Но это отнюдь не входило в расчеты маастера Герсебома, которому хотелось поскорее перейти к интересующему его вопросу. Он завел было речь о школе господина Маляриуса, но затем собрался с духом и без дальнейших промедлении приступил прямо к делу.
— Господин доктор, — сказал он, — и я, и моя жена, мы размышляли всю ночь напролет над тем, что вы нам сказали относительно малыша. Мы никогда не думали, что были неправы, воспитывая его как родного сына… Но вы внушили нам другие мысли, и потому я хотел посоветоваться с вами, как нам поступить теперь, чтобы и дальше не грешить по неведению. Как вы думаете, еще не поздно начать поиски семьи Эрика?
— Выполнить свой долг никогда не поздно, — ответил доктор, — хотя сейчас эта задача кажется значительно более сложной, чем раньше. Не согласитесь ли вы поручить ее мне? Я бы охотно взялся за это дело и приложил бы к нему все силы, но только с одним условием: вы доверите мне и ребенка, которого я увезу с собой в Стокгольм note 1 4.
Удар дубиной по голове не произвел бы на маастера Герсебома более ошеломляющего действия. Он побледнел и пришел в полное замешательство.
— Вам доверить Эрика?… Отослать его в Стокгольм?… Но для чего, доктор?… — спросил он прерывающимся от волнения голосом.
— Сейчас я вам объясню… Мальчик привлек мое внимание не только своей внешностью, которая резко отличает его от товарищей. Меня особенно поразил его живой ум, его ярко выраженные способности к наукам. Еще до того, как я узнал о необычном появлении Эрика в Нороэ, я сказал себе, что было бы величайшим преступлением оставлять этого одаренного ребенка в сельской школе, даже и у такого учителя, как Маляриус. Ведь здесь многого не хватает, что помогло бы развить его редкие способности — здесь нет ни музеев, ни учебных пособий, ни библиотек, ни равных ему по развитию товарищей. Вот что побудило меня заинтересоваться Эриком и разузнать его историю. Еще не зная ее, я загорелся желанием предоставить мальчику возможность получить законченное образование… И теперь вы, конечно, поймете, почему эта мысль, когда вы сообщили о нем все подробности, еще больше завладела мною. Разумеется, мои заботы о малыше не могут ограничиться только поисками его родителей… Мне незачем вам напоминать, маастер Герсебом, что ваш приемный сын, очевидно, происходит из богатой и знатной семьи. Неужели вы хотите, чтобы я вернул в семью, если удастся ее найти, ребенка, воспитанного в деревенских условиях и не получившего надлежащего образования, без которого он будет резко отличаться от своей новой среды? Это было бы по меньшей мере неразумно, а вы достаточно рассудительный человек, чтобы согласиться с моими доводами…
Маастер Герсебом опустил голову. На глаза его невольно навернулись две большие слезы и потекли по загоревшим щекам.
— Но в таком случае, — сказал он, — это заставило бы нас навсегда разлучиться. Еще не известно, обретет ли мальчик другую семью, а свой родной дом он потеряет. Вы слишком много требуете от нас, господин доктор, от меня и от моей жены… Ведь ребенок счастлив, живя у нас. Почему бы его не оставить здесь, хотя бы до тех пор, пока ему не будет обеспечено более блестящее будущее?
— Счастлив, вы говорите? А разве можно поручиться, что так будет и в дальнейшем? И вы уверены, что ему не придется, когда он вырастет, пожалеть о своем спасении? Интеллигентный и образованный человек — а таким Эрик вполне может стать, — он будет томиться в Нороэ, маастер Герсебом!
— Черт возьми, господин доктор, наша жизнь, которую вы так презираете, нас вполне устраивает! Чем же она не подходит для мальчика?
— Я вовсе не презираю ее! — запальчиво возразил ученый. — Я люблю и уважаю труд больше, чем кто бы то ни было! Неужели вы могли подумать, маастер Герсебом, что я пренебрегаю той средой, из которой вышел сам? Мой отец и дед были такими же рыбаками, как и вы. И именно потому, что я получил благодаря их предусмотрительности образование, я могу понять, какое это неоценимое благо, и хочу помочь мальчику воспользоваться тем, что должно принадлежать ему по праву. Поверьте мне, я забочусь только о его интересах.
— А кто знает, выиграет ли Эрик от того, что вы сделаете из него барчука, не способного собственными руками заработать себе на жизнь? А если вы не разыщете его семью — это вполне возможно, ведь прошло уже двенадцать лет! — какое будущее мы ему уготовим? Поверьте, господин доктор, морское ремесло вполне достойно хорошего человека и не уступит никакой другой работе! Надежная палуба под ногами, свежий ветер, развевающий волосы, добрый улов трески в сетях — и норвежский рыбак ничего не боится и ни от кого не зависит!.. Вы говорите, что такая жизнь не принесет Эрику счастья? Разрешите мне с этим не согласиться! Уж я-то хорошо знаю мальчика. Конечно, он любит книги, но больше всего на свете он любит море! Можно подумать, что он запомнил, как оно качало его колыбельку, и никакие музеи в мире не смогут Эрику его заменить!
— У нас в Стокгольме тоже есть море, — с улыбкой сказал доктор, поневоле растроганный таким упорным сопротивлением, продиктованным любовью.
— Так чего же вы, в конце концов, хотите? — продолжал рыбак, скрестив руки на груди. — Что вы предлагаете, господин доктор?
— Ну вот, мы и подошли к самому главному!.. Вы же сами чувствуете, что необходимо что-то предпринять. Я предлагаю следующее. Эрику двенадцать лет, скоро исполнится тринадцать. Его способности не вызывают сомнения. Не важно, из какой семьи он происходит. Забудем пока о его происхождении. Он заслуживает, чтобы ему была предоставлена возможность углубить и расширить знания. Это нас и должно сейчас больше всего занимать. Я, как вы знаете, человек состоятельный и бездетный. Я берусь предоставить ему все необходимое: найму лучших учителей и буду всячески способствовать его успехам. Назначим двухгодичный срок… За этот промежуток времени я постараюсь сделать все возможное, предприму розыски, дам объявления в газеты, все поставлю на ноги, чтобы найти родителей ребенка. И если в течение двух лет я не достигну цели, то, значит, она вообще недостижима! Допустим теперь, что его родители найдутся. Им, естественно, и предоставим решить, что делать дальше. В противном случае я возвращу вам Эрика. Ему исполнится пятнадцать лет, он многое увидит и узнает, и тогда наступит час сообщить ему правду о его происхождении. Руководствуясь нашими советами и опытом своих учителей, он сможет сознательно выбрать себе дорогу в жизни. Если он захочет остаться рыбаком, то я не буду этому противиться. Если он захочет учиться дальше, а он наверное будет этого достоин, я помогу ему закончить образование и выбрать профессию, соответствующую его склонностям. Неужели вы не согласитесь с тем, что это разумное решение?
