думала, что лопну.
— Я предупреждал.
— У тебя правда деньги есть? Давай после того, как я из армии приду, дом рядом с ними купим? В гости будем ходить…
— Детей растить…
— Ага. Ты против детей?
— Ты ещё сама ребенок.
— Детей и надо заводить, пока не соображаешь, что это такое. А потом все страшнее и страшнее, мне мама говорила. И как Анна решилась?
— Она вроде давно планировала. Я не спрашивал.
— Да уж, дождешься от тебя. Все вы такие!
— Мы такие! Только и смотрим, как бы под юбку залезть…
— А ну руки убрал! Холоднючие.
— Ну да, щас… Попалась, птичка! Нечего было раздетой на улицу выскакивать.
— Вот же ты… До дома же два шага! Давай бегом, и в душ сразу.
Глава 23
Стоим, на ректора и генерала глядим. Отряд «Неукротимых» в сборе. Напротив нас стоит Санчес и Кармен де Кабрера. Вид непривычно серьезный, у Санчес — даже мрачный. Кабрера держится лучше, но только внешне. Что случилось? Я думал, что нас на базу Легиона повезут, на бронеходы смотреть будем. Но тут бронеходами и не пахнет.
— Короче, так, детишки, — заговорила Кармен. — Как вы знаете, за вашей победой наблюдала африканская делегация. Они здесь были в рамках переговоров об устройстве Олимпиады. И ваши бои на Арене произвели на некоторых из них впечатление. Причем, настолько сильное, что они решили проверить свои силы на Арене в бою с чемпионами.
Мы переглянулись. Ещё один бой? Габи радостно улыбнулась, Ирэн выглядела озадаченно, Мартин недоуменно пожал плечами.
— Они же не тренированные, госпожа генерал. Мы же их растопчем.
— Вы так считаете, господин Дюран? Миа Ван в свои семнадцать лет имеет за плечами шесть смертельных поединков. Кто в них победил, уточнять не надо? Раско и Шала — по одному — тоже не подарки. Томас и Самат — вроде бы новенькие, но я бы не стала сбрасывать и их со счетов. А самое главное, — на дуэли будут отключены ограничители. Все будет идти на доверии между игроками. Заклинания второго уровня, полный комплекс. Смертельные удары запрещены, но сами понимаете, без поглотителей… Риск есть, и он очень велик.
— Тогда зачем рисковать? — недовольно спросил я. — Хотят они крови, — пусть режут друг друга.
— Хороший вопрос, господин Каррера, — ответил Санчес. — Вот только ответ на него будет ещё лучше. Потому что они хотят сразиться именно с вами. Переговоры сейчас в тупике, потому что африканки упёрлись в свое желание показать себя на Арене. Если вы откажетесь — об этом узнает весь мир.
— Дельгадо от боя никогда не отказывались!
— Спасибо, госпожа капитан. Я в вас не сомневался. Что скажут остальные? Доминик?
— Я против. Мы их не знаем, а они нас видели. Да и без поглотителей… Я с десяток приемов могу придумать, чтобы человека убить даже на первом уровне.
— Ясно. Дальше. Тулеппе, Дюран?
— Я не знаю, господин ректор. Мне можно будет лечить на поле боя?
— Да, это правилами оговорено.
— Тогда можно попробовать. Я и Мартин целители не из последних.
— Дюран?
— Я согласен. Риск есть, но мы уже привыкли рисковать на Арене.
— Ариас? Вы молчите?
— Если я прикончу африканку, господин ректор? Разрядник настроен на второй уровень, это очень опасно.
— Вам будет выдан Огнестрел, Альба. Цельтесь в корпус, или в ногу.
— Тогда я готова.
— Что ж, остаётся найти пятого игрока, — кивнула Кабрера, не глядя в мою сторону. — Предлагаю Алекса из «Вояк». Огонь, Воздух, хорошие навыки скрыта.
— Вы меня отстраняете? — поразился я.
— Вы отказались, Каррера, — напомнил Санчес.
— Вы спросили мое отношение к этой затее, и я ответил! Это не значит, что я не выйду на Арену. И вообще, господа и дамы, может, дадите нам время обдумать эту авантюру?
— Не думала, что вы струсите, Каррера, — холодно заметила Кармен.
— Не вам говорить о трусости, госпожа генерал!
— Ого! И что это значит, сударь? Объяснитесь немедленно.
— Вы прикрываетесь нами, практически детьми, чтобы замаскировать свой провал в переговорах, сударыня. Мы разменная монета в вашей политической игре!
— Вы с ума сошли, Каррера, — прошипел Санчес. — Немедленно извинитесь!
— За правду не извиняются, господин ректор. Я готов ответить за свои слова.
— Вам Вызов прислать, Доминик? — Кармен была спокойна.
— Если это остановит эту вашу узаконенную бойню, то можете присылать, госпожа. Я его приму.
— А если нет? Опять струсите?
Я шагнул к ней, и в меня вцепились Габи и Мартин. Кабрера холодно усмехнулась и обвела взглядом все присутствующих.
— Да, эта схватка будет намного опаснее. Да, поглотители работать не будут. Да, возможно африканки будут жульничать. Но на кону стоит не только честь Академии, но и престиж нашей страны. И если вы не хотите рискнуть ради своей страны, господин Каррера, то я прошу вас выйти из кабинета. Вас здесь никто не держит, тем более, что команда, и ваш капитан, приняли решение.
— Он остаётся, госпожа графиня, — спокойно сказала Габи. — Дельгадо никогда не бегали от боя.
— Он не Дельгадо, Габриэла.
— Доминик? — Габи повернула ко мне голову.
Я расстегнул рубаху, Габи сделала то же самое со своей блузкой.
— Я Дельгадо по клятве крови, госпожа генерал. Так что я в команде.
— Вот и хорошо.
Мы вышли из кабинета, и я стукнул кулаком по стене.
— Тварь!
— Да что с тобой, Доминик? — удивился Мартин. — Это же такой шанс, наш звездный час! Первые чемпионы, первая Арена с Африкой!
— Мартин, ты что, не понимаешь? Она нас сдала! Разменяла, как пешку на слона! Что бы ни произошло, а Кармен получит ещё одну медальку, а мы рискуем получить уютную могилку! Где мы, и где африканки, которых с детства натаскивали на убийство?
— Во-первых, не Кармен, а генерал Кабрера, Доминик, — поправила меня Габи. — А во-вторых, разве мы не готовились к этому?
— Креспо говорила, что к серьезным боям мы будем готовы лишь через год, Габи! Вспомни, даже твоя матушка что-то такое говорила, а она видела бой лишь на экране.
— Я обязательно ее приглашу на этот поединок, Доминик. Пусть посмотрит, чего мы достигли. Да и подумай сам, если откажемся мы, значит, на арену выйдут другие, а у них шансов ещё меньше.
Это был мат. Я не мог сказать им, что чувствовал. Я и сам это не понимал, но всем нутром чуял, что Кабрера не договаривает. Ничем хорошим эта дуэль кончится не может. Но никак объяснить это я не мог. Меня от дуэли отстранят, а Габи и остальные пойдут на Арену. А на меня будут смотреть, словно я и вправду испугался. То
