– Надо было Костика с собой взять, – проговорил Старовойтов.
– Зачем?
– А он бы нас на машине отвез, – беспечно произнес Павлик. – А то теперь придется своим ходом добираться… – вздохнув, добавил он.
– Доберемся, – ободрила я Пашку. – Туда автобус рейсовый ходит, так что проблем не будет. А обратно на похоронном автобусе в город приедем.
– Где же это Леру носит? – нетерпеливо спросил Пашка, взглянув на часы.
Вскоре появилась и Казаринова, она пришла почти без опоздания – три минуты не считаются. А еще минут через десять подошел наш автобус. Мы погрузились в него и поехали к Соколовской.
Возле их дома было полно машин. В основном это были дорогие иномарки и отечественные «Волги». Аллу Николаевну я нашла не сразу. Она не сидела около гроба покойного, как это обычно бывает, а бегала по дому, то и дело отдавая какие-то распоряжения.
Сегодня госпожа Соколовская выглядела весьма элегантно, несмотря на то что надела траур. На ней было длинное облегающее черное платье из шифона, отделанное гипюром, которое вовсе не портило ее немного располневшую фигуру, а скорее даже придавало Соколовской некую изюминку. А на голове небольшая черная шляпка.
– Здравствуйте, – бодро поздоровалась она с нами. – Спасибо, что приехали. Вы извините, не могу уделить вам время, – сказала она и снова исчезла в одной из многочисленных комнат.
Мы прошли в гостиную, где лежал Соколовский. Здесь царила в прямом смысле мертвая тишина, народу было немного. Люди не стояли у гроба, а лишь заходили, прощались с покойным и выходили в холл или на улицу. Мы тоже отдали последний долг Богдану Соколовскому и вышли во двор. Мне хотелось побродить по территории дома Соколовских, осмотреть все вокруг, но я сочла, что сегодня, пожалуй, не самый лучший день для этого.
Я вернулась в холл, где меня ожидали Павлик и Лера.
– Куда вы ходили? – осведомилась Лера.
– Хотела взглянуть на то место, где был убит Богдан, – ответила я. – Но, наверное, это не очень удобно.
– Мы поедем на кладбище? – спросил Пашка.
– Думаю, да, – кивнула я. – Алла Николаевна просила присутствовать. Да и мне нужно посмотреть, не придет ли та самая Марианна на похороны Богдана.
– А здесь ее нет? – Казаринова принялась оглядывать приглашенных.
– Думаю, что нет. Вряд ли она бы осмелилась явиться прямо домой. А вот на кладбище – вполне возможно. Так что в любом случае нам надо побыть на церемонии до конца.
– Здравствуйте, – услышала я позади себя мужской голос. Я обернулась и увидела высокого стройного мужчину в черном строгом костюме и черных очках. По инерции я тоже поздоровалась с незнакомцем, а когда мужчина снял темные очки, я признала Ивана – приятеля покойного.
– Не узнали? – пытливо посмотрел на меня Иван.
– Ну, почему же, – ответила я.
– Вы уже виделись с Аллочкой? – осведомился Иван.
– Да, выразила свои соболезнования.
– Я тоже, – театрально вздохнул Иван. – Да-а, – протянул он. – Жаль Богдана. Хороший был человек… А как там продвигается следствие?
– Вам лучше спросить об этом у вдовы, – отрезала я, не желая перемывать косточки Соколовской с другом ее мужа.
Иван, поняв, что я не слишком расположена к беседе, помолчал, потом проговорил:
– Я искренне надеюсь, что у Аллочки все будет хорошо. Несмотря ни на что.
Я непонимающе взглянула на Ивана, о чем это он?
– Я имею в виду, – пояснил Иван, – что на нее не заведут уголовного дела. Мне не хочется верить, что она причастна к смерти мужа…
– Кстати, Иван, – решила я сменить тему разговора, – вы не видели здесь никого постороннего?
– Нет, – удивленно приподнял он брови. – А кого я мог тут увидеть? Если только вы не имеете в виду Марианну? – Иван испытующе взглянул мне в глаза.
– Да, – честно ответила я. – Возможно, она тоже придет проститься с Богданом.
– Не знаю, – слегка усмехнулся Иван. – Не думаю, что она отважилась бы на такой шаг. Да и потом, я ведь ее не видел ни разу. Даже если бы она и присутствовала здесь, я все равно не смог бы ее узнать. Возможно, она будет на кладбище…
Я в задумчивости разглядывала гостей. Пожалуй, Иван был прав, Марианна вряд ли явится сюда… Алла Николаевна бегала из комнаты в комнату, суетилась, то и дело беседуя с кем-то и отдавая распоряжения.
Иван так и стоял рядом со мной, пытаясь разговорить меня. Мне совсем не хотелось обсуждать с ним подробности личной жизни как Богдана, так и Аллы Николаевны, а он, судя по всему, был настроен именно на такой разговор. Чтобы не тяготиться его обществом, я решила выйти на улицу.
В дверях я столкнулась с Аллой Николаевной, она снова командовала какими-то людьми в темно-серой униформе. Как я поняла, это были служащие похоронного агентства. Увидев меня, Соколовская дала им последние наставления и вышла следом за мной на улицу.
Она закурила, тяжело вздохнув, и подошла ко мне.
– Господи, как все это утомительно… – произнесла она, и я не услышала в ее голосе тех ноток печали, которые должны были бы присутствовать у убитой горем вдовы. Смерть мужа, судя по всему, не доставила ей печали или страданий, она лишь осложнила ее и без того загруженную деловую жизнь дополнительными трудностями.
– Вам нужно было поручить кому-нибудь все хлопоты по похоронам, – сказала я, взглянув на Аллу Николаевну.
– Да кому можно что-то поручить? – разочарованно проговорила она. – Разве кто-то может сделать что-то добросовестно? Только сама и суетишься… – Соколовская посмотрела на часы и снова вздохнула. – Ну вот, всего лишь одиннадцать часов, а я уже с ног валюсь от усталости. Я сегодня встала в шесть утра… – пожаловалась она.
– Скоро на кладбище?
– Да. Еще немного. Потом в столовую. Я заказала поминки в «Пассаже», – произнесла она.
Столовой «Пассаж» можно было назвать лишь с огромной натяжкой. Это был неплохого уровня ресторанчик, конечно, не самого высокого класса, но и далеко не заштатная забегаловка. Многие вполне состоятельные люди не брезговали проводить там банкеты, свадьбы и прочие торжества. А Соколовская устроила там поминки по усопшему. Мне показалось, что она крайне не хотела, чтобы после его смерти ходили какие-либо слухи, что, дескать, они плохо жили, что Соколовская его не любила и что сама только и ждала его смерти… Алла Николаевна, как бы там ни было, не желала выносить сор из избы, и правильно делала. Мало ли у кого какие отношения, но знать об этом всем окружающим вовсе не обязательно.
Алла Николаевна нервно и часто затягивалась тонкой длинной сигаретой. Когда она докурила и собралась было вернуться обратно в дом, я заметила, как въездные ворота медленно расползлись в стороны и впустили во двор небольшую темно-синюю автомашину. Кажется, «Фольксваген», я не очень разбираюсь в марках. Стекла у иномарки были затонированы, и мне не удалось разглядеть, кто сидел за рулем. Но, кажется, Алла Николаевна сразу узнала прибывшего. Увидев автомобиль, она резко развернулась, передумав заходить в дом, и направилась встречать приехавшего на иномарке.
– Ну вот, – бросила она мне. – Нотариус прибыл…
Машина остановилась, и из нее вышел невысокий сухонький седой мужчина. Пожалуй, его даже можно было бы назвать стариком, если бы не живые и проницательные глаза, взгляд которых, казалось, пронзал тебя насквозь, словно рентгеновские лучи.
Алла Николаевна подошла к нотариусу, поприветствовала его, а он, слегка наклонившись, поцеловал ей руку. Я увидела, как они переговорили о чем-то, потом прошли в дом. Нотариус при этом слегка придерживал Соколовскую под руку.
Через некоторое время ко мне присоединились Павлик и Лера. Потом я увидела, как по двору бродит Иван. Увидев меня, он снова направился в мою сторону.
– Аллочка отправилась с нотариусом заслушивать завещание, – сообщил он, прикуривая.
– Вдвоем? – поинтересовалась я.
– Пока да, – пожал плечами Иван. – Ведь на этой процедуре обычно присутствуют только самые близкие родственники. А кроме Аллочки и детей, у Богдана больше никого не было. – Иван лукаво взглянул на меня. Я промолчала. – Если, конечно, не считать той таинственной девицы по имени Марианна, – тихо проговорил он.
– Значит, после того как нотариус огласит завещание, мы поедем на кладбище, – проговорила я, сделав вид, что не слышала последней фразы Ивана.
– Вероятно… – задумчиво произнес он и побрел вдоль забора к зарослям роз.
Оказалось, что оглашение завещания – вещь далеко не такая уж скорая. Нам пришлось ожидать появления Аллы Николаевны около получаса. Я-то думала, что все это дело займет минут пять, не больше, но я ошиблась.
– И что там можно так долго делать? – возмутилась Лера. – Всего лишь зачитать завещание… Несколько строк.
– А вдруг оно у него в пяти томах? – предположил Павлик. – Это если я помру или, допустим, ты, то у нас и завещаний-то не будет, потому как завещать просто нечего. А у богатых свои причуды.
