я вошел внутрь первым.
Передо мной открылся длинный зал, на конце которого находился Бранд… или, точнее, то, что от него осталось. Зрелище было не для слабонервных: киборг был больше похож на горшок с цветами, чем на живое существо.
В воздухе витал запах горечи, а звуки боя составили симфонию хаоса.
Сражение на этом этаже выдалось куда серьезнее, чем на прежних. Если кратко, то мы потеряли более 30 военных из 45, и 5 моих последователей из 13. Цена победы была высока, каждый шаг вперед оплачивался кровью и жизнями. Но, несмотря на все потери, мы всё-таки добрались до Бранда.
Тела у него не было, а вместо этого — некий аппарат, суровый и безжизненный, как будто вышедший из самых темных глубин человеческого интеллекта. Как подсказал один из наших, это оказался хирургический корпус для трансплантации головы, изобретенный во время войны, когда человеческая жизнь стала лишь числом в углу интерфейса генералов.
Голова же Бранда напоминала плод утех ананаса и дикого беса, обугленная и изуродованная, словно марионетка в руках безумного художника. Она была полностью покрыта ожогами, кожа на ней практически отсутствовала, обнажая сталь и проводку под ней. Бранд был без сознания, глаза закрыты, как будто он был в глубоком сне.
Натали подошла и обхватила корпус, прижимая его к себе.
Действия ее были полны трепетной заботы, в ее глазах мелькало что-то, похожее на сочувствие или, возможно, раскаяние. Нейроинтерфейс пиликнул знакомым звуком, ознаменовав последнюю часть плана девушки.
К нам вылетел квадролет для эвакуации.
Но вдруг в эфире нашей внутренней связи раздались крики.
Через секунду пришло сообщение, что с этажа ниже к нам поднимается так много противников, что их количество превышало всякие представления. Возможно, это были все оставшиеся силы врага, собранные для последнего, отчаянного нападения. Наемники Сферы решительно рассредоточились у стратегически важных точек около выхода, чтобы принять первую волну атаки на себя.
— Займите сильные позиции, — передал я последователям, — И стойте на них до конца…
Ожидание, наполненное под топот приближающихся врагов, казалось бесконечным. Каждый шаг навстречу нам отдавался эхом в коридорах, создавая иллюзию приближающегося землетрясения.
— Сколько до эвакуации? — уточнил я у Натали.
— 7 минут.
Внезапно, в разгар напряженной подготовки, начальница этого крестового похода получила сообщение. На ее лице мелькнуло колебание, и, понимая от кого оно пришло, она все-таки неуверенно открыла мессенджер и вошла в диалог. Там висел повторяющийся кружочек на одну минуту, в котором ее отец несколько раз подмигивал ей. Но при ближайшем рассмотрении стало понятно, что это далеко не подмигивания, а настоящий нервный тик.
— Дочь, Натали, я глубоко в тебе разочарован, — хмыкнул Диор на видео, наслаждаясь бокалом шампанского. Его голос звучал насмешливо и холодно, словно он держал ее судьбу между пальцев. — Теперь, когда ты нашла своего верного пса, ты умрешь вместе с ним… или, другой вариант: Прямо сейчас на твоей почте есть ссылка на договор, дарственная лично мне на Новую Сферу. Открой ссылку и поставь подпись.
| Подпишешь и мои люди отступят |
Неожиданно сильный толчок отбросил Натали назад, и она резко вскинула голову. Ее взгляд был полон шока и беспокойства. Вокруг нее царил хаос последней битвы. Наемники лежали мертвыми почти все, их тела были рассеяны по полу. Те, кто еще оставались живы, еле дышали, обессиленные и неспособные продолжать сражение.
Последователи ее соратника, искалеченные и кровоточащие, сражались у входа на этаже в отчаянной рукопашной, каждый их удар был как последний вздох перед гибелью. Всюду витал запах крови, а воздух был наполнен криками боли.
Люди клана уже проникли на этаж, несмотря на отчаянное сопротивление.
— Отойди за колонну! — рявкнул я девушке, когда очередной враг попытался прорваться к нам. С щелчком пальцев я взорвал глаза нападавшего, его крик отголосился в коридоре, наполняя его еще большим ужасом.
Натали дернулась и быстро спряталась за колонну.
Отражение ночных окон открывало ей вид на сражение. Каждое из них было сценой из кошмара, где свет и тени смешивались в хаотичный вихрь насилия. В том мгновении, когда она укрылась, казалось, что время замедлило свой бег. Эхо битвы, крики и звуки столкновения стали далекими и приглушенными.
Последователи начали умирать один за другим в этой безжалостной схватке.
Один из них пал, пронзенный множеством ножевых и пулевых ранений. Его тело, хоть и укрепленное мной, в конце концов не выдержало натиска, как статуя, рассыпавшаяся под ударами неумолимого времени. Другому прострелили голову, его последний взгляд был полон радости и безумия, прежде чем он рухнул на пол безжизненной тушей.
Третий из последователей сражался с такой же отвагой и яростью, как и я. Вспомнилось, как однажды он даже Старшему дал отпор. Он был как неукротимый зверь, но и его сила имела пределы. Четвертый, лишившийся ног в бою, сидел на полу и отчаянно отстреливался из пулемета, который неизвестно откуда достал. Его глаза горели даже в этом безвыходном положении.
Старший сын вдруг обернулся на меня.
— Три минуты.
Поймав брошенную ему катану, которую я месяцами пропитывал демонической энергией и которой пользовался только сам, он мастерски прокрутил ее в руках, привыкая к весу и балансу. После краткого осмотра, он вновь обернулся.
Коротко кивнув мне, первый из тринадцати отдал дань уважения — жест, который в этой ситуации значил что он наконец-то отдал мне долг. После долгих лет внутри симуляции, всего несколько месяцев в реальной жизни — это то, за что он был готов прямо сейчас отдать свою жизнь.
Людишки такие странные, и удобные.
Старший Сын переступил через безжизненное тело четвертого.
Враг вырвался из коридора в боевом азарте, но даже не успел осознать, как ему отрубили руки, вместе с кусками автомата и частью его лица. Это был быстрый и жестокий удар, исполненный смертоносной точностью. Оттолкнув его прочь, первый из тринадцати спустился на узкую лестницу.
Позади неожиданно послышались всхлипы.
Хрустнув шеей, я зашел за колонну и увидел сидящую на корточках Натали. Она прижимала голову своего охранника к себе. В ее взгляде читалась полная потеря веры в себя, в меня, и во все происходящее. Похоже, она сломалась под тяжестью происходящего.
Подойдя ближе к ней, я осторожно поднес руку к ее виску.
| Эвакуация через 02:36 |
Моя рука коснулась ее щеки, и я вспомнил все уроки, которым меня учили местные за последние месяцы о человеческих эмоциях. Ее лицо исказилось от страдания, она будто пыталась сжаться, уместить все свое лицо на моей ладони,
