Было холодно, хоть и не настолько, как в Карапатах. Кира стояла в своем тонком платье, туфлях и легком пальтишке и смотрела в небо, будто ждала увидеть какие-то иные звезды.
— Пойдем, — я потянул ее за руку. — Замерзнешь же.
— Я не вернусь в этот ресторан, — твердо произнесла она. — Прости, Назар, но у меня еще есть гордость. И, надеюсь, я выполнила твое двенадцатое желание и произвела на родителей достойное впечатление?
Мне оставалось только мягко рассмеяться. Можно подумать, я сейчас согласен опять разговаривать с родителями!
— Впечатление? Просто невероятное! И я предлагаю тебе не в ресторан пойти, а в машину. А потом уехать отсюда к чертям собачьим. И пусть дальше толкают торжественные речи и делают все, что хотят. Я больше к ним возвращаться не желаю. Ты права, это просто игра на нервах. Угодить невозможно, понравиться нереально. Какой смысл навязываться людям, если они за тебя уже все решили?
Кира повернулась ко мне и как-то очень удивленно улыбнулась. Мокрый снег падал на ее кудри, портя прическу, но она этого будто не замечала; что в дорогущей одежде, что в простых джинсах и футболке, она была одинаково настоящей и прекрасной.
— Откуда у тебя все это? — спросил я. — Я же видел чемоданы. Этого не было.
— Тебе нравится?
— Да, но это были не мои подарки. Зря, кстати.
— Можешь не волноваться, — пожала плечами Кира. — Я связалась с Верой Сергеевной и заставила ее выплатить мне компенсацию за увольнение без достойного повода. Она согласилась — я обещала попытаться убедить тебя в том, что она не настолько плохой главред, насколько тебе кажется, и что ее не нужно увольнять. Вот, убеждаю… А потом позвонила Алексу. У него жена из высокого круга, или как там это называется. Прекрасно разбирается в моде, бывшая художница, рассказала мне, как правильно все подобрать, подсказала адрес одного бутика. Ну, а дальше я уже действовала на свое усмотрение. Судя по реакции, не прогадала.
— Ты всех поразила, — кивнул я. — И меня в том числе.
— Не ожидал, что я могу быть красивой?
— Ну, это-то я знал. Но французский, твои манеры… Да и внешний вид — я просто не ожидал тебя такой увидеть. Ты ведь от денег отказалась. Я поражен, если честно.
Кира вздохнула. Она немного успокаивалась, отпускала гнев.
— Я решила, что должна просто всех впечатлить. Рада, если у меня все-таки что-то получилось…
— Ты невероятная, — прошептал я.
— Спасибо, — Кира позволила себя обнять. — Давай уедем отсюда, а? Я помню, что у тебя завтра день рождения, но…
— А как же французский поцелуй на Эйфелевой башне и страстные парижские выходные?
— Прости, Исаев, ты красавчик, конечно, но под одной крышей с твоими родителями я не могу.
Я прижал ее к себе.
— Зачем под одной крышей с ними? Поехали в какой-нибудь крутой отель. Проведем завтра один прекрасный день в Париже без всяких токсичных личностей, а потом вернемся домой. А мои родители пусть делают все, что хотят. В конце концов, мне будет тридцать три года. Не тот возраст, когда надо держаться за мамину юбку. Согласна?
Кира посмотрела на меня так, словно впервые в жизни увидела. Во взгляде сверкал неподдельный интерес.
— Согласна, — наконец-то выдохнула она. — Париж так Париж, — и первой потянулась за обещанным французским поцелуем…
26
Пригород Киева встретил нас холодом и очередным витком бесконечной метели. Зима разыгралась не на шутку; коммунальщики, очевидно, уже проклинали и морозы, и то, что им придется разгребать постоянно сыпавший снег.
Было раннее утро; я уговорила Назара остановиться на ночь в небольшом отеле, и сейчас мы, не такие уж сонные и уставшие, могли нормально ориентироваться на дороге. Гололед никуда не делся. Чем бы ни занимались коммунальные службы, в своей деятельности они явно успешны не были. Машину постоянно уводило куда-то в сторону, и Исаев так крепко сжимал руль, что у него даже побелели костяшки пальцев.
Впрочем, вопреки ситуации на дороге, настроение и у него, и у меня было хорошее. Я любила зимнюю свежесть, мне нравилась погода за окном, да и возвращение домой радовало…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Даже если там меня не ждало там ничего хорошего.
Когда въехали в город, стало попроще. Назар расслабился и решительно отключил в конец надоевший ему навигатор, все еще пытавшийся выдавать своим не в меру бодрым голосом указания, где поворачивать.
— Я знаю Киев как свои пять пальцев, — довольно сообщил он мне. — Обойдусь и без этой пищалки.
Я выглянула в окно. Мои познания, конечно, были не такими, как у опытного водителя, но примерно распознать направление движения я не могла.
— Ты куда-то не туда едешь, — отметила я.
— Почему? Как раз туда.
— Ну, я надеялась, что ты подбросишь меня до дома, — я нахмурилась. — Или хотя бы высадишь где-нибудь в моем районе, а не в центре города.
О том, чтобы просить его поднять чемоданы на нужный этаж, и речи не шло, я не собиралась настолько наглеть. Но все-таки рассчитывала на слабый джентльменский порыв. Исаев же был далеко не таким плохим, как показалось мне при знакомстве. Разочаровываться в нем наново мне не хотелось.
Последние выходные, проведенные во Франции, больше напоминали сказку. Я чувствовала себя принцессой, которой приносят кофе в постель, водят по самым прекрасным местам огромного, безграничного Парижа… Но, возможно, Назар просто играл свою роль. Хотя, казалось бы, перед кем? Нас никто не знал, никто за нами не наблюдал, и мы дурачились, словно дети, наслаждались друг другом и не заботились ни о чем, кроме нашей любви.
— Ты ждешь, что я отвезу тебя в твой тараканий рай? — поинтересовался Исаев. — Ну, Кира… Ты достойна большего. Думаю, тебе больше не нужно жить в доме у тети Гали, или как там ее зовут. Все нормальные люди оттуда уже переехали.
— Это ты только что Алекса назвал нормальным человеком?
— Он меня, конечно, раздражает, но я вынужден признать: он довольно хорошо устроился в жизни и слабо тянет на роль тунеядца и алкоголика, — сдался Назар. — Хотя в его родовом древе черт ноги сломит, а семейка у него, мягко говоря… В общем, не о нем сейчас речь. Я тебя туда не повезу.
Я нахмурилась. Не повезет он! Тараканьего призрака, что ли, испугался? Так тетя Галя вроде травить их собиралась. Конечно, дезинсекционные работы эффективны, когда проводить их во всем доме, но я уже привыкла бороться. Это часть моей жизни.
Либо мама, либо тараканы. Вторые милее. По крайней мере, на нервы так не действуют. А визжать при их виде я разучилась быстро, как только впервые сорвала голос.
— Ну, прости, Назар, что оскорбила твои нежные чувства богача, — проворчала я, — но у меня другого дома нет. И деваться мне больше некуда. Так что, если не можешь совершить такой подвиг и подвезти даму к неприятному тебе дому, то высади меня хотя бы здесь! Дальше уже как-то доберусь… Это будет моя проблема.
— Я не собираюсь создавать тебе проблем.
— Ой! — отмахнулась я. — Наше общение с тобой всегда было одной сплошной проблемой, а не веселым беззаботным приключением… В любом случае, Назар, срок договора истек!
Я заметила, как дернулся у Исаева уголок губ. Он то ли хотел улыбнуться, то ли таким образом демонстрировал раздражение, это уже было мне неизвестно. Так или иначе, я не собиралась позволять себе и дальше жить в иллюзии. Вместо этого решительными ударами разбивала остатки прекрасных карпатско-французских фантазий.
А то сейчас расклеюсь, а потом еще в любви ему признаваться начну, мало ли, на какие откровения меня пробьет. И как это расхлебывать?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Да, наш договор уже вроде как подошел к концу, — промолвил Назар.
— Ага. И я, помнится, выполнила все, что обещала. Даже донельзя впечатлила твоих родителей…
— И поссорила меня с ними. Впрочем… — Исаев вздохнул. — Очевидно, мы поссорились уже очень-очень давно. А ты, как лакмусовая бумажка, это проявила.
