— От Кравчинского требуется немного: добежать до кристалла вместе с Катюшей и ткнуть жезлом в ту самую темную точку, о которой он говорил.
— И вы уверены, что это сработает? — покачал головой следователь.
— Я ни в чем не уверен, Анатолий Сергеевич, но, к сожалению, другого выхода у нас нет. С момента смерти Ходулина прошло уже много часов, по моим прикидкам оракул давно уже должен был его воскресить, но он почему-то этого не сделал. А мы с вами не знаем, сколько времени человек может пребывать в состоянии клинической смерти без вреда для здоровья.
— Но ведь мы можем погибнуть, Ярослав! Вы отдаете себе в этом отчет?
— Если мы проиграем, то жезл достанется Иванову. И пусть тогда пробует он. И если я ошибаюсь в своих предположениях относительно оракула, то мы с вами воскреснем из мертвых волею Аркадия Семеновича.
— Ярила прав, — поддержал друга Аполлон. — Предложенный им вариант наиболее оптимальный. Хотя, если честно, мне не хочется умирать даже понарошку.
Похоже, Иванов не ждал от своих противников решительных действий, и его воинство не было мобилизовано для немедленного отпора. Да и Рябушкин стрелял на удивление точно и быстро. Ярослав еще не успел мечом взмахнуть, как пятеро его противников рухнули на каменные плиты, а остальные в ужасе отпрянули от кристалла.
— У него патроны кончились! — надрывался Аркадий Семенович. — Не бойтесь! Во имя Йо вперед, орлы!
Орлы, однако, дрались без особого энтузиазма, больше ориентируясь на дверь, чем на наседавшего на них в гордом одиночестве гайосара Ярослава Мудрого. Что же касается беснующегося Иванова, то он получил удар в челюсть с совершенно неожиданной стороны. Колян Ходулин, лежавший доселе без движения, воскрес и, подхватив меч, немедленно включился в драку. Восставший из мертвых йород произвел на суеверных аборигенов такое жуткое впечатление, что они, бросая мечи, с воплями ринулись прочь из храма, к большому облегчению Ярослава, не ставшего их преследовать. Тем более что как раз в эту минуту послышался треск электрического разряда и зал засветился всеми цветами радуги. Похоже, Кравчинский сумел-таки найти замок для таинственного ключа.
— Перстни вставляйте! — крикнул Кравчинский, оказавшийся уже рядом с кристаллом.
Кузнецов и Ходулин упрашивать себя не заставили и ринулись к месту, где сейчас разворачивались главные события. Кристалл окрасился почти нестерпимым для глаз оранжевым цветом, а на каменном постаменте, где он лежал в благородной неподвижности, четко обозначились пиктограммы, вполне сходные с теми, что были на пальцах у Коляна и Ярослава. Не медля ни секунды, оба липовых исследователя приложили перстни к пиктограммам. Послышался щелчок, оранжевый шар начал краснеть, как помидор в период созревания. Стоящая в неподвижности Катюша встрепенулась, сорвала с головы диадему и провела ею по постаменту. Этого оказалось достаточно, чтобы на противоположной стене вспыхнул экран и на нем появилась огромная надпись: «Миссия завершена».
— А как же клад?! — растерянно спросил поднявшийся наконец с пола Аркадий Семенович Иванов.
— Раздача призов в соседнем зале, — ехидно заметил Кравчинский, — Скажи спасибо, что жив остался, ренегат. А вам отдельная благодарность, мадам Хлестова. Все-таки до чего же коварны бывают порой женщины и как часто они меняют привязанности. Не успел еще любовник остыть, как она уже завела себе другого.
— Попрошу без грязных намеков, — надменно отозвалась Светлана Алексеевна. — У нас с Аркадием Семеновичем сугубо деловые отношения.
Кравчинский собрался добавить еще что-то, судя по всему не весьма лестное для Хлестовой, но в этот момент надпись с экрана исчезла, зато появилось изображение человека с орлиным носом, которого детектив с поэтом уже дважды сподобились лицезреть — сначала в лаборатории алхимика и чернокнижника графа Глинского, а потом здесь при оглашении приговора.
— Это оракул? — спросил в испуге следователь Рябушкин и отвел глаза от пронзительного, проникающего в самые мозги взгляда.
Человек с орлиным носом выдержал паузу, доводя зрителей до состояния близкого к истерическому, а потом начал говорить, торжественно и размеренно:
— Здравствуйте, постигшие тайну.
— Здравствуйте, — глупо хихикнул Иванов.
— Я Йоан, гайосар, вождь и верховный жрец. Не пугайтесь, я давно уже мертв, а перед вами мое изображение, которое этот электронный ублюдок пронесет сквозь время. Впрочем, нет смысла предъявлять претензии компьютеру. Свое проклятие я посылаю его создателям. Идиотам, вообразившим, что им покорилось время. Хотя главным дураком был, конечно, я сам. Мы попали в прошлое, но не смогли из него вернуться. Кто считает, что неудачный результат — это тоже результат, пусть хоть один день проведет в нашей шкуре. Мы рассчитывали пробыть здесь максимум месяц, но оказались пленниками времени на всю оставшуюся жизнь. К этому мы не были готовы. Нам казалось, что мы умнее, честнее, нравственнее тех, кто нас окружает. Мы прошли сквозь время, чтобы зажечь во тьме невежества свечу просвещения. Изменяя прошлое, мы рассчитывали получить прекрасное настоящее и еще более прекрасное будущее. Но мы ничего не изменили в прошлом, зато прошлое изменило нас. Я оказался более умным, более ловким, более приспособленным к эпохе, где нам предстояло жить и умереть, чем мои коллеги. В этом мире конкурентов устраняют. Чтобы жил я, они должны были умереть. У Йо мог быть только один гайосар. Я не оправдываюсь. Мнение потомков мне неинтересно. Я стал великим правителем, и, возможно, до вас еще дойдут отблески моей славы. Но я не очень огорчусь, если слава о Великом гайосаре Йоане затеряется в веках. Ибо жил я не для вас, а для собственного удовольствия. Иногда я чувствовал себя счастливым.
Во всяком случае, я никогда бы не достиг в своем мире того, чего достиг здесь. Возможно, я бы вообще забыл о своем прошлом, если бы не оракул. Эта глупая машина, лишившая меня всего, что я имел там, помогла мне обрести многое здесь взамен навсегда утраченного. Он многое умеет, этот чертов компьютер, надо признать, но, к сожалению, он не сумел сделать главного — вернуть нас туда, откуда мы пришли. Прежде чем умереть, я сделаю все от меня зависящее, чтобы оракул не стал прислужником глупцов, но боюсь, что выключить его совсем я не сумею. Мне несколько раз удавалось отключать компьютер на несколько суток, но он неизменно возрождался к жизни. Удивительно живучая машина! А потому есть надежда, что оракул сумеет естественным путем добраться до того самого времени, где из моих уст сорвался первый крик боли. Ну что ж, ему повезет больше, чем мне. Оказывается, что бессмертный Йоан, как называют меня в здешнем мире, все-таки смертен. Впрочем, я знал это с самого начала. Компьютер может продлить жизнь, но он не в силах побороть человеческую природу. Останется лишь это изображение да мои свершения, мои победы и мои преступления, не интересные в вашем мире уже никому. Прощайте, потомки. Я, Великий гайосар Йоан, сказал свое последнее слово.
Изображение старца исчезло, а на экране вновь вспыхнула надпись: «Миссия завершена». Какое-то время все присутствующие хранили скорбное молчание. Для Ярослава слова странного Йоана не явились откровением. Он уже и сам догадался, что же произошло здесь много веков назад. Неожиданностью явилось то, что это сооружение было не инопланетным кораблем, а всего лишь машиной времени. Хотя слова «всего лишь» здесь вряд ли уместны. Оставалось только выразить сожаление по поводу недомыслия наших далеких потомков, которые заслали людей черт знает куда, а потом не сумели их оттуда вытащить…
— Внимание! — зазвучал вдруг под сводами храма громовой голос— Через пять минут мы начинаем движение. Миссия завершена. Миссия завершена. Посторонних просим удалиться. Посторонних просим удалиться.
— А мы посторонние? — растерянно спросил Кравчинский.
— Более чем, — отозвался на его вопрос Ярослав, хватая Катюшу за руку. — Похоже, у нас появились все шансы очутиться в далеком будущем.
— А может, там лучше, чем у нас? — в сердцах произнес Аркадий Семенович Иванов, медленно отступая от кристалла.
— Вы рискуете очутиться в коммунизме, гражданин бизнесмен, — хмыкнул Кравчинский, набирая ход, — а там таким, как вы, вряд ли будут рады.
Из храма бежали даже «покойники», которых оракул оживил в самый последний момент. Ярослава беспокоила судьба Садка и Будимира, к смерти которых он как-никак приложил руку. К сожалению, спрашивать об их судьбе было уже не у кого.
Машина времени набирала обороты, стены храма Йо дрожали словно кисельные. Казалось, что своды его вот-вот рухнут на головы чужаков, осмелившихся проникнуть в чужие тайны.
К счастью, все обошлось, вспышка настигла беглецов уже за пределами грандиозного сооружения потомков.
Ярослав от неожиданности упал на землю и даже, кажется, на какое-то время потерял сознание. Когда он очнулся, то никакого храма ни вблизи, ни вдали уже не было.
