Антигравы рабам не полагались, но эти штуки были такими медленными, что Грай без труда поспевал за моим движением. Да и скорость сейчас была не самой большой, на какую был способен этот вид транспорта.
Следуя за ехавшей впереди Катёной, я тайком активировала бусину анализатора гиперперемещений и вбила в выскочившее виртуальное табло последние координаты черного портала.
В ухе неожиданно тренькнул сигнал синхронизации с наушником, настроенным на вызовы с моего идентификационного браслета. Но никаких звонков от единственного раба, что следовал за моим самокатом-антигравом широкими шагами, не поступало.
Следовательно, запрос на аудиосвязь произошел с только что включенным анализатором гиперперемещений.
«Внимание, пользователь, — четко проговорил электронный голос в ухе, — координаты зафиксированы. Планировка курорта Демо активирована и проанализирована в соответствии с координатами. Следуйте по адресу: Игровая зона, левое крыло, сектор А-66.»
Я несколько раз повторила про себя последнюю фразу и прибавила скорость, обогнав даже воодушевленно спешащую к игровиртам Катёну.
Грай перешёл на бег.
За территорией космопорта в глазах зарябило от бесчисленных рекламных щитов с призывами посетить какую-либо из зон — игровую, эротическую, ролевую, лечебную, торговую, учебно-рабскую, с лёгкими и жёсткими развлечениями… словом, выбор был широким, на любой вкус. Вся дорожка превратилась в один длинный заезд по навязчивому рекламному ролику.
В каждую из зон вели подсвеченные определенным цветом указатели, и стрелки игровой зоны горели ярко-лиловым.
Прохожие на улицах тоже преобразились. Если на Тигардене-2 ещё можно было встретить — редко, но всё же! — свободных мужчин непременно в женском сопровождении, то на Демо их словно не существовало. Каждую женщину сопровождали рабы и только рабы. По трое-четверо минимум. Самое большое количество невольничьей свиты, которое нам встретилось по пути, насчитывало пятнадцать рабов. Пятнадцать! Как космозонки терпели прогулки с такой толпой на хвосте, понять мне было сложно. Наверное, к этому надо привыкать с детства.
И я понимала, что пятнадцать — это не предел.
Возле входа в игровую зону возникла живая пробка. Причины ее возникновения стали понятны из разговора двух космозонок в трусиках с нашитыми узорами из маленьких, как бисер, сиреневых бриллиантов.
— Сегодня на аукционе обещали выставить что-то необыкновенное, — вещала одна, небрежно покачивая в наманикюренных пальцах поводки, вроде собачьих. — Теряюсь в догадках, что там притащили. Вряд ли буду участвовать, но посмотрю, пожалуй… А ты рискнешь?
У ее ног на четвереньках сидели стройные голые рабы с размалеванными по физиономиям черными линиями, которые изображали усы. На их головах торчали искусственные ушки, а позади стелились длинные хвосты, которые торчали из…
Я быстро перевела взгляд на вторую космозонку.
Рядом почтительно застыла тройка ее рабов более-менее приличного вида — в стрингах, немного прикрывающих стратегическую часть половых органов. Хотя по сравнению с ними мой Грай и раб, сопровождающий Катёну, выглядели в нормальных мужских плавках чересчур… одетыми.
— В прошлый раз за лот боролись только эти чокнутые Цин и Задаки. Но они давно уже страх потеряли… Так что нет, я тоже только посмотрю. Мне лишние проблемы не нужны.
И обе космозонки переключились на сплетни об учащающихся конфликтах с земноводными родственниками рабынь и росте недовольных в Чертогах Великой Госпожи в связи со слишком мягкой, по их мнению, политикой подавления плывчи.
Катёна пропускала всё мимо ушей, перебирая визитки и откладывая самые интересные, а я от скуки ожидания слушала и разглядывала драгоценные трусы космозонки со «зверьками».
Крепкая синтетическая нить, на которой крепился один из сиреневых бриллиантов, не то поистерлась, не то где-то зацепилась и надорвалась. Самому драгоценному узору это ничем не грозило — каждый камушек крепился отдельно. Но упомянутый бриллиант висел, можно сказать, на соплях. Кому-то скоро богатство халявное само свалится под ноги. Что за дурость вообще такая — украшать трусы баснословно дорогими обработанными сиреневыми алмазами?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Непорядок на трусах космозонки заметила не только я. Ещё одна дама из очереди, но в обычных стрингах, так и косилась на болтающееся украшение. У нее были странные глаза с неестественно расширенными, как у наркоманки, зрачками и малоосмысленным выражением лица. Рабов при ней было всего двое, и выглядели они откровенно болезненно. Об этом недвусмысленно говорили характерные следы начинающей садистки на их телах — синяки, укусы, царапины, точечные ожоги и длинные ссадины от хлыста.
Смотреть на них было тяжело, и я малодушно отвела взгляд. Всех не спасти, а у меня на Демо иная цель.
У входа наметилось оживление. Сотрудницы из администрации игровой зоны начали впускать гостей не через узкую дверь, а через просторные транспортные ворота. Очередь перестала топтаться на месте и начала двигаться вперёд резвыми рывками.
— Почему мы двигаемся с задержками? — спросила я у Катёны.
Вместо нее ответила одна из наших соседок по очереди, стоявшая сразу за нами на своем антиграве:
— На входе нужно подтверждать подписку о неразглашении отпечатком пальца в электронном журнале. Обычно это делается быстро, но когда запускают партиями, приходится ждать.
Когда до ворот оставалось всего несколько шагов, толпа совершила очередной рывок, а затем произошло сразу несколько событий.
Неадекватная с виду дамочка толкнула своего раба на космозонку с болтающимся на трусах бриллиантом. Та потеряла равновесие и завалилась на своих «собачек», а сам раб по инерции упал на меня, хорошенько боднув крепким лбом в лицо. У меня аж искры из глаз полетели.
Но я успела уловить, как женская рука перед самым столкновением зацепила нитку с бриллиантом и дернула. Правда, сам камушек выскользнул из жадных пальцев и куда-то отлетел — не повезло воровке.
Катёна ахнула и на пару с Граем бросилась ко мне, поддерживая за плечи. Несколько мгновений я сражалась с головокружением, чувствуя, как наливается горячей болью место удара. Тем временем упавшая космозонка встала и принялась орать на неадекватную хозяйку раба:
— Ты совсем психокорректированная?! Почему твой раб в общественном месте валится с ног? Не умеешь держать свое имущество в порядке, так содружеская комиссия быстро это исправит! Идиотка!
— Комиссии на Демо вход воспрещён, — вяло возражала дамочка со странностями.
— Так я им стукну на тебя, если сейчас же не извинишься!
— Приношу свои глубочайшие извинения, — последовал рассеянный ответ. — Если желаете, можете забрать раба в качестве морального ущерба.
— Нужен он мне! — брезгливо фыркнула пострадавшая космозонка. — Это же бросовый раб с полным мешком болезней. Наверняка со дня на день загнётся. Идём отсюда, Хайна, — и вместе с приятельницей гордо удалилась прочь, покачивая ягодицами и сверкая трусами, обедневшими ровно на один бриллиант.
Неудачливая воровка с досадой посмотрела на своего раба, который скованно поднимался на ноги, потом перевела на меня опасливый взгляд. Другие дамы из очереди опять двинулись вперёд, косясь на нас с прохладным любопытством, но в целом никому не было особого дела до этого короткого инцидента.
— У тебя синяк под глазом проступает! — ахнула Катёна и принялась рыться в сумочке. — У меня с собой где-то был гель от ушибов…
— Приношу свои извинения, — заученно начала странная дамочка. — Если желаете, можете забрать раба в качестве морального…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я потрогала наливающийся жаром фингал, мельком глянула на измученных рабов воровки — с ними действительно было что-то не то, не зря космозонка про бросовость толковала, — и со вздохом сказала:
— Двух.
— Что? — поперхнулась дамочка.
— Говорю, двух рабов давайте. Одного в качестве морального ущерба, а второго за это, — и указала на свой опухший глаз. — Или могу попросить комиссию ЗССР обратить на вас особое внимание. Уж они-то найдут, на чем вас подловить. Запрещёнными веществами случайно не балуетесь?
