Казалось, расстояние между ними составляло несколько дюймов. На самом деле от его роскошной квартиры до ее маленького домика было более, чем четыре с половиной квартала. Но их разделяли не дюймы и не кварталы, а жизнь. И никакие деньги и никакая власть не помогут ему найти способ, чтобы преодолеть это препятствие. Пока.
А пока ему не удастся что-нибудь изменить, Мэриел будет на Вилла Роза Драйв, он — на своем двадцать восьмом этаже, а малышка Дана, которую они оба жалеют и любят, — в трех милях от них. И нельзя соединить несоединимое.
Сексон ощутил приятную усталость в теле и вернулся к мучителю — тренажеру. Через несколько минут у Томаса было готово решение.
Сколько он ни пытался, ему не удалось убедить Алису, что между ним и Мэриел ничего не было. Томас не назвал имени Мэриел и тем самым вызвал еще большие подозрения у своей жены. Сегодня с утра Алиса опять бушевала.
— У меня есть ее фотографии и если она еще раз появится, я найму детектива. Я выясню, кто она такая, — угрожала Алиса.
Подобное признание поразило Томаса. Уж если она хочет до чего-нибудь докопаться, то ей следовало шпионить за ним. Томас не мог найти логики в ее поступках. Ему стало понятно, что бы Алиса ни делала теперь — это его не удивит.
— Это твой? — бросила Алиса и подозрительно сощурила глаза.
— Боже правый, нет, — закричал он на нее, теряя терпение от такого нелепого обвинения. — Она — мой друг, и так получилось, что она беременна. Встречаются женщины, которые становятся беременными без моего участия. Ты же знаешь.
Томас свирепо взглянул на нее и осознал, что если он сейчас не остановится, то в отчаянии может напомнить Алисе о настоящем отце Даны. Но лишь одно слово могло повлечь за собой непоправимые последствия. Обратного пути не будет, и Томас отступил. Если она уйдет, то Дана уйдет вместе с ней. И как всегда, цена была слишком велика.
— Чего ты хочешь, Алиса? Давай покончим с этим, — устало выдохнул Томас.
— Поклянись, что больше никогда не будешь встречаться с ней, — прозвучало первое требование.
— Я согласен, я не буду встречаться с ней, а ты прекратишь себя так вести, —Томас желал сейчас только одного — чтобы его оставили в покое.
— Ты никогда не увидишь ее опять, точка. И я хочу принять строгие меры против нее. Эта женщина не должна появляться около Катерины.
— Это же смешно. Чтобы увидеть ребенка, ей придется получить наше разрешение. В любом случае ее не пустят в больницу.
— Я хочу принять строгие меры! — с яростью выкрикнула Алиса.
— Тогда позвони юристу и поговори с ним! — его терпение лопнуло.
— Ты прав, — раздраженно вставила она. — Я хочу получить из больницы письмо, что никому без моего письменного разрешения не позволят входить к Катерине.
— Исключи мою фамилию, окей? Что еще?
— Я хочу, чтобы ты пришел на ночь домой, — видя его готовность помогать ей, Алиса начала успокаиваться.
— С сегодняшнего дня я буду спать дома. Что еще? — Томас старался не глядеть на неё.
— Прекрати повторять «что ещё», — Алиса была неутомима. Сексон сжал зубы и промолчал.
— Томас, мне не хочется, чтобы наша семейная жизнь продолжалась таким образом, — внезапно голос актрисы наполнился теплотой и нежностью. — Разве мы не можем разобраться? Разве мы не можем начать все сначала? Ты никогда не занимаешься со мной любовью. Когда мы разговариваем, ты смотришь мимо меня. Ничего удивительного, что я так раздражена.
В комнате наступила тишина. Со стен на них взирали полотна Полини, Флореса и Шагала. Томас не знал, что ответить этой женщине, которая для него больше не существовала. На любую фразу она могла ответить новой вспышкой скандала. Алиса молчала, ожидая ответа.
— Это займет некоторое время, — решился Томас. — Не думаешь же ты, что я могу знать все, что завело нас в этот тупик.
— Да. Но теперь все закончилось. Я иногда плохо поступала. Признаюсь. Но я ничего дурного не хотела, к тому же все обошлось. Доктора говорят, что через несколько недель ее уже можно будет забрать домой. Она набирает вес и у нее все будет окей.
— Надеюсь на это, — Томас помассировал себе лоб, чтобы уменьшить непрекращающуюся головную боль. «Она всегда была эгоисткой, но с каких пор она стала тотально озабоченной собой? Появилось ли это со времени ее беременности или она такой была всегда, а я просмотрел?» — думал Томас. Он ничего больше не понимал. Алиса превратилась в черную дыру. Все только к себе и ничего от себя. События либо имели к ней отношение, либо их просто не существовало. Если бы не Дана…
— Завтра мне придется вернуться на работу, иначе они возбудят против меня дело о нарушении договора, — напомнил он ей. — Может быть, отменят этот сериал. А сейчас я собираюсь часок позаниматься на этой машине и потом пойти в больницу.
— Во сколько ты придешь домой?
— Не знаю, поздно. Мне разрешают видать ее в шесть, а потом в девять. Ты хочешь уйти?
— Нет, я буду ждать тебя, — она остановилась в дверях спальни. — У меня есть, кому наблюдать. И если она там появится, я об этом узнаю.
Алиса повернулась и вышла из комнаты. Томас взял трубку и позвонил Бари Куперу.
В шесть часов Сексон провел отведенные ему десять минут с Даной и поехал в «Мандариновый Сад» на ранний обед с Бари. Купер, надежный друг и давнишний адвокат, отговаривал его от женитьбы. Томас понял, что ему еще раз очень необходим совет друга. Бари ждал его в кабинке у фонтана, где им, к сожалению, приходилось встречаться, чтобы их никто не мог подслушать. Томас заказал спиртное и сразу перешел к делу.
— Я был намерен жить с ней только до рождения ребенка. Я никогда не ожидал таких осложнений, — он допил стакан двойной финляндской водки, его первый стакан спиртного после рождения Даны. — Я знаю, ты не думал, что она может сделать так. Но я-то должен был предполагать…
— Если бы это могло теперь как-нибудь помочь, — Бари сочувственно вздохнул.
— Так каков же твой совет, старина?
— Она никогда не подписывала брачный контракт, — Купер сделал глоток вина. — Даже если брать в расчет ребенка, развод будет очень дорогим.
— Термин «дорогой» быстро становится относительным.
— Я думаю, тебе удастся подтвердить нанесение тяжелого ущерба, — продолжал Купер, — но финансово, ты можешь и не вытянуть. Мы можем повернуть дело так, что все имущество, что ты имел до женитьбы — это твоя отдельная собственность. И в случае твоей смерти, все перейдет твоей дочери. Но тебе придется расстаться, по крайней мере, с половиной своего дохода от «Зимней любви» в пользу Алисы. Твой гонорар составил четыре миллиона. И что?
— Ровно четыре миллиона. Если придется, я отдам ей все. Я не буду спорить с ней из-за денег. Что еще?
