После того как жена генерала заявила о его исчезновении, французская полиция начала расследование, но оно ни к чему не привело. По горячим следам ничего не установил и начальник контрразведки РОВС полковник Зайцов. По предположению, выдвинутому французскими историками Р. Фалиго и Р. Коффером, дивизионный комиссар Прето и комиссар Синьяс (агенты ОГПУ?) делали все для того, чтобы запутать следствие.
Свидетель похищения Кутепова обнаружился только спустя несколько дней.
Некий Огюст Стеймец, уборщик из клиники Сент-Жана, расположенной на улице Удино, заявил, что около одиннадцати часов утра 26 января он видел на углу улицы Удино и улицы Русселе большой серо-зеленый автомобиль, возле которого стояли двое рослых мужчин в желтых пальто, а неподалеку от них – такси красного цвета, и там же, на углу, находился полицейский в форме. Когда человек, похожий по приметам на Кутепова, поравнялся с серо-зеленым автомобилем, люди в желтых пальто схватили его и втолкнули в автомашину. В нее же сел полицейский, до этого спокойно наблюдавший за происходящим. Автомобиль уехал в сторону бульвара Инвалидов, а за ним последовало и красное такси.
Стеймец счел это происшествие операцией полиции по задержанию преступника и никуда заявлять не стал.
Дальнейшая судьба Кутепова точно не известна. Несмотря на все усилия, криминальная полиция так и не обнаружила его труп. И даже награда в 100 тысяч франков (за такие деньги можно было купить небольшой отель), обещанная РОВСом за помощь в розыске Кутепова, успеха не принесли.
В среде русских белогвардейцев в Париже исчезновение Кутепова вызвало состояние, близкое к панике. Среди руководства РОВС начались взаимные подозрения и обвинения.
Только спустя несколько десятилетий завеса тайны над исчезновением генерала немного приподнялась. В серо-зеленом автомобиле находились Яков Серебрянский и Сергей Пузицкий. «Сотрудники полиции», посадившие Кутепова в автомобиль, являлись французами из числа боевиков-коминтерновцев Особой группы. «Полицейским» был либо французский коммунист Морис Онель, либо его брат, владелец гаража в пригороде Парижа Леваллуа-Перре. В красном такси, которое последовало за похитителями, находились Турыжников и Рачковский, готовые отсечь возможное преследование.
О дальнейшей судьбе Кутепова имеются как минимум три версии. Согласно первой, Кутепов был доставлен на советский корабль «Спартак» и скончался по пути в Новороссийск от сердечного приступа. Согласно второй, в автомобиле генералу был сделан укол хлороформа или морфия, от которого у него не выдержало сердце. По третьей версии, М. Онель, умирая, рассказал французскому историку Ж. Элленстайну, что в похищении Кутепова принимал участие его брат, переодетый в форму полицейского, и при борьбе в автомобиле он ударил генерала ножом в спину. По второй и третьей версиям тело Кутепова было спрятано в пригороде Парижа Леваллуа-Перре.
По мнению известного разоблачителя деятельности спецслужб Российской империи и СССР В.Л. Бурцева, к похищению Кутепова также были причастны Генеральный консул СССР в Париже Н.Н. Кузьмин[147] и нелегал ОГПУ А. Фихнер[148]. Соответствующей оперативной информацией группу Серебрянского снабжали сотрудники советского полпредства Л.Б. Гельфанд[149] и З.М. Якович[150].
6 марта 1930 года Я.И. Серебрянский был награжден орденом Красного Знамени «за отличие в бою против врагов Социалистического Отечества, за исключительную отвагу в борьбе против контрреволюции» – так руководство СССР оценило операцию по похищению генерала Кутепова. По словам сына нашего главного героя, Яков Исаакович был крайне недоволен тем, что указ о награждении был опубликован в советской прессе. Он считал, что для секретной работы публикации вредны и опасны, поскольку способствуют «засвечиванию» сотрудника.
Впереди у Якова Серебрянского был новый период нелегальной работы.
Приказ за подписью К.Е. Ворошилова о награждении Я.И. Серебрянского орденом Красного Знамени. 6 марта 1930 г.
Глава 5. На тихих фронтах тайной войны. 1930–1933 гг.
К моменту возвращения Я.И. Серебрянского в СССР Политбюро ЦК ВКП(б) на заседаниях 30 января и 5 февраля 1930 года рассмотрело работу Иностранного отдела ОГПУ. Были заслушаны доклады секретаря ЦК Л.М. Кагановича, зампреда ОГПУ Г.Г. Ягоды и начальника ИНО С.А. Мессинга.
В постановлении Политбюро от 5 февраля 1930 года основными зонами разведывательной деятельности ИНО ОГПУ указывались Великобритания, Франция, Германия, Польша, Румыния, Япония и страны-лимитрофы (Латвия, Литва, Эстония и Финляндия).
Перед политической разведкой Политбюро поставило следующие задачи.
1. Проникновение в центры вредительской эмиграции независимо от места их нахождения.
2. Выявление террористических организаций во всех местах их концентрации.
3. Проникновение в планы интервенции и выявление сроков выполнения этих планов, подготовляемых руководящими кругами Великобритании, Германии, Франции, Польши, Румынии и Японии.
4. Освещение и выявление планов финансово-экономической блокады в руководящих кругах упомянутых стран.
5. Добыча документов секретных военно-политических соглашений и договоров между указанными странами.
6. Борьба с иностранным шпионажем в организациях СССР.
7. Уничтожение предателей, перебежчиков и главарей белогвардейских террористических организаций.
8. Добыча для отечественной промышленности изобретений, технико-производственных чертежей и секретов, которые обычным путем получить невозможно.
9. Наблюдение за советскими учреждениями за границей и выявление скрытых предателей.
В 1930 году по штату в Иностранном отделе должно было состоять 121 человек; также был создан резерв, в котором в 1932 году числилось 68 человек.
Начальником отдела являлся С.А. Мессинг, его заместителем был А.Х. Артузов. Помощниками начальника отдела работали А.А. Слуцкий[151] и М.С. Горб[152].
Отделениями ИНО руководили:
1-м (нелегальная разведка) – Л.Г. Эльберт[153];
2-м (вопросы выезда и въезда в СССР) – И.А. Бабкин;
3-м (разведка в США и основных странах Европы) – М.Г. Молотковский;
4-м (разведка странах Прибалтики и в Финляндии) – А.П. Невский;
5-м (разведка по белой эмиграции) – А.П. Федоров;
6-м (разведка в странах Востока) – К.С. Баранский;
7-м (экономическая разведка) – А.А. Нейман;
8-м (научно-техническая разведка) – Л.Л. Никольский.
Кроме этих восьми отделений в составе ОГПУ, как вы уже знаете, нелегально существовала Особая группа под руководством Я.И. Серебрянского. В некоторых публикациях указывается, что группа являлась частью Иностранного отдела, но это во многом неверно. Еще раз подчеркнем, что о существовании и задачах Особой группы ни в ИНО, ни в ОГПУ за исключением доверенных лиц никто даже не подозревал. В начале 1930-х гг. о ней знали только Сталин, Менжинский, Пятницкий, Серебрянский, несколько сотрудников группы и, вероятно, М.А. Трилиссер и Г.Г. Ягода.
