Вареники готовили всем хутором: подтянулись соседки. Зарема (жена штурмана) раскатывала серое тесто, Леся (бортинженер) нарезала его тонким стаканом, а Роза (второй пилот) раскладывала начинку и заплетала края. И все наперебой нахваливали свое житье, а пан Старицын был для них и бог, и царь, и самый человечный человек.
Кто бы еще смог создать здесь, на краю света, натуральный уголок Украины? Огородить участок Латинской Америки, засадить его семечками, кабаками, бураками да гарбузами с дынями. Построить хатки под шифером, набурить колодцев — свой личный в каждом дворе, да еще и антенны приспособить так, что хуторяне могли смотреть хоть киевские «новины», хоть московскую «Санта-Барбару». Чем не жизнь?
Не сравнить с тем, как они перебивались в своей Вологодской области, где когда-то жили всем экипажем. Там, в Кипелово, базировался знаменитый авиаполк дальней разведки. Воздушные корабли, взлетая с этой площадки, могли приземлиться, например, на гвинейский аэродром Конакри или на кубинские Хосе Марти или Сан-Антонио. Для летчиков первого класса были привычны трехнедельные командировки, за время которых они успевали побывать над всеми океанами. Однако новые правители России сочли, что легендарные Ту-95 РЦ выгоднее порезать на металлолом, а экипажи пускай занимаются малым бизнесом.
Так дружная команда перебралась на окраину Киева, где всем удалось разместиться в просторном доме командира. Мужчины организовали кооператив, и асы морской разведки стали водителями и грузчиками.
Однажды кооператив получил выгодный заказ на перевозку мебели: Духовный Центр «Сознание Космоса» переезжал из неприглядной хатки в новенький коттедж в районе правительственных дач. Словоохотливый и приветливый заказчик сумел буквально за полчаса выведать у грузчиков все подробности их славного боевого прошлого. И через пару дней сам нашел бывших летчиков, предложив освоить новую технику. Оказывается, в его собственность перешло обанкротившееся авиапредприятие, а во всем Сознании Космоса, как назло, нет никого, кто мог бы отличить «Ил» от «Зила»!
Так состоялось возвращение в родную стихию. Летчик должен летать, а не тягать чужие диваны по лестницам… Большое человеческое спасибо лично господину Старицыну за нашу спокойную старость.
К вечеру Роман подкатил к хутору, как раз когда Марат изучал ограждение. Ворота пан Старицын открывать не стал, поговорил через проволоку с народом, сорвавшимся из-за стола при звуках «хаммера». Завтра будет самолет, но недолго. Разгрузка-погрузка и вперед. Свидания отложим до следующего раза, бодро пообещал Роман. С ним был насупленный мужик в красной рубашке и соломенной шляпе. Марат узнал в нем того скандинава, который командовал легионерами на аэродроме.
— Ну что, брат Кир, — спросил Роман, — так и не вспомнил, где твой Андреич прячется?
— Не получается пока, — сказал Марат. — Смотрю, у тебя тоже не очень получается?
— Да, пока не нашли. Зато нашли кое-что другое. Семь трупов на старой свалке. Мои расстрелянные ребята из Кургана. Ты можешь поздравить меня, Марат. Я думал, что мои люди меня предали, но я ошибался. Предателей у нас нет.
— Поздравляю. Предателей нет, одни уроды.
— Рон, чего он борзеет, — вмешался Сердюк, сдвигая соломенную шляпу на затылок. — Давай я с ним побеседую.
— С ним уже твои лопухи беседовали, — сказал Роман. — Я вот только удивляюсь, как ему это удалось? Один и без оружия. Положил одиннадцать человек и глазом не моргнул. Просто патологический случай.
— Так это он?! — Сердюк, громко матерясь, выпрыгнул из «хаммера».
Между ним и Маратом было три метра стандартного натовского заграждения, три стены колючей проволоки. Но Марату показалось, что лиловая физиономия Сердюка может обжечь даже на таком расстоянии, и он шагнул назад, отмахнувшись ладонью:
— Отец родной, где вы брали такую дивную редьку?
— Я тебе покажу редьку, — прохрипел Сердюк. — Я тебе такую редьку покажу, что жопа треснет!
Женщины, стоявшие неподалеку, бесшумно исчезли.
— Так заходи, побеседуем, — сказал Марат.
— Зайду. Обязательно зайду, — пообещал Сердюк. — Вот только козлу одному яйца отрежу, и сразу зайду.
— Совсем ты, Рома, запустил нулевой уровень, — сказал Марат. — Что за манеры, что за стиль. Смотри, как он дышит тяжело, как глазки выкатываются. Инсульт ему не грозит, мозги и так уже сгнили. Но картина, конечно, неприглядная. Предлагаю немедленно записать солдатика на курсы самообладания. Сто баксов можешь вычесть из моей зарплаты.
— Спасибо за рекомендацию, — засмеялся Роман. — Сердюк, поехали. Потом договорите. Поехали, поехали, всех поднимем, кто еще остался. Писарей, поваров, шоферов. Всем тревога, все уголки прочешем. А потом я тебе их обоих отдам.
— Слово? — Сердюк поднял палец.
— Сука буду, — сказал Роман.
Марат вернулся за стол, на котором уже появилась бутыль с мутноватой жидкостью. Женщины замолчали, глядя на него.
— Ну, так шо, поговорил с дружбаном? — спросил Василь. — А мы тут кое-чего нашли.
— Извиняйте, — сказала одна из женщин. — Мы думали, вы тоже за них.
— За что вы извиняетесь? За обед? — удивился Марат.
— Не, — сказала она. — Мы сразу не поняли. А вы, значит, не от Старицына? Вы, значит, такой же зэк, как и мы? Вы наливайте, наливайте. Это не магазинное, это Роза из винограда гонит. Запах не очень, но на компрессы детям идет.
— Я девушкам объяснил политическую ситуацию, — сказал Василь. — Так теперь ты им нужен как специалист. Ниночка, покажите подарок мужа, будь ласка.
Жена командира выложила на стол что-то, завернутое в платок.
— Вот, на свиданку Сема принес, — заговорила она, сбиваясь на украинскую мову. — Воны нам всегда шось да приносят. Летают-то по всему миру, возят все что хочете. Так вот он принес. А шо с циим добром робыти, никто у нас не знает. Хотели поджечь, а оно не горит. Обещал научить в следующий раз. Может, вы чого подскажете?
— Как же вы это сюда пронесли? — спросил Марат, развязав платок.
— Как всегда, за лифчиком.
Интересно, подумал Марат Кирсанов, перебирая ленты эластичной взрывчатки, отрезки шнура и прочие детали набора «Юный Подрывник». Интересно, какой же номер у такого лифчика?
— И что вы хотели с этим добром делать? — спросил он.
— Ворота открыть. Нам бы только ворота открыть, а до аэродрома мы как-нибудь доберемся.
Смуглая чернобровая Зарема, жена штурмана, добавила:
— Мы в курсе ситуации. Завтра — последний перелет. Старицын уходит. Кто будет вместо него — неизвестно. Что будет с экипажем — неизвестно. Как нам вернуться домой — тоже неизвестно. Поэтому мы должны завтра улететь вместе с ребятами. Вы слышали, что он сказал? Он ничего не сказал! Как будто так и надо! Им наплевать на нас!
— В общем, мы решили так, — мягко вставила свое слово рыжеволосая Леся. — Детей на руки, и бегом на поле. Не будут же они нас расстреливать на глазах у ребят? А ребята должны твердо сказать, без жен и детей мы не вылетаем, и точка. Но мы думали, что сделаем это на свидании. А видите, как все получилось…
— Мы и вас с собой возьмем, — пообещала Нина. — А шо такого? Очень вам оно надо, с циими говнюками оставаться?
— Спасибо, — сказал Марат. — Я постараюсь все устроить. Вам известно время прибытия?
— А оно всегда одинаковое. На рассвете.
— Успеем, — Марат сгреб все обратно в платок и спросил: — Где я могу притулиться, чтобы мне никто не мешал? И еще понадобятся плоскогубцы. Есть в доме какой-нибудь инструмент?
Его практика в минно-взрывном деле ограничивалась установкой растяжек. В Чечне он их выставлял каждую ночь вокруг расположения своей разведгруппы, и каждое утро сам же снимал. За работой настоящих подрывников ему тоже доводилось наблюдать, когда его брали в прикрытие. Он знал, как обжать капсюль-детонатор на конце огнепроводного шнура, как заизолировать стык, как вставить детонатор в тротиловую шашку. Все это он знал, но сам никогда не делал.
Надо же когда-то начинать, рассудил он. И принялся за работу. Василю он поручил пока снять пару дверей с какого-нибудь нежилого дома. Взрыв, скорее всего, повалит столбы, но колючая проволока останется целой, и перебраться через нее можно будет только по самодельным мосткам.
Поставил Марат и вторую задачу перед одесситом. У караульной будки виднелся «уазик» охранников. Самих же охранников еще днем увезли на прочесывание местности. Вряд ли они оставили ключи от машины. Поэтому Василю предстояло сразу после подрыва завести трофейный «уазик».
— А что его заводить? — скривился профессиональный угонщик. — Народу хватает, толкнем, он сам заведется. Как в песне. Цыгане шумною толпою толкали жопой паровоз… Ты мне лучше скажи, как собираешься к воротам подобраться со своим динамитом. Лично я на проволоку не полезу, бо вона пид током.
