Нет, не Селимус и не Джессом представляют сейчас для него главную опасность, а Аремис. И снова Уил утешил себя тем, что опередил наемника на целую ночь и, возможно, даже утро. К тому времени, когда Аремис обнаружит, что Фарил исчезла, Уил уже покроет половину пути до Фелроти.
Успокоив себя этой мыслью, он позволил кобыле передохнуть: расседлал ее, подвесил торбу с овсом и даже слегка почистил ей бока. И лишь после этого сам опустился на землю рядом с толстым стволом какого-то дерева, где его тотчас сморил подкравшийся незаметно сон — в противном случае он бы гораздо раньше услышал цокот лошадиных копыт по дороге. Сжав в каждой руке по кинжалу, Уил вскочил и принял боевую позу. Донесшийся треск ломающихся веток мог означать только одно — сюда приближается верховой ездок. Уил понятия не имел, кто это может быть, однако тотчас решил, что будет сражаться до победного конца, и, пригнувшись ниже, приготовился нанести удар.
На поляну с ревом вылетел Аремис. Увидев, кто перед ним, Уил замешкался. Наемник воспользовался его растерянностью и, соскочив с коня, набросился на свою жертву и повалил на землю. Сцепившись в схватке, противники покатились но траве. Вскоре Аремис издал сдавленный стон и всем своим весом навалился на Уила. Он лежал на нем ничком несколько секунд, отчего Уил не мог ни пошевелиться, ни вздохнуть.
— Не думал, что ты пустишь в ход нож, — произнес наконец Аремис, скатываясь на траву. По его рубашке растекалось пятно крови.
— Ты идиот! — крикнул в ответ Уил.
— Это точно, сам виноват, — ухмыльнулся наемник, но уже в следующее мгновение его лицо исказилось от боли, и он закрыл глаза. — Черт, больно, однако.
— Не двигайся, — приказал Уил и с помощью второго ножа разрезал рубашку. — Тебе еще крупно повезло, что это рука, а не твое сумасбродное сердце.
— А я-то думал, что ты всегда попадаешь в цель.
— Попадаю.
— Что помешало на этот раз?
— Прекрати пустые разговоры. Лучше расскажи мне, что ты здесь делаешь? — сердито произнес Уил, хотя уже и сам все понял. Он отрезал кусок ткани от собственной рубашки и, намочив его в ручье, промыл рану.
— Как что? Преследую тебя, — ответил Аремис с легким упреком в голосе. Несмотря на боль, прикосновения рук Фарил доставляли ему удовольствие. А как приятно было вновь заглянуть в загадочные кошачьи глаза! — Почему ты уехала без меня?
— Привыкла работать одна. Можно подумать, тебе это неизвестно.
— Даже если приказ короля требует, чтобы мы действовали вместе?
— Даже в таком случае. Он требует от нас чистой работы, так зачем мне нужен кто-то второй, кто может все испортить?
— С той единственной разницей, что ты не собираешься исполнять ничьи приказы. Угадал? — произнес Аремис, убирая от себя руку Фарил. — Расскажи-ка лучше мне всю правду.
— Правду о чем?! — вскричал Уил. Как он ненавидел в это мгновение свой визгливый женский голос и будто свалившегося с неба верзилу-наемника!
— О том, что в твои намерения не входит убивать Илену Тирск.
Уил выпрямился и отбросил в сторону окровавленный лоскут.
— Рана глубокая, надо будет наложить швы. Благодари судьбу, что не затронут крупный сосуд. Ты позволишь мне перевязать тебе рану?
— Будь так добра.
Уил наложил давящую повязку, чтобы остановить кровотечение, после чего перебинтовал рану оторванной от рубашки чистой полоской полотна.
— На какое-то время хватит, но ты все равно должен непременно показаться лекарю.
— Сколько можно говорить о моей руке, женщина! Я жду, когда ты расскажешь мне свою историю!
— Отстань от меня!
— Увы, никак не могу. Нам с тобой дано поручение — за которое, между прочим, причитаются очень хорошие деньги — и не кем-нибудь, а самим королем Моргравии. Я не вижу причин, почему мы не должны это поручение выполнить.
— В таком случае считай, что ты уже мертвец, — отозвался Уил уже без прежней ожесточенности.
Аремис не сомневался, что Фарил сдержит свое слово.
— И ты намерена отправить меня на тот свет?
— Ничего другого не остается, — ответил Уил, отодвигаясь подальше от своего спутника.
— Потому что ее жизнь что-то для тебя значит. Зачем тебе понадобилось защищать эту женщину, если Селимус убеждал нас, что она представляет опасность для всего королевства?
Уил расхохотался, правда, смех получился злой. Аремис даже поморщился. С другой стороны, он словно разрушил невидимую стену, и Уил заговорил. Рассказал все.
— Ей лишь недавно исполнилось семнадцать. Она потеряла мать при рождении, отца — еще будучи малюткой, а брата… — тут Уил осекся, однако тотчас прокашлялся и продолжил, — …ее брат, Уил Тирск, был убит по приказу нынешнего короля Моргравии. Селимус давно проникся к нему ревностью, а все потому, что король Магнус любил его больше, нежели своего родного сына.
Уил продолжил свой рассказ, и с каждой минутой голос его, исполненный гнева, звучал все резче.
— Илена Тирск овдовела в считанные часы после бракосочетания. У нее на глазах отрубили голову ее мужу, чье преступление состояло лишь в том, что он, любя свою невесту, отказал королю в праве первой ночи. Илену заставили стоять на коленях в луже крови казненного мужа, еще горячей и бившей фонтаном из обезглавленного тела. А в это время над ее собственной шеей, лежащей на плахе, палач уже занес топор.
Аремис слушал его рассказ, становясь бледнее с каждой минутой.
— А откуда это известно тебе?
— Потому что меня заставили смотреть! — с нескрываемой злостью воскликнул Уил.
Аремис попытался было что-то спросить, но Уил поспешил продолжить свою страстную речь.
— Ее жизнь была спасена лишь благодаря этому, что я поддался на угрозы и согласился выполнить королевское поручение. В противном случае Илену лишили бы жизни на моих глазах.
— И что это за поручение? — пробормотал Аремис. Рассказ Фарил окончательно сбил его с толку. Невозможно было понять, о ком она говорит, о себе или о ком-то другом.
— Устроить встречу с королем Валором Бриавельским. Имя Тирск было для Валора не пустым звуком. Он уважал моего отца несмотря даже на то, что они были заклятыми врагами. Лишь по этой причине он согласился допустить к себе во дворец моргравийца.
Аремис недоуменно покачал головой — с какой стати Фарил вдруг заговорила от лица Уила Тирска? Однако она продолжала говорить — все также безучастно и монотонно, и он не рискнул прервать ее.
— Селимус использовал Уила Тирска, чтобы тот добился аудиенции у бриавельского короля и склонил его к согласию на брак его дочери Валентины с моргравийским монархом. Тем самым Селимус надеялся внушить своему южному соседу ложное самоуспокоение. Одновременно он отдал тайный приказ убить Валора, а заодно и меня. Убийство должно было состояться в покоях самого короля во время аудиенции, то есть в те самые минуты, когда я обговаривал с Валором предстоящий брак его дочери.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
