Она кивнула и произнесла слова, о которых горько сожалела:
- От него несколько недель ни слова. Я не думаю, что он вернется, но не могу с этим смириться.
- Позволь мне быть твоим другом, Эйслинн. Это все, что я сейчас тебе предлагаю. Случится все остальное или нет, мы разберемся с этим позже. Никакого давления, просто знай, что я всегда открыт для тебя. – Он раскрыл объятия. – Теперь разреши мне побыть с тобой. Нам надо попытаться двигаться вперед, а не причитать и ждать.
Эйслинн дала себя обнять. Она вздохнула одновременно от удовольствия и раскаяния, когда Кинан погладил ее по волосам, позволяя солнечному свету скользить по прядям, пока ею не овладело спокойствие и умиротворение, которое она редко ощущала в последние дни.
- Все будет хорошо. Так или иначе, все уладится, в конце концов, - пообещал Кинан.
Эйслинн не знала наверняка, говорит ли он правду, или просто высказывает свое мнение, но в данный момент позволила себе поверить ему.
Счастье – это выбор.
Глава 25
Прошел еще один месяц без известий от Сета. Лето вступало в полную силу. Выпускной наступил и прошел, но Эйслинн поняла это, лишь увидев диплом, дожидающийся ее дома.
- Мне жаль, что я все пропустила, - сказала она бабушке. – Если ты хотела…
- Все в порядке, милая. – Бабушка похлопала по дивану рядом с собой.
Эйслинн подошла ближе. Ощущение было такое, словно каждый шаг она делала в сгустившемся воздухе.
- Я пытаюсь. Иногда такое чувство, что солнце душит меня. И Сет… По-прежнему ничего о нем не знаю.
- Все пройдет. Тебе станет легче быть такой. Не могу сказать, что понимаю, но, - бабушка взяла Эйслинн за руку, - ты сильнее, чем думаешь. Не забывай об этом.
Однако Эйслинн сомневалась. Она чувствовала себя так, будто с нее снимают кожу. Земля не просто пробуждалась после долгого сна под гнетом зимы Бейры; она пыталась найти выход для подавляемой десятилетиями энергии, а Эйслинн была проводником. Каждый рассвет приближал ее ко второй половине того, что происходило с отогревающимся миром, – к ее королю, другу, ее не-любовнику. Она понимала, что в том, как она следит за его движениями, не было логики. Не было даже романтики. Была потребность. Это смущало ее. Влечение связано с любовью; так у нее было с Сетом. Он был ее другом, к нему она чувствовала любовь, доверие. С Кинаном у них была дружба и своего рода доверие, но не настоящая любовь. Чего-то не хватало.
Бабушка молча сидела рядом. Единственным звуком было тиканье часов на стене. Это должно было успокаивать, но Эйслинн чувствовала себя так, словно бежит. Куда бы она ни пошла, она ощущала давление внутри, от которого не избавиться.
Только если не была с Кинаном.
Наконец бабушка нарушила тишину:
- Если Сет не мог справиться с тем, какая ты, это его потеря.
- Нет, моя, - прошептала Эйслинн. – Без него все не так.
- Но?
- Он ушел два месяца назад, а Кинан…
- Лжет, Эш. – В голосе бабушки слышалось осуждение.
- Иногда. Не всегда.
- Он коварный выродок, но он всегда будет рядом… - вздохнула бабушка. – Просто будь осторожнее, решая, насколько близко подпускать его к себе. И как быстро. Не дай лету или боли одурачить себя. Секс – это не любовь.
- Я не… - Эйслинн отвела взгляд. – У нас не было этого. Только… с Сетом.
- Ты была бы не первой, кто прыгает в чужую постель от одиночества и тоски, милая. Просто будь готова к последствиям, если так поступишь. – Бабушка встала. – Давай-ка покормим тебя. Я не могу все уладить, но что-нибудь вкусненькое, чтобы успокоить тебя, у меня имеется.
- А еще совет.
Бабушка улыбнулась и показала в сторону кухни:
- Сливочная помадка или мороженое?
- И то, и другое.
Позже тем же вечером, когда Эйслинн свернулась клубочком рядом с Кинаном и они смотрели кино, она подумала о словах бабушки. Он не был выродком, не всегда, не по отношению к ней. Он был безжалостен, добиваясь того, что, по его мнению, было лучше для Двора, но при этом был понимающим и нежным. Она видела его с Летними девушками. Он заботился о них. И о рябинниках, причем не просто как о каких-то предметах, а как о личностях. Импульсивный и ветреный, он был средоточием лета.
И он хороший. Может, и не всегда, но для короля фейри он был необыкновенно добрый. Для того, кто сражался с самого рождения, чтобы оказаться там, где ему и положено быть, он был исключительно добрым. И он всегда рядом.
Она положила голову ему на колени и попыталась сосредоточиться на фильме. Они так часто поступали – просто были вместе поздно ночью. Эйслинн не могла спать, и, если она не находилась в квартире у бабушки, Кинан бодрствовал вместе с ней. Эйслинн гадала, спит ли он, когда она у бабушки. Но не спрашивала. Просто стала проводить во дворце больше ночей.
Бабушка никак не высказывалась по этому поводу. Она видела, как нарастает энергия внутри Эйслинн, пока все они приближаются к Солнцестоянию, и отчаянье Эйслинн из-за отсутствия Сета стало слишком сильным. “Ты должна быть там, где тебе спокойнее, милая, - сказала бабушка, - и сейчас это место не рядом со мной. Отправляйся к своему Двору”.
Быть с Кинаном – странная смесь умиротворения и желания. Он не солгал и четко держал дистанцию, заботился о ней, но не давил. И только во время просмотра фильмов поздними ночами он был откровенно нежным. К этому моменту они посмотрели уже больше дюжины.
Фильм, который они смотрели сегодня, не был ни комедией, ни экшном. Это было что-то вроде мелодрамы: независимое кино об уличных музыкантах, которые влюбляются друг в друга, но у каждого из них есть свои обязательства. И музыка, и идея были замечательные, трогательные и душераздирающие. Эта комбинация эхом отдавалась в Эйслинн, напоминая, что нельзя пересекать некоторые границы, потому что это может нанести непоправимый вред всем окружающим. Одного влечения недостаточно.
Но когда Кинан рассеянно гладил ее по волосам, пока они смотрели “Однажды”, создавалось такое ощущение, что влечение – не единственное чувство между ними.
В какой-то момент она, должно быть, заснула, поскольку, когда открыла глаза, экран был черным. Эйслинн передвинулась так, чтобы лежать головой на подушке на коленях Кинана, а он все еще гладил ее по волосам.
- Извини. – Она моргнула и подняла на него взгляд.
- Тебе нужно было поспать. Мне приятно, что ты доверяешь мне настолько, чтобы оставаться здесь.
Эйслинн покраснела и тут же почувствовала себя дурой. Как будто она никогда не просыпалась у друзей. Она ночевала и у Карлы, и у Рианны, и даже у Лесли до того, как все изменилось. Просыпаться рядом с Кинаном – ладно, на нем – не такое уж важное событие. Она огляделась. Рассвет только-только занимался. Кинан несколько часов обнимал ее, пока она спала. Прежде, чем она успела что-то сказать, он встал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
