что же тут поделаешь? — развела руками Лера.
— Только одно можно сделать — поймать его побыстрее! — ответила Суркова. — Хорошо, я добуду для вас дела. Можете объяснить, что вы хотите из них узнать?
— Честно говоря, следствие, по-моему, велось кое-как: во всех случаях отрабатывалась лишь одна версия…
— Ограбление?
— Точно! У одного из подозреваемых обнаружились дорогие иконы, принадлежавшие жертве, но парень до сих пор утверждает, что действительно взял их с места преступления, однако сделал это, когда, придя к дяде, нашел его мертвым. Тогда он якобы решил, что покойному они вряд ли понадобятся, и забрал. В полицию, само собой, о случившемся сообщать не стал, боясь, что его заподозрят.
— Что ж, так и вышло! Он сидит?
— Уже полгода.
— Значит, если удастся доказать, что убийца — другой, вы освободите невиновного?
— Ну, не совсем…
— За воровство срок гораздо короче, чем за убийство!
Автомат звякнул, возвещая о готовности кофе, и Суркова пошла за чашками. Вернувшись, она поставила их на стол.
— Значит, — возобновляя беседу, сказала она, — вы считаете, что следствие провели не должным образом, но ведь вам нужно не просто убедиться в этом, верно? Чего же вы хотите, Лера?
— Мне нужны записи экстрасенсов и, соответственно, доступ к вещдокам.
— Думаете, там есть имена клиентов, один из которых и есть убийца?
— Правду сказать, я нащупала кое-что, Алла Гурьевна, — призналась девушка.
— А именно?
— У двух из трех убитых был состоятельный клиент, который хотел, чтобы они отыскали его пропавшего ребенка.
— Слабовато! — покачала головой Суркова. — Бедняки редко обращаются к людям этой профессии, а дети пропадают, к сожалению, и полиция не всегда в состоянии их найти. Я давно настаиваю на том, что нам необходим отдел по розыску пропавших, однако пока что такой, в качестве эксперимента, есть только в Москве, а до нас когда еще очередь дойдет…
— Согласна, Алла Гурьевна, доказательств маловато — вот потому-то мне и нужны записи убитых: вдруг там фигурируют имена?
— Вряд ли клиенты называли настоящие фамилии!
— Да, но свидетели показали, что интересующая меня личность заплатила очень большую сумму за множество сеансов, понимаете?
— Думаете, если не имена, то хотя бы оплату они фиксировали? Что ж, попробуйте! С моей стороны все обеспечу, но вы уж, Валерия, не подведите меня: мне придется поставить под сомнение действия коллег, а это всегда неприятно!
— Я понимаю, Алла Гурьевна, и сознаю всю степень ответственности, но мне кажется, что я на верном пути!
— Хоть один сатирик однажды и сказал, что интуиция с успехом заменяет информацию, но она и в самом деле порой способна навести нас на правильный след. Действуйте, и поглядим, что из этого выйдет!
Окрыленная, Лера уже поднималась, но случайно ее взгляд упал на доску, на которой Суркова размещала информацию по делу (Лера сама завела себе такую, копируя привычки начальницы).
— Алла Гурьевна, кто это? — спросила она, подскакивая к доске и тыча пальцем в одну из фотографий.
— Фигурант по моему делу, — ответила Суркова. — А почему вы спрашиваете?
— Но это же… это — Арнольд Всевидящий!
— Кто, простите?
— Ну, парень, который называет себя экстрасенсом и представляется этим дурацким именем!
— Так вы что… вы с ним знакомы?
— Видела, как вас сейчас!
— Где?
— На шоу «Третий глаз»!
— На ш… с другой стороны, Аркадий всегда был склонен к эзотерике!
— Да нет же, Алла Гурьевна, это — никакой не Аркадий, а Арнольд!
— Вы ошибаетесь, Лерочка: данный тип — Аркадий Фейгин, племянник убитого гражданина Гагина, которого мы разыскиваем с собаками, а он, оказывается, у всех на виду участвует в телешоу!
Лера снова опустилась на стул.
— Вы о чем-то забыли мне рассказать? — тихо поинтересовалась Суркова.
— Д-да… честно говоря, Алла Гурьевна, я сразу хотела, но…
— Так расскажите сейчас. Это касается Арно… то есть Аркадия?
— Не совсем, но у меня действительно есть информация по вашему делу.
— Об убийстве Гагина?
— Да. Не уверена, что это важно.
— Вы скажите, а я уж решу, важно или нет, хорошо?
— Дело в том, что мой жених, Алекс… Александр Горский, был знаком с Гагиным.
— Неужели? — подняла брови Суркова. — А чем занимается ваш жених?
— Антиквариатом.
— Ну, тогда это все объясняет, ведь Гагин являлся посредником в различных сделках по продаже редкостей, в том числе антикварных. Почему вы так взволнованы?
— Я подумала, что должна рассказать вам об этом, ведь Алекс…
— …может иметь отношение к гибели Гагина? Сомневаюсь! Мы, конечно, проверим, но мне представляется, что нашу жертву убил кто-то, хорошо его знавший.
— Правда? — с надеждой спросила Лера: само собой, ей очень не хотелось, чтобы Алекс оказался хоть как-то причастен к убийству!
— Вы правильно сделали, что уведомили меня об этом факте, Лера, но, мне кажется, волноваться не стоит. Сейчас гораздо важнее, что вы узнали Аркадия Фейгина и мы теперь понимаем, где его искать!
— Он — подозреваемый?
— Он — один из двух фигурантов по делу, с которыми мы пока не успели поработать: один лежит в больнице в тяжелом состоянии, а второй, как выяснилось, у нас шоумен! Ну-ка, расскажите мне, какое впечатление у вас создалось об Аркадии, — у него что, и в самом деле есть какие-то способности?
* * *
Виктор, как и другие зрители, купившие билеты на шоу, прекрасно видел, кто сидит в кресле, а вот конкурсанты видели только его высокую резную спинку. Кроме того, между ними и «звездой» была натянута полупрозрачная ткань, через которую было сложно разглядеть даже очертания самого кресла: зрителям предложили заранее это проверить. На месте героини восседала Елена Гром, светская львица, в последнее время требующая, чтобы ее называли актрисой и певицей — и все только потому, что она снялась в программе, где людей, не умеющих петь, обучали этому реальные музыканты. Гром не заняла никакого места, но она, по мнению Логинова, давала сто очков вперед другим участникам, ведь
