Три человека крепко схватили жреца.
Вулфгар, не веря своим глазам, посмотрел на Кари:
— Спасибо. Судя по рассказам Скапти, ты вернул Видару один долг.
Кари кивнул и подошёл к Видару.
— Ты не знаешь только одного, Вулфгар. У этого человека нет собственной силы. Я думаю, что им управляет Гудрун. Вспомни её слова. «Никто не будет тебе верить», — сказала она. И прислала к нам этого человека, а вместе с ним и зверя.
Кари подошёл к Видару. Тот попытался отступить назад, но люди держали его крепко.
— Ты когда-нибудь смотрел на отражения? — тихо спросил Кари. — У меня нет своего — оно находится далеко на севере, где нет даже белых медведей и айсбергов и где заканчивается мир. Вот где она — моё отражение. Она такая же, как я, и вместе с тем другая. Все отражения — это противоположности того, кто на них смотрит. Ты поднимаешь правую руку, а твоё отражение — левую. Ты не замечал?
Жрец молча смотрел на него пустыми глазами, словно потерял способность чувствовать.
— Зачем ты это сделал? — спросил его Скапти. Видар по-прежнему смотрел на Кари. Потом сказал:
— Потому что колдовство — это плохо. Оно разлагает душу. Потому что Вулфгар привёл тебя в свой дом, а я знал, что ты опасен. Я сам верил тому, что говорил про тебя. Придёт день, и ты погубишь нас всех. Вот почему Гудрун оставила тебя здесь.
Кари молчал. Джесса видела, как ему больно. Слова Видара повисли в воздухе, как холодная мгла; в зале воцарилась напряжённая тишина.
Внезапно Джесса заговорила:
— Ты сделал это ради собственной выгоды, Видар. Только ради неё, и больше ничего.
Кари бросил на неё благодарный взгляд. Напряжение спало. Люди зашевелились, послышались одобрительные возгласы.
— Хорошо сказано, — пробормотал Скапти. Словно в ответ на его слова один из воронов каркнул, и Кари посмотрел вверх.
— — Вулфгар, нам ещё придётся встретиться с Гудрун. Сюда идёт её зверь. Освободите зал, быстрее. Уведите людей. Это моя битва.
Морщась от боли, Вулфгар сел в своё кресло и сказал:
— Вы слышали, что он сказал. Уходите отсюда, все.
— Я не уйду, — твёрдо сказала Джесса. Она подошла к Вулфгару и прикоснулась губами к его лбу.
— За что это? — спросил он, улыбаясь.
— За то, что вы живы!
Он пожал плечами:
— У меня была трудная жизнь, потому я и выжил. К тому же у меня есть Скапти — он и мёртвого поднимет.
Скальд скрестил на груди худые руки:
— Я тоже остаюсь. Если мне предстоит сложить песню об этой твари, мне нужно её увидеть.
— Раньше ты что-то не стремился её увидеть, — проворчал Брокл.
Хакон смотрел, как из зала выходят последние люди. Сначала он хотел уйти вместе со всеми, но потом вспомнил, что теперь он свободный человек — во всяком случае, сейчас. Скули давно укатил домой. Хакон всё решал сам. Хоть ему и страшно, он не уйдёт.
— Пусть Видар тоже остаётся, — сказал Вулфгар. — Надо же ему узнать, что такое настоящее колдовство.
К этому времени зал был уже пуст и тёмен.
— Если у меня ничего не получится, — сказал Кари, внезапно повернувшись к Вулфгару, — бегите отсюда и немедленно прикажите поджечь дом, пусть он сгорит вместе с тварью. Мечи против неё бессильны, Вулфгар. Обещайте мне, что выполните мою просьбу.
— Ничего не могу обещать, — беспечно сказал Вулфгар.
Кари печально покачал головой:
— Вы упрямый человек. — Потом повернулся к Броклу. — Иди, открой дверь.
— Что?
— Открой дверь. Настежь. И спрячься за ней.
Великан уставился на него сверху вниз, его лицо выражало страх и тревогу.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, маленький повелитель.
— Надеюсь, — ответил Кари.
— Тварь может тебя убить.
Кари покачал головой:
— Неужели ты до сих пор не понял, почему она прислала её сюда, Брокл? Не она должна убивать. Её должны убить.
Некоторое время Брокл молча смотрел на Кари. Потом вложил меч в ножны и пошёл открывать дверь. Его сапоги гулко застучали по каменным плитам зала. Брокл с грохотом отодвинул массивный засов на двери; этот звук эхом отозвался под сводами зала.
Потом медленно распахнул тяжёлую дверь.
Ночь была чёрной. Ярко сверкали звёзды.
В воздухе кружился снег, с лёгким шорохом опускаясь на землю.
Глава двадцать восьмая
От тени к тени льнёт идущий под сенью ночи…
Она быстро шла через болото. Водяные брызги летели ей в лицо, облепленное скользкими зелёными водорослями; растопыренные когти были испачканы грязью.
Снег, словно белая пелена, показывал и снова прятал таинственные тропинки, позволял на мгновение увидеть звёзды, и воду, и скопление тёмных строений на фоне сумрачного неба.
Впереди, в долине, стоял дом ярла, залитый красным светом. Сквозь его широко открытую дверь проникал яркий луч света, разрезая ночную тьму; дом был похож на большого свернувшегося дракона, который ненадолго притушил своё пламя, чтобы поспать.
Порождение рун быстрым шагом двинулось сквозь плавающую над болотом холодную дымку, которая, словно призрак, колыхалась и меняла очертания, изо рта твари вылетал пар. Снег залепил её острую морду.
Пройдя болото, она ступила на твёрдую почву. Голод, прежде огромный, теперь стал невыносим. Голод превратился в пустой мир, окружающий её, в огромное и безмолвное морозное небо. Голод звучал в ушах её голосом, отдавался в желудке, в помутнённом сознании.
«Всё готово, — шептала она, — теперь всё готово».
Её голос был словно холодный ветер, задувающий между домами. Словно тень, он скользил впереди, прячась среди травы. «Ты увидишь. Нас связывают крепкие узы, моя змеиная повязка крепко держится на его руке, и он воспользуется ею. Ради этого я оставила ему эту ленту. И ради тебя».
Теперь вперёд, мимо деревянных домов. В них царил ужас, тварь чувствовала его; люди тревожно вслушивались в тишину, животные метались в тесных загородках, от них пахло страхом. Тварь шагала под снегом, изнывая от боли, и вот уже впереди показался огромный, как крепость, дом ярла с его мрачными каменными стенами, покрытыми снегом.
Дверь дома была широко распахнута, напоминая красный открытый рот.
Тварь остановилась, одной огромной лапой она опёрлась о стену.
Там, за этой дверью, кончался её мучительный голод; тварь смутно сознавала это. Но даже отсюда она чувствовала его присутствие, того, кто её ждал, того, кто, протянув руку, коснулся её, странное, холодное прикосновение. И, собрав все силы, тварь заставила свой разум подобрать слова, создать их из звуков, воспоминаний и страхов:
«Что я должна сделать?»
«Всё, что он тебе прикажет, — ответила она. — Он отпустит тебя, не я. Это его сила, и я постаралась, чтобы она ранила его как можно сильнее. Весёлого тебе пира, друг мой».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
