Сначала я оперся на руки и медленно поднялся на колени. Так же медленно я поднял руки, чтобы тем, кто находился в окопе, было видно, что у меня нет оружия. И только после этого я решился встать во весь рост.
«У меня нет оружия! – крикнул я, не видя тех, к кому обращаюсь. – Мы не враги! Нам нужна помощь!»
Держа руки с открытыми ладонями на уровне плеч, я сделал шаг вперед. В тот же миг прозвучал короткий, отрывистый треск, и песок возле моих ног взвился вверх несколькими невысокими фонтанчиками. Не требовалось быть сверхпроницательным для того, чтобы понять, что это предупреждение: еще один шаг вперед мог стать последним. Что ж, мне оставалось только выразить свою признательность неведомым хозяевам крепости за то, что они позволили мне остаться живым.
«Мы уходим!» – крикнул я, хотя и не знал, понимают ли меня стрелявшие. Опустив руки, я повернулся спиной к крепости и медленно пошел назад, каждый миг ожидая удара в спину.
Дойдя до первого залегшего в песке легионера, я жестом велел ему подниматься. Он видел, как поднимался я, и проделал все так же медленно и осторожно, боясь совершить неверное движение и тем самым подписать себе смертный приговор.
Когда первый легионер отошел на безопасное расстояние, я велел подниматься другому. Я почему-то был уверен, что, если отдам приказ всем своим солдатам одновременно подняться на ноги, со стороны окопов будет открыта беспорядочная стрельба.
Так, один за другим, мы уходили от крепости и опоясывающей ее линии окопов. Мы забрали с собой и убитых – их было четверо. Осмотрев мертвые тела, мы поразились тому, насколько маленькими оказались отверстия, через которые из людей ушла жизнь.
Своих мертвых мы похоронили, когда стены крепости, возле которой мы все чуть было не погибли, скрылись за горизонтом.
Вот, собственно, и вся история.
Среди тех, кто остался жив, имелись раненые. У троих ранения были настолько тяжелыми, что без медицинской помощи они не протянули бы и суток. Мы были на грани отчаяния, но все же продолжили свой путь, поскольку другого выхода у нас не оставалось: без запасов воды и продовольствия у нас не было шансов вернуться в поселок людей-ящеров. Все наши надежды на спасение были связаны только с возможностью встретить на пути дружественный народ, который окажет нам помощь и укажет дальнейший путь. Я полагал, что, если в багровом мире нашли свое место люди-ящеры и те, чьим укрытием стала крепость, к стенам которой нас даже не подпустили, значит, мог быть и еще кто-то, знающий, как выжить в безводной пустыне. К счастью, надежды наши оправдались, и на исходе суток после того, как мы ушли из-под стен крепости, мы встретили отряд Иво. Я сам понимаю, насколько малы были наши шансы встретить друг друга среди песков бескрайней пустыни, но, поскольку это произошло, я считаю, что на то была воля богов, идти против которой я не в силах. Поэтому я говорю, что дальнейшая судьба как меня самого, так и тех легионеров, что еще остались в моей поредевшей центурии, находится всецело в ваших руках. Я сделаю все, что вы мне прикажете.
Закончив речь, Сервий Плавт в знак своего подчиненного положения быстро наклонил голову, прижав подбородок к груди.
– Иво, – перевела взгляд на Кийска Стайн, – полагаю, ты уже не в первый раз слышишь эту историю, поэтому не тяни – выкладывай, какие у тебя есть мысли по поводу крепости, которую встретил в пустыне центурион Плавт.
Вместо ответа Кийск сунул два пальца в нагрудный карман куртки и достал оттуда небольшой продолговатый предмет.
– Что это, Гамлет? – спросил он, кинув его сержанту.
– Стандартная пуля от ручного автоматического трассера, – ответил Голомазов, едва взглянув на предмет, оказавшийся у него в руке.
– Ты в этом убежден? – прищурившись, спросил Кийск.
– Ни в одном из других известных мне типов оружия такие пули не используются, – уверенно ответил сержант.
– Эту пулю дал мне Игорь Викторович, – Кийск взглядом указал на доктора Егоршина. – Она была извлечена из раны на плече одного из легионеров.
– Совершенно верно, – кивком подтвердил сказанное Кийском Егоршин. – Но, право же…
Как обычно, не закончив последней фразы, Игорь Викторович сделал жест руками, смысла которого не понял никто из присутствующих.
Стайн взяла пулю из пальцев Голомазова и внимательно осмотрела ее, как будто рассчитывала обнаружить на пуле имя того, кому принадлежало оружие, выпустившее смертоносный металл.
– Что дальше? – спросила она, возвращая пулю Кийску.
Кийск молча указал рукой на Леру, с которым у него, похоже, все уже было заранее обговорено. Леру провел пальцем над светоячейкой ввода информации, и на горизонтальном экране возникло голографическое изображение станции второй экспедиции на РХ-183, как выглядела она до разлома.
– Надеюсь, ни у кого не возникает сомнений относительно того, что мы сейчас видим на экране, – с чрезвычайно серьезным видом произнес Леру, словно лектор, который не может обойтись без вводной части прежде, чем перейти к тому, ради чего, собственно, все собрались. – А теперь взглянем на это.
Леру пробежался пальцами по светоячейкам, и изображение станции распалось на две части. Большая часть, плавно отъехав в сторону от основного плана, исчезла. На экране осталось изображение того, что все собравшиеся, за исключением римлянина, видели уже не раз, – казарменный корпус и примыкающий к нему обломок складского корпуса.
– Это крепость! – Не в силах справиться с охватившим его возбуждением, Сервий Плавт вскочил со своего места и, сделав шаг вперед, указал протянутой рукой на изображение. – Та самая крепость, возле которой погибли четверо моих солдат!
– Ну что ж, – Леру, словно фокусник, которому удался самый сложный из имеющихся в его репертуаре трюков, приподнял руки и чуть развел их в стороны. – Можно считать, что мы отыскали исчезнувшую часть станции.
Глава 21
Надежды и обещания
Новость о том, что обнаружены казарменный корпус и часть складского, разнеслась по станции со скоростью лесного пожара. Однако особой радости она ни у кого не вызвала. То, что в результате разлома недостающая часть станции также оказалась в багровом мире, окончательно ставило крест на мечтах о скором прибытии спасательной экспедиции.
Совет безопасности, курирующий вторую экспедицию на РХ-183, не станет торопиться с отправкой спасателей, едва только обнаружив, что связь с планетой прервалась. Причин временного прекращения дальней связи могло быть сколько угодно, и среди них возможность катастрофы занимала далеко не первое место. В таких случаях обычно начинают беспокоиться не ранее чем через пять-шесть дней. Если к этому сроку связь не восстанавливается, то для прояснения ситуации на место высылается почтовый глиссер с одной из ближайших колонизированных планет. И только после этого, если ситуация и в самом деле серьезная, на планету направляется спасательная экспедиция.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
