В ночь на 25 апреля 1940 г. с поста сбежал с винтовкой красноармеец 2-й танковой бригады П.И. Шутов. Расследованием было установлено, что Шутов, будучи недисциплинированным и, видимо, неуравновешенным человеком, еще ранее высказывал намерения дезертировать, но никаких мер к нему принято не было. Шутов до 14 июня так и не был найден567 . 18 мая из 41-й отдельной роты исчез Н.З. Шмавгонец, который объявился 26 мая и сообщил, что был похищен литовскими гражданами в Вильно. Однако в ходе дальнейшего следствия Шмавгонец рассказал, что он дезертировал и спрятался у своей знакомой Ю. Савицкой, которая познакомила его с неким Гарлиным, предложившим Шмавгонцу сотрудничать с некой антисоветской организацией. Согласившись на это, Шмавгонец попытался ответить на вопросы Гарлина о советских войсках, но не смог, так как ничего не знал. Тогда Гарлин предложил ему вернуться в часть и разузнать интересующие его сведения. В качестве легенды он предложил Шмавгонцу сообщить командованию о его "похищении"568 . К сожалению, документов, проливающих свет на случай с Писаревым, найти пока не удалось.
Таким образом, доступные ныне документы свидетельствуют, что Бутаев, Шутов и Шмавгонец не являлись жертвами "похищений", а дезертировали из Красной Армии. Проверка партйно-политической работы в частях 16-го ОСК с 27 по 30 мая 1940 г. показала, что дисциплина во вспомогательных частях 16-го ОСК находилась на низком уровне: нередки были пьянки среди старшего и среднего комсостава, "элементарный списочный учет людей в ротах отсутствовал. Командный состав в поверках людей не участвовал"569 . Все это способствовало различным дисциплинарным нарушениям.
Так, помимо вышеуказанных случаев, имели место и другие самовольные отлучки. Например, начальник продовольственного снабжения 641-го автобата техник-интендант 1 ранга М.Е. Мармылев с 5 по 8 февраля 1940 г. находился в самовольной отлучке на территории Литвы и пьянствовал570 . 15 февраля дезертировали из расположения части красноармейцы Кузьмадемьянов и Щукин, которые были прикомандированы к штабу дивизии и работали в столовой комначсостава, где были замечены в воровстве. Их сняли с работы и отправили обратно в расположение 190-го стрелкового полка, "но так как приказа об откомандировании не было, в полку их не приняли и указанные красноармейцы до 3 марта неизвестно где находились и вспомнили о них лишь после того, когда красноармейцы, видевшие Кузьмадемьянова и Щукина в м. Алитус доложили об этом. 3-го марта Кузьмадемьянов и Щукин допрашивались прокуратурой, после чего сбежали из расположения части и явились только 5 марта, после чего были арестованы"571 . 12 июня 1940 г. из 5-й стрелковой дивизии исчез младший командир В.Т. Головин. Он обменял обмундирование на гражданский костюм и стремился остаться в Литве, всячески скрываясь от розыска. 17 июня он был задержан литовской полицией, передан советским властям и 21 июня осужден к высшей мере наказания за измену Родине572 .
Как бы то ни было, 30 мая 1940 г. в газете "Известия" было опубликовано "Сообщение НКИД о провокационных действиях литовских властей", в котором перечислялись случаи исчезновения красноармейцев из расположенных в Литве частей и вся ответственность за это возлагалась на литовскую сторону. 1 июня литовский посланник в Москве вновь пытался склонить советскую сторону к тщательному расследованию этих обвинений, но Молотов опять не поддержал эту идею. Советское полпредство в Литве 2-3 июня обращало внимание Москвы на стремление литовского правительства "предаться в руки Германии", активизацию "деятельности пятой германской колонны и вооружение членов союза стрелков", подготовку к мобилизации. Все это разоблачает "подлинные намерения литовских правящих кругов", которые в случае урегулирования конфликта лишь усилят "свою линию против договора, перейдя к "деловому" сговору с Германией, выжидая только удобный момент для прямого удара по советским гарнизонам"573 .
По мере развития дипломатического конфликта начались и прямые советские военные приготовления, которые, видимо, обсуждались 5 и 7 июня (с 22.40 до 1.00 и с 19.20 до 20.20 соответственно) в Кремле с участием Сталина, Молотова, Ворошилова, наркома обороны маршала С.К. Тимошенко, начальника генштаба маршала Б.М. Шапошникова, его заместителей генерал-лейтенанта И.В. Смородинова и командарма 2 ранга А.Д. Локтионова, назначенного командующим войсками БОВО генерал-полковника Д.Г. Павлова и командующего ЛВО командарма 2 ранга К.А. Мерецкова574 . Согласно приказу наркома обороны № 0028 от 3 июня 1940 г., войска, размещенные на территории Прибалтики, с 5 июня исключались из состава ЛВО, КалВО и БОВО и переходили в непосредственное подчинение наркома обороны через его заместителя Локтионова. В тот же день был издан Указ Президиума Верховного Совета СССР, согласно которому "в связи со сложной международной обстановкой" предписывалось "задержать в рядах Красной Армии красноармейцев 3-го года службы до 1 января 1941 г." и "до особого распоряжения призванный... командный и начальствующий состав запаса". 4-7 июня 1940 г. войска ЛВО, КалВО и БОВО были подняты по тревоге и начали под видом учений сосредоточение к границам прибалтийских государств, одновременно в состояние боевой готовности были приведены советские гарнизоны в Прибалтике. 8 июня Локтионов получил приказ подготовить дислоцированные в Прибалтике советские авиачасти к возможным боевым действиям, усилить охрану аэродромов и подготовить их к обороне и приему посадочных десантов. Авиаполки должны были быть готовы к действиям по аэродромам и войскам противника и к перегруппировке на более защищенные советскими войсками аэродромы575 .
Вечером 8 июня в городе Лида состоялось секретное совещание командного состава поднятых по тревоге войск БОВО, на котором заместитель командующего войсками округа генерал-лейтенант Ф.И. Кузнецов (он же командующий 11-й армией) информировал собравшихся о "возможных действиях против Литвы". Там же 11 июня с 13 до 16 часов проходило новое совещание с участием накануне вступившего в командование войсками БОВО генерал-полковника Д.Г. Павлова, изложившего план боевых действий и задачи войск, которые должны были нанести стремительное поражение литовской армии, не допустить ее отхода в Восточную Пруссию и за 3-4 дня занять Литву. Согласно боевому приказу № 002/оп от 12 июня, войска 11-й армии совместно с частями 16-го ОСК должны были окружить и уничтожить противника в районе Каунаса. Расквартированному в Литве 16-му ОСК ставилась задача удержать районы своей дислокации, захватить основные мосты на реках Неман и Нярис и обеспечить высадку 214-й воздушно-десантной бригады в 5 км южнее железно-дорожной станции Гайжуны, где предполагалось десантировать 935 человек. Совместно с частями 16-го ОСК десантники должны были захватить основные объекты Каунаса, на аэродром которого было бы переброшено еще 475 десантников. Подготовку операции предполагалось завершить к утру 15 июня. 13 июня для подготовки места десантирования около Гайжун была выброшена парашютная группа в 7 человек, а с 21.30 14 июня радиостанции дислоцированных в Прибалтике советских войск должны были работать только на прием, ожидая условного сигнала о начале операции576 .
У юго-восточных границ Литвы и Латвии сосредоточивалась 3-я армия в составе 4-го, 24-го стрелковых и 3-го кавалерийского корпусов, управление которой из Молодечно 10 июня передислоцировалось в Поставы. 11-я армия, управление которой находилось в Лиде, состояла из 10-го, 11-го стрелковых и 6-го кавалерийского корпусов и развертывалась на южной границе Литвы. Войска ЛВО и КалВО, выделенные для операции, развертывались у восточных границ Эстонии и Латвии. Между Финским заливом и Чудским озером сосредоточились части 11-й стрелковой дивизии. Южнее Псковского озера были развернуты войска 8-й армии (управление в Пскове) в составе 1-го, 19-го стрелковых корпусов и Особого стрелкового корпуса из состава войск КалВО. Для усиления войск указанных округов с 8 июня началась переброска частей 1-й мотострелковой, 17-й, 84-й стрелковых дивизий и 39-й, 55-й легких танковых бригад из Московского, 128-й мотострелковой дивизии из Архангельского и 55-й стрелковой дивизии из Орловского военных округов. На границах Литвы войска завершили сосредоточение и развертывание в исходных районах к 15 июня, а на границах Латвии и Эстонии - к 16 июня. Всего для проведения Прибалтийской кампании было выделено 3 армии, 7 стрелковых и 2 кавалерийских корпуса, 20 стрелковых, 2 мотострелковые, 4 кавалерийские дивизии, 9 танковых и 1 воздушно-десантная бригады. Кроме того, войска НКВД выделили для операции один оперативный полк и 105-й, 106-й, 107-й погранотряды, сосредоточенные в Гродно.
Таблица 15
Советская группировка на 15-16 июня 1940 г.577
Таблица 16
Численность и вооружение войск на 15-16 июня 1940 г.578
Войска Личный Орудия и Танки Броне- Авто- Самолеты
состав минометы машины машины
ЛВО 122 981 2 946 347 106 7 080 673
