дорогая, моя. Ее надо было спасать.
С той стороны стены так же постучали — три стука и три еще, после паузы. И я отчетливо услышал лай. Неужели Шара? Ах, собачка моя дорогая!
Там, за стеной, что-то происходило. Я слышал рычание, лай… все громче, все отчетливей.
И вот в стене образовалось маленькое отверстие, показался собачий язык. Потом еще и еще один. Собаки во главе с Шарой растапливали своим дыханием лед, вылизывали отверстие в стене, оно становилось все больше и больше. Я стал помогать им, растапливать своим дыханием лед с моей стороны. И вот уже в образовавшееся отверстие просунулась голова Шары.
— Собачка. Шареночек мой.
— Кур? Ты жив, жив? Не замерз?
Шара протиснулась ко мне, клочки шерсти остались на краях отверстия. Она прыгала вокруг меня, обнимала, целовала.
— Бежим, Кур!
— Но я не пролезу. Шара. Это отверстие слишком маленькое для меня.
— Ах, Кур. Почему ты такой большой?
Но вдруг, с другой стороны, раздался звук мотопилы, посыпались ледяные брызги там, где была дверь.
— Беги, Шара!
— Нет!
— Так надо.
Шара вылезла сквозь свое отверстие наружу, а я прижался к нему спиной, закрыл своим телом.
Распахнулась дверь, в глаза ударил свет. И появился ОН, мой заклятый друг.
— Здорово, старик. Ну, как ты? Не передумал? Мир-дружба, а? Или наоборот? Ну что тебе эти кукеныши? То есть чукеныши… то есть и те, и другие. Кто они тебе? Дети родные, племянники, мамы-папы? Что ты переживаешь? Плюнь! Слюной. Давай дружить, заживешь как в сказке.
— Я и так живу как в сказке…
— Это плохая сказка. Вон как ты замерз. Страшно смотреть. Нос как у Деда Мороза, на бровях иней, щеки белее бумаги. Брось. Будем жить как в хорошей сказке. Весь мир будет наш, все озеро!
Я промолчал.
— У меня к тебе деловое предложение.
Я опять промолчал.
— Что ты молчишь? Не хочешь. По лицу вижу — не хочешь. Не знаешь, что я хочу предложить, а не хочешь. Ну, как знаешь. Хозяин — барин. Не жарко тебе? А? Может, кондиционер включить?
И он противно засмеялся:
— Часа через три ты превратишься в ледяную статую, кусок льда. Скульптура «Девушка с веслом». Нет. «Писающий мальчик»… без весла. Ты этого хочешь? Да? Ну и замерзай, кретин!
Я понял — он прав. Вряд ли я выберусь отсюда сам.
— А что у тебя за предложение?
— Это — другой разговор. Мое предложение очень простое. Надо выстрелить из пушки.
И мой «друг» объяснил то, что вы все уже знаете.
Я понял, почему он обратился ко мне. Он не умел стрелять из пушки. Поэтому он вспомнил обо мне. Я рассказывал, что строил военные объекты. Скажу теперь по секрету — какие. Это были площадки для запуска ракет. Об этом мало кому известно, но мой друг знал про меня все. На то он и друг, хоть и заклятый. Он решил, раз я строил ракетные объекты, то уж из какой-то пушки я смогу выстрелить.
Ну, что мне было делать? Не замерзать же в ледяном чулане?
И я согласился.
Из пушки по воробьям
Не ругайте меня, не презирайте, я не просто согласился. У меня был план. Набить в пушку столько пороха, чтоб она разорвалась на мелкие осколочки. Тогда это страшное оружие никогда не выстрелит и дело не дойдет до вооруженного конфликта. Через час жители Чукии собрались на главной площади, недалеко от снежной бабы. Все пришли посмотреть на невиданное доселе зрелище: стрельбу из пушки. Многие пришли с детьми, посадили их на плечи, чтоб было хорошо видно.
Мелкий снежок медленно опускался с неба, как опускается кисея или марлевый занавес, и казалось, вот-вот появятся Дед Мороз и Снегурочка и начнется новогоднее представление. Сия стояла рядом со мной в белом полушубке и пушистой шапочке. Она очень напоминала Снегурочку. Как красиво в моей сказочной стране и как хорошо можно было бы здесь жить! Э-эх, да что говорить.
Трое чуков сняли пушку с саней и покатили ее на пригорок. Но колеса раз за разом проваливались в снег. Как они ни пыхтели, как ни старались, ничего не получалось.
— Несите воду! — приказала Сия.
Сначала никто не понял, зачем нужна вода. Но когда Сия вылила несколько ведер на снег и образовалась твердая как асфальт дорога, чуки пришли в восторг.
— Си-я! Си-я! — кричали они и подбрасывали вверх варежки.
Это был высший знак одобрения. Остаться на морозе без варежек, хотя бы на несколько минут, хотя бы без одной… Это почти что подвиг.
Наконец мортиру вкатили на пригорок. Теперь очередь за мной..
— Несите порох! — скомандовал я. — Больше, больше пороха!
Я поднял дуло мортиры вертикально и стал сыпать в него порох.
Мой друг заподозрил неладное.
— А не много ли будет?
— Нет! Когда ракету пускают, знаешь сколько пороха надо? Три тонны. А если межконтинентальная, то и все четыре
— Но это не ракета, а пушка.
— Тем более!
Мой друг был чудовищно необразован. Книжки он не читал, газеты тоже. Его интересовали только курс доллара да объявления о купле-продаже. И еще, пожалуй, кто и за сколько построил новую виллу или купил «Мерседес». Откуда ему было знать, что ракеты заправляют жидким топливом. Есть, правда, и пороховые ракеты, но порох там совсем другой, твердый, и никто его в ракеты не сыплет, он там находится с самого начала.
— Всем отойти! — скомандовал я. — Собакам тоже. Шара! Тебя это тоже касается!
Я сделал вид, что очень недоволен, одной рукой схватил Шару за ошейник, другой дал пару шлепков. А сам тихонечко шепнул:
— Быстро. К саням!
Шара все поняла и бросилась прочь. Все подумали, что ей здорово досталась, так ловко мы сыграли эту сцену.
— Куда будем стрелять? — спросил я.
— Бей по той снежной бабе, — сказал мой друг. — Авось не промажешь.
Я нарочито громко повторил его слова, чтобы все слышали.
— Мой друг предлагает стрелять по вашей снежной бабе.
Чуки подняли вверх кулаки, угрожающе загудели, стали воинственно подпрыгивать на месте:
«Бум-бум! У-бьюм! Бум-бум! У-бьюм!»
Это была старинная боевая песня чуков. С ней они сражались с врагами: волками и медведями.
Мой друг испугался:
— Ладно. Стреляй куда хочешь.
— А если вдарить по кукам?
— По кукам! По кукам! — обрадовались все.
— Тогда нужен еще порох, иначе не долетит. Несите! Быстрей!
Конечно, я хитрил. Чуки принесли целый мешок пороха. Я засыпал его в дуло почти по самую макушку пушки. (Пушка-макушка — хорошая рифма, надо бы стихи потом написать… Например такие… «У пушки ушки на макушке…» Нет!
