что из этого? — как мне показалось, с ленцой возразил мне напарник. — Да девяносто процентов науки из таких вот обломов состоит!
— Не-а, — упрямо помотал я головой. — Что-то здесь не сходится. Пожалуй, слетаю-ка ещё раз…
— Ну, если времени не жалко! — пожал плечами Заварзин. — Так-то хозяин-барин…
— Кстати, а ты чем там занимаешься? — спохватился я. — Тоже ведь реакция какая-то странная! Я молчу, и ты молчишь! На тебя это не похоже!
— Отвали, бро! Не видишь, думаю я? — отбрил меня Алекс.
— Не вижу! Со мной болтать умудряешься, значит, не настолько и задумчивый! — парировал я.
— Это я так, чтобы отвлечься чуток.
— То есть не скажешь? — резюмировал я.
— Как только разберусь, так сразу!
— Зуб даёшь?
— Типа того, — поморщился напарник. — И это… лети уже, раз решил!
— Лечу, — тяжко вздохнул я. — Музычку только вруби снова. И крайне желательно, как в первый раз.
— Думаешь, это как-то повлияет на проявление аномалии? — скептически скривил губы Алекс.
— Не исключаю такой вероятности. Тебе трудно, что ли⁈
— Кумо, обеспечь.
— Принято, капитан Заварзин.
Ну всё, погнали. Интуиция такая интуиция! Порой я сам себя пугаю… вот как сейчас, потому что на сей раз аномалия снова оказалась на месте! И процесс повторился с точностью до миллисекунды, так что даже недоверчивый Алекс вынужден был признать мою правоту. Мало того, он даже отвлёкся от… чего-то, чем он там занимался, и поучаствовал в коротком, минут на пять, мозговом штурме, по результату которого было принято коллегиальное решение исследовать область «прессующего» пространства более тщательно. А именно, я ещё три раза метнулся по схеме «обратно (от „изнанки“ к „транзитке“) — туда (от „транзитки“ к „изнанке“) — и обратно». Единственное, не по полному маршруту, а воспроизвёл лишь его часть. С той разницей, что обогнул подозрительную область сначала по траектории, симметричной обратной дороге, а потом то же самое проделал в плоскости, перпендикулярной исходной. И что бы вы думали? Аномалия проявлялась строго на прямой, соединявшей «Иддию-4» с «изнанкой»! С учётом, естественно, траекторий всех материальных тел внутри «пузыря». Да чего я скромничаю, самых натуральных орбит, обусловленных гравитационным взаимодействием компонентов системы! И вывод из всего этого следовал единственно возможный.
— Походу, бро, насчёт везунчика я угадал! — констатировал Алекс, как только наши искины завершили обработку данных и построили математическую модель, каковую и вывели в общую «дополненную реальность». — Или тебе повезло, как утопленнику, и ты наткнулся на аномалию…
— … или кто-то нас просчитал и умышленно расположил «прессующее» пространство на наиболее вероятном пути следования, — закончил я мысль главного корпа. — Знать бы ещё, кто именно!
— Знаешь, бро, — задумчиво протянул напарник, — у меня такое предчувствие, что именно это и есть наша основная задача на текущий момент. И ради неё можно забить на все остальные.
— Контакт? — уточнил я.
— Он самый, бро.
— Типа, тебе седалищный нерв подсказывает? — невесело усмехнулся я.
— Он самый, — и не подумал отрицать Алекс. — Поверь моему печальному опыту, бро, таких совпадений не бывает.
— Ну тогда по всей логике мне просто следует «просочиться» в новую «изнанку», и действовать по обстановке, — предложил я.
— Вполне возможно, — подтвердил Заварзин. — Но мы этого, понятно, делать не будем. Вернее, не сразу. Сначала, как и решили, испытаем методу на «кракозябре».
— Сдаётся мне, джентльмены, только время потеряем, — вздохнул я.
— И хрен бы с ним! — не повёлся соратник. — Ты мне живой нужнее! И, самое главное, доступный!
— Это ты сейчас пошутил так, бро?
— Для связи, извращенец!
— Вот-вот!
— Да тьфу на тебя, Елагин! Вали уже на «заброшку», и без «кракозябры» со «слезой» не возвращайся!
Ну вот и поговорили, как в таких случаях выражался дядька Митяй. И ведь даже не поспоришь особо. Так, чисто из принципа. Но на это я времени терять не захотел — оно, как всем известно, не резиновое. Причём любое из трёх, если взять за аксиому «параллельность» временно́й линии пространства ПВ и одного из времён континуума ВП.
Ну а поскольку тащиться через всю станцию, в том числе по неисследованным на предмет временны́х выкрутасов секторам, мне абсолютно не улыбалось, то я озадачил Лиу Цзяо прокладкой оптимального маршрута. С задачей искин с присущим ему блеском справился, обозначив на туше «транзитки» ближайший к вестибюлю с «таможенным постом» стыковочный узел со шлюзом, и мне оставалось лишь обогнуть «Иддию-4», затратив на это несколько минут, да приткнуть моё куцее судёнышко к пластиковой «кишке». Та при соприкосновении с корпусом летательного аппарата приняла его форму, загерметизировав стык, и я без проблем перебрался в один из вспомогательных пассажирских терминалов. После этого осталось лишь «подняться» — для сферического объекта, конечно же, условно — на пять уровней, и вот я уже на месте. Перенос же в «заброшку» вообще труда не составил.
По сути, на активацию и подготовку к переброске на «Иддию-4» функционального юнита в несколько раз больше времени ушло, чем на все эти транспортные эволюции. Опять же, с Евгением Викторовичем парой слов перекинулся. Впрочем, эти три четверти часа вовсе не были потрачены впустую — Лиу Цзяо параллельно занимался перепрошивкой «мозга» гексовской «кракозябры». Да и по правде сказать, не столько перепрошивкой, сколько перенастройкой регистрирующего комплекса и калибровкой датчиков. Без этих двух процессов мы при всём желании не смогли обойтись, потому что тот софт, что был «залит» в юнита по умолчанию, не позволял осуществлять тонкие энергетические взаимодействия со «слезой ангела». А без последних нечего было и думать о проникновении в «изнанку», так скажем, естественным способом.
Но ничего, мы упорные. Тем более, что от Ли требовалось обеспечить лишь первичную настройку, доводку взял на себя Кумо, как несравненно более опытный в эксплуатации «кракозябр». Разве что этот этап пришлось отложить до момента нашего триумфального возвращения на «транзитку» — я, как некогда Агуэй-Толян, не отказал себе в удовольствии использовать функционального юнита в качестве персонального средства передвижения. На взгляд со стороны это выглядело немного жутковато, зато весело. Я даже умудрился отвлечься от гнетущих мыслей — ненадолго, но хоть что-то. Да так и нарезал круги по вестибюлю, пока Кумо дистанционно копался в мозгах «кракозябры», то есть ещё почти полчаса. Сначала действительно было, что называется, по приколу, а потом я незаметно для себя
