Он идиот.
— Но вы же с ним друзья?
Максим прыснул от возмущения и поведал Кире очень неприятную историю их взаимоотношений и все, что с этим связано. Ей было весьма неприятно узнать, что по нелепому стечению обстоятельств она стала объектом глупых игрищ Королева, у которого единственная цель в жизни — выпендриваться перед приятелями.
Также она теперь была в курсе про футбол и отсутствие взаимопонимания между Максимом и его собственным отцом. Это весьма печально, Кира полностью поддерживала парня. С одной стороны, ей с трудом удавалось понять, как взрослый мужчина способен так давить на сына, преследуя какие-то свои цели, но с другой, она все же могла себе это представить, однако не оправдывала.
— Так он раньше играл?
— Да, когда был молод, — ответил Максим. — К его несчастью, мама почти сразу после школы забеременела, и нужно было налаживать жизнь. Отцу, как ты понимаешь, расстаться с мечтой оказалось не по силам. Поэтому он оставил нас. Это решение, видимо, было легким.
Стрельцов фыркнул и помолчал пару секунд, потом продолжил:
— Мама так и не вышла замуж, все время и силы тратила на меня и пропадала на нескольких работах. Когда объявился отец, она решила не препятствовать нашему общению. Возможно, у нее просто не осталось сил, чтобы ненавидеть его. А я считал, что он наконец понял свои ошибки. Позже я узнал, что через пару лет после того, как они с мамой расстались, отец повредил ногу на поле — разрыв мениска. И все. Из команды он выбыл, так как требовалось долгое восстановление. К слову, боли его преследуют до сих пор. У него не осталось другого выбора, кроме как пойти работать по профессии. В университете он учился на учителя истории. К сожалению, во мне он увидел лишь способ закрыть свой собственный гештальт. И совсем забыл спросить, чего хочу я.
— Ты поэтому иногда пропускал занятия по творческому письму?
— Да, тренировки часто шли вразрез с моим расписанием. Я охотно жертвовал всем этим, пока до меня не дошло, что отец пытается вылепить из меня свою копию: я крутой футболист, у меня есть классная компания и самая красивая девушка университета.
Кира вдруг затихла, косвенное упоминание Скрябиной оказалось ей не по душе. Сердце сжалось от ревности, но она понимала, что прошлого не отменишь.
— Лена никогда не нравилась мне, — рассказывал дальше Максим. — Просто она… помогала мне забыться. Я и не думал, что она ждет отношений, ведь, кажется, мы оба понимали, на что шли.
— А как же фотографии? — не выдержав, спросила Кира.
Стрельцов прошелся ладонью по лицу.
— Это общий архив. Многое из того, что она выложила, обрезанные фотографии. Вся эта мишура нащелкана на вечеринках у Королева. Мы даже не трезвые там. Я не понимаю, зачем она вообще выставила этот позор на всеобщее обозрение.
— Зато я понимаю… — тихо сказала Кира, но не стала ему объяснять, что таким образом Лена хотела сообщить всему миру, что Стрельцов — ее парень. — Получается, из-за отца ты порой вел себя очень странно? Позволял себе курить прямо в здании и поджигать бумагу… да и драки…
— Ага, — ухмыльнулся Максим. — Все и так знали, что Юрий Владимирович мой отец, поэтому я был уверен, что о моем «плохом поведении» ему доносят. В какой-то момент я решил настроить его против себя, раз он не собирается принять мой выбор и перестать проецировать на меня свои незавершенные дела. Правда постоянное околачивание в кабинете ректора стало угрожать моему пребыванию в университете… Так что, я немного остыл. В любом случае, теперь я для себя все решил, — победно произнес он. — Разобравшись с собственной жизнью и расставив приоритеты, я намерен двигаться только по тому плану, который сам себе намечу. И ни отец, ни кто-либо другой не сможет мне помешать.
— И что же это за план? — улыбнулась Кира.
— Однажды я собираюсь стать писателем.
Она удивленно посмотрела на него. «Неужели он серьезно?!»
— Как странно, — усмехнулась девушка. — Это ведь и моя мечта тоже…
Максим обнял Киру и прижал к себе ближе.
Он рассказал ей, что на творческое письмо ему посоветовал ходить Валентин Сергеевич, сказав, что у парня явный талант к писательству. Такое заявление Максима шокировало, но и порадовало. Все, что связано с книгами, — его интересует. В конце концов он решил попробовать.
— Кстати, я все задаюсь вопросом — почему именно Валентин Сергеевич преподает творческое письмо?
Максим осторожно посмотрел по сторонам, будто убеждался, что их никто не подслушивает, а потом ответил:
— Спорим, ты сейчас обалдеешь, но Валентин Сергеевич — это Марк Обухов.
Кира с открытым от удивления ртом уставилась на него.
— Что?! — протянула она. — Тот Марк Обухов, что пишет фантастику?!
Максим кивнул.
— Офигеть, — все еще пораженная, она прильнула обратно к плечу парня. — Надо будет у него автограф взять.
— Не вздумай, я тебе по секрету сказал, — засмеялся Стрельцов. — Он не любит внимание. Псевдоним тебе ни о чем не говорит?
— Да, блин…
И вновь минутное молчание. Теперь оно не казалось давящим, скорее блаженным и спокойным. Выговорившийся Максим казался опустошенным. В хорошем смысле. Его словно больше ничего не тревожило. В отличие от Киры.
— Макс, скажи, ты помнишь вечеринку первокурсников?
— Да.
— Когда мы с Аней ушли, что там было?
Он краем глаза посмотрел на девушку, его уголок губ хулигански посмотрел вверх.
— А на следующий день, когда ты видела меня в универе, моя разукрашенная физиономия тебе ни о чем не сказала?
Кира, смутившись, отвернулась, закрыв лицо волосами. «Значит, он действительно дрался из-за меня?»
— Зачем ты это сделал?
Он вымученно вздохнул.
— Жалко тебя стало, ты чуть не ревела. Да и к тому же, Королев меня просто достал, — Максим перевел дух и продолжил: — В день заселения я, как всегда, разругался с отцом. Задолбало выслушивать его нравоучения. Я тогда был в бешенстве и хотел быстрее выйти на воздух, чтобы прийти в себя, но тут в меня врезалась ты. У расписания, помнишь? Ты показалась мне слишком яркой, чтобы тебя забыть: в темных волосах яркие красные пряди, красная помада на губах, испуганные огромные глаза, странное пушистое кольцо на пальце. Я был на нервах и нагрубил тебе, извини, — улыбнулся он, — однако, наша
