Он улыбнулся ей и отвел взгляд. Мейсон постоянно мысленно повторял эти слова, но никак не мог заставить себя произнести их вслух. Всего несколько слов, от которых зависело будущее его семьи!
Он предался размышлениям, в то время как Далия без умолку сплетничала о том о сем, перемежая сплетни сетованиями, как трудно найти подходящее кружево для нового платья. Самозабвенной болтовне девицы, казалось, не будет конца, и Мейсон понимал, что и дальше его ожидает бесконечное нытье. Он уже не сможет проводить вечера в библиотеке, читая стихи, споря о Шекспире или придумывая необычные сюжеты для пьес. Не заниматься там любовью, как это вчера могло бы произойти с ним и Райли, не попадись ему на глаза эти записки. Он пристыдил себя: несправедливо сравнивать Далию с Райли. Он даже не пытался обмануть себя, предполагая, что Далия способна проявить подобную чувственность и страсть. К тому же миссис Пиндар уже дала понять, что собирается жить у дочери. Ее присутствие не только убьет в мужчине все желания, но и повредит его разум.
Мейсон сомневался, что у кого-либо из его предков хватило бы храбрости обречь себя на такое ужасающее будущее — даже ради спасения чести Эшлинов и любимой женщины.
— Леди Артемида, леди Афина и леди Персефона, — объявил мажордом Ивертона, представляя вновь прибывших гостей.
Все замерли, и в зале наступила тишина. Три женщины на минуту картинно застыли наверху лестницы, прервав своим появлением бесконечное и монотонное объявление имен только что приехавших гостей. Шум в зале возобновился и становился все громче, гости перешептывались и спорили о том, кто скрывается под масками этих красавиц. И уже многочисленные кавалеры, одетые пиратами и рыцарями, а также несколько Ромео бросились им навстречу, расталкивая друг друга, стремясь оказаться первыми и попросить этих дам внести их в карточки, где расписывались танцы.
Когда все решили, что ничего более удивительного уже не произойдет, три женщины расступились, и появилась четвертая.
— Леди Афродита! — объявил мажордом.
Увидев ее, Мейсон застыл на месте. Райли!
Золотая диадема венчала ее голову с распущенными золотистыми волосами. Белоснежное платье было скреплено на одном плече, а талию обвивал золотой пояс. Шелк прилегал к ее телу, не скрывая великолепной фигуры, а в разрезе, доходившем до колен, были видны длинные ноги. Маска так плотно закрывала лицо, что ее не могли узнать даже те, кто бросился к ней, бесцеремонно стремясь рассмотреть поближе.
Черт бы побрал ее притворство! Все это показное смирение!
— Возмутительно, — сказала мисс Пиндар. — Не понимаю, зачем их впустили.
А Мейсон в это время соображал, как бы ему удалить своих подопечных, не привлекая внимания. Мисс Пиндар нервно обмахивалась веером.
— Вы видели когда-нибудь даму такой… такой, как бы сказать… раздетой?
— Далия! — Ее мать неприятно поразило вольное выражение дочери.
— Но это так и есть! Интересно, кто они такие? — прошептала она, высказывая вслух вопрос, вертевшийся на языке у всех.
Ее мать гордо задрала нос.
— Они не нашего круга. Бесстыжие девки! Вы согласны со мной, лорд Эшлин?
Мейсон молча кивнул в ответ. Все складывалось идеально. Если Райли и племянниц узнают — а они, конечно же, останутся до той минуты, когда наступит пора снимать маски, — то миссис Пиндар, принимая во внимание ее нынешнее возмущение их безнравственностью, будет вынуждена смириться с тем, что ее дочь никогда не станет графиней.
— Утешает только то, что, когда выяснится, кто эти девки, их больше не примут и не пригласят ни в один из лучших домов Лондона. Удивляюсь, почему его милость не вышвырнул их вон.
«Вышвырнул»! Мейсон не смел и надеяться на такую удачу. Тогда бы он позаботился о том, чтобы эта четверка никогда больше не появилась на светских вечерах, ибо он решил отправить их в самую отдаленную часть Британской империи.
— Кого же они изображают? — спросила мисс Пиндар. — Язычников?
— Богинь, — поправил ее Мейсон. — Та, что с луком и стрелой, — Артемида, богиня охоты. Рядом с ней Афина, богиня мудрости.
— Почему вы в этом так уверены? — с ноткой раздражения в голосе спросила Далия.
— Она держит оливковую ветвь, символ Афины, а та, что подальше, — должно быть, Персефона, царица подземного мира, потому что у нее черный скипетр.
— Хм, — хмыкнула миссис Пиндар. — Похоже на какой-то французский роман, который и читать-то невозможно.
— Посмотрите, как они выставляют себя напоказ, — продолжала Далия. — Уверяю вас, лорд Эшлин, что я никогда не буду вести себя так неприлично.
В этом Мейсон не сомневался. Далия никогда не делала ничего, что привлекло бы к ней внимание, никогда не оживляла своим присутствием скучный вечер, и он не надеялся, что такое когда-нибудь случится. Еще раз посмотрев, как его четверка проходит по залу, он с удивлением заметил, что после приезда Райли вечер уже больше не кажется ему таким скучным.
Кузина Фелисити подробно рассказана Райли, как устраиваются маскарады, и Райли продумала, как воспользоваться представившимся случаем. Как Золушка, они приедут на бал последними, а в полночь, когда начнут снимать маски, они исчезнут, прежде чем их узнают. Кузина Фелисити обеспечила приглашения, перехватив отказ Мейсона и переписав его на согласие. Таким образом у каждой девицы оказалась карточка для танцев, необходимая для входа в бальный зал.
Честно говоря, Райли не ожидала, что их появление произведет такое впечатление на зал. Она повела девиц за собой, напомнив им:
— Не забывайте — никаких разговоров и ни перед кем не снимайте маски. Всеми силами старайтесь не попадаться на глаза вашему дяде.
Девицы кивнули, глядя из-за роскошных масок широко раскрытыми глазами на бурлящую перед ними толпу.
Набравшись храбрости, Райли начала спускаться в огромный зал, заполненный гостями.
— Танец, мисс, — обратился к Беа молодой человек. — Прошу у вас первый танец.
Его друг, наряженный дикарем из колоний, вырвался вперед и опустился на мраморных ступенях на колени перед Луизой.
— Я у ваших ног, прекрасная Персефона. Обещайте мне ваше сердце, и я спасу вас из глубин подземного царства и подарю вам все свои богатства.
— Какие? Свои векселя? — пошутил один из его друзей.
Храбрый молодой человек не растерялся. Он молитвенно сложил руки и заявил:
— Мед, амброзия, нектар — все, что пожелает богиня!
Луиза на ходу взглянула на бурно проявлявшего свои чувства молодого человека, как будто и не ожидала ничего другого. Величественно наклонив голову, она вынула из прически розу и бросила ему на колени. Гул одобрения пронесся по окружавшей их толпе.
