой стекла, закрой, — шептал он, совершенно запутавшись и испугавшись, поглаживая влажной от страха рукой наэлектризованные кудри. — Пожалуйста, нет времени…
— Не хочу! — закричала она. — Не хочу! Клетку!
И — оттолкнула. Со всей силы. Джерард упал на скользкую твердь, проехался спиной почти под ноги Ашхарату.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
