— На казни? — прохрипела Кэрол пораженно, потому что голос у нее пропал.
— Да, — кивнул мальчик. — И мне это не понравилось. Это неправильно. Я так считаю. Потому что он казнил проклятую. Она отказывалась нести свое предназначение и учила этому своих детей. Она спряталась в монастыре и искала защиты у бога. А Луи говорит, что у проклятых другие боги, и их нельзя предавать. Но эта женщина называла его демоном и говорила, что никогда ему не подчинится. И детей ему своих не отдаст. И вот сегодня он ее казнил, а детей отдал другим проклятым, чтобы они их воспитывали, как надо.
Патрик вдруг взволнованно вскочил.
— Разве это правильно, мам? Разве правильно убивать своих? Ведь эта женщина одна из нас. И я ему об этом сказал, я возразил и попытался помешать. И знаешь, что он мне на это сказал? Что это не так. Что проклятые — не из нас. В смысле, что я и он к ним не относимся. Что мы из их богов, тех, кому они должны поклоняться, кто ими повелевает. А проклятые всего лишь наши рабы, расходный материал. Они представляют ценность только пока выполняют свою роль. Что их нельзя жалеть или относится, как к своим, и что я неправильно считаю. Но я все равно с ним не согласен! Я думал, мы должны заботиться о проклятых, помогать им. Эта женщина… она была еще молодой, как ты… красивой… и ее дети, они плакали… И я представил себя на их месте… если бы и мою маму вот так… Они не могут себя защитить… это неправильно. Я тебя смог, а они не смогли спасти свою маму… Разве я неправ?
Он вопросительно окинул всех взглядом. Взрослые притихли, не отрывая от него своих взглядов.
— Ты прав, — уверенно сказала Кэрол и, поднявшись, привлекла его к себе и обняла. — Я рада, что ты так думаешь, сынок.
— Он меня даже слушать не стал… он убил ее… а дети… они так плакали… А она… она называла нас демонами. Кричала и проклинала. Это было… ужасно. Мам, я что, правда, демон? Во мне сидит демон? Но разве демоны — это не страшно? Я не хочу быть демоном.
В голосе Патрика послышался самый обыкновенный детский страх.
— Ты не демон. Ты человек. Ты мой сын. И ты такой же, как я. Это Луи хочет сделать из тебя демона, разве ты не видишь?
— Наверное, он настоящий демон. Ему никого не жалко, совсем никого. Любому должно быть кого-нибудь жалко… хоть кого-нибудь. Я тоже могу делать плохие вещи, и мне тоже бывает не жалко… мне нравится убивать. Но ведь кого-то мне жалко и хочется защитить. Тебя, мам. Папу. Лисят и мою сестру, хоть я ее еще и не видел… Мне хотелось защитить эту женщину и ее детей. Я не такой, как он. И я не хочу таким быть.
— И не будешь. Мы уедем, сынок, — Кэрол села на диван, увлекая его за собой.
— Когда я стану предводителем проклятых, я не буду так поступать. Я буду их защищать, помогать им. Они все ненавидят Луи, я понял это, увидел. И боятся. И меня они тоже ненавидят, потому что думают, что я буду таким же, как он. Только я не буду. Вот увидите!
— Мы знаем.
— Я рассердился… очень рассердился, — Патрик сдвинул брови и поджал губы. — Я просил его этого не делать, но он все равно сделал, как будто мне назло. Мне кажется, он сердит на меня за то, что я не позволил тебе умереть. Он говорит, что я должен избавиться от человеческих слабостей, только тогда я стану тем, кто я есть на самом деле. А мои человеческие слабости — это те, кого я люблю, я так это понял. Но как же тогда жить, если никого не останется, если некого будет любить?
— И что он на это ответил? — сдерживая тихую ярость, процедила Кэрол.
— Он сказал, что я не тот, кто нуждается в человеческих чувствах, потому что я не человек. Что это пока мне кажется, что я кого-то люблю и мне кто-то нужен, что все это навязали мне люди, но потом я пойму, что все это на самом деле мне чуждо. Я создание другого мира. И здесь я не для того, чтобы пытаться прожить человеческую жизнь.
— Вот как? А для чего же тогда? — подал голос Исса, не скрывая своего любопытства.
— Он сказал, что когда-то очень давно я смог проникнуть в этот мир, а потом вытащить сюда на замену себе подобного. А теперь я снова должен найти способ, как вытащить сюда и других… не одного и не себе на замену, а многих других… Все, кто был после меня и до Луи пытались, но у них не получалось. И, так как я открыл путь в этот мир, они решили, что я смогу его и расширить, найти способ открыть сюда дорогу остальным…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Зачем? — прохрипела севшим от ужаса голосом Торес.
— Этот мир — большой источник энергии. Им нужна энергия. Они ею питаются.
— Они хотят проникнуть в наш мир, чтобы сожрать? — уже шепотом продолжила Торес, у которой вдруг пропал голос.
— Ну, наверное, — Патрик пожал плечами. — Не бойтесь, я не собираюсь делать ничего такого. Что я, совсем ненормальный, что ли, чтобы тащить сюда что-то, что может уничтожить наш мир?
— Ну да, мы, люди, и сами неплохо справляемся с этой задачей, — вдруг подал голос Тим, удивив всех.
— Но ведь ты один из них, — Торес с неподдельным ужасом смотрела на мальчика, не отреагировав на слова Тима. — Сейчас ты ребенок… где гарантия, что когда ты вырастешь, ты не изменишь свое мнение?
— А где гарантия, что когда тебе надоест трахаться с Иссой, ты не пойдешь и не сдашь нас полиции или моему отцу? — прошипел мальчик, подавшись к ней. — Кто ты вообще такая, а? Какого хрена вообще тут что-то вякаешь?
— Так, звереныш, спокойнее, — Исса поднял руку.
— Еще чего! Тебе что, больше трахать некого? Почему она до сих пор жива? Если тебе слабо, я сам ей голову отрежу!
— Сынок, успокойся, Торес не хотела ничего плохого, она просто испугалась.
— И правильно! Пусть боится! Пусть обосрется от страха! А то погляди на нее, пристроилась! Думаешь, ноги свои раздвинула — и это тебя спасет?
— Рик! — повысила голос Кэрол.
— Торес, иди в комнату. Живо, я сказал! — прикрикнул Исса.
Вскочив, Торес метнулась к выходу, бледная от страха.
Патрик в ярости скрестил руки на груди и, насупившись, обиженно замолчал.
— Вы тоже так думаете, как она, да?
— Нет, — спокойно сказал Тим, и его уравновешенный невозмутимый голос мгновенно разрядил обстановку. — Мы так не думаем. Поэтому мы и хотим увезти тебя подальше от этого Луи.
— Но ведь я должен занять его место… И я хочу.
— Ты займешь, — заверила Кэрол. — Когда придет время, и ты вырастешь, мы вернемся, ты заберешь его силу и отправишь его прочь из нашего мира. И ты будешь править проклятыми так, как ты считаешь нужным, а не как тебя пытается заставить Луи. Ты ведь намного сильнее его. Он тебе не указ, ведь так?
— Да, не указ! И я не буду убивать проклятых! Я буду их защищать! Они не будут меня ненавидеть, как его…
— Да, — улыбнулась Кэрол и взяла его за руку, успокаивая. — Не надо сердиться на Торес. Она хорошая. Она заботилась обо мне в тюрьме…
— Знаю, — буркнул мальчик. — Именно поэтому я еще не выпустил ей кишки. Но мне не нравится, что она лезет в наши дела. Ее это не касается.
— Как же не касается? Она ведь живет в этом мире, она его часть. И ее очень даже касается, как и всех остальных, если кто-то собирается прийти и сожрать его.
— Никто не придет! Я не сделаю этого, никогда. Мам, неужели ты мне не веришь?
— Мне не надо верить, потому что я и так знаю, что ты этого не сделаешь.
— Я тоже часть этого мира, я другого не знаю… ну, или не помню. А все, что мне рассказывает Луи… я даже поверить во все это еще не могу. Это похоже на сказку. Прикольно, интересно… но полный бред, ведь так, мам?
— Хотелось бы, чтобы это оказалось так… Просто бред сумасшедшего старика.
— Который вышибает из людей души одним взглядом, — мрачно вставил Исса. — Этот старик уже часть этого бреда, и он реален. И вы, между прочим, тоже. Боюсь, и остальное может оказаться реальностью.
— Даже если и так… все равно, бояться нечего. Никто не смог открыть иной портал, чтобы проникнуть сюда в большем количестве. А я делать этого не собираюсь. Я даже понятия не имею, как. Так что, все нормально. Я за этот мир. Ладно, Торес трогать пока не буду… только пусть она ко мне не лезет. Она мне не нравится.
