что их нойон, правитель Салчакского кожуна зайсан Эринчин. Сей товарищ находится не в своей ставке в нижнем течении реки Бурень, а ожидая окончания карательного похода, в месте слияния двух Енисеев.
Допрос этого субчика внес окончательную ясность в то, что произошло в Гагуле. Треугольник между Верхним, Большим Енисеями или Улуг-Хемом и Бий-Хемом и Куртушибинским хребтом оставалась серой зоной, где сумоны были, но железной, твердой власти еще не было. И не было стройной структуры этой власти. Особенно севернее Уюкского хребта, который был серединой этой зоны.
Кроме сумона племени байкара, кочевья которого находились в месте слияния двух Енисеев. В этом сумоне все было уже правильно с цинской точки зрения. Зайсана этого сумона недруг Мергена и Ольчея и подбил на эту авантюру. Его воины составляли большую часть карателей. К нему присоединились воины собственно Салчакского сумона. Тут я совершенно ни чего не понял, вроде этим сумоном должен непосредственно править сам нойон, но по факту получалось, что западная кочевья этого племени были самостоятельным сумоном. Разбираться в этих хитросплетениях было уже не с кем, эти зайсаны были убиты.
А вот третьим зайсаном был правитель сумона лежащего ниже по течению Верхнего Енисея до русского пограничного знака Кем-Кемчик-Бом. Основные их кочевья были между Уюкским хребтом и Енисеем. Этот зайсан считал себя обиженным, так как казаки вытеснили его из нашей долины, в южную часть которой его люди захаживали охотиться. А наше появление это вытеснение зацементировало. Тропы, ведущие оттуда к нам были совершенно дикие и малопроходимые, за последние годы вообще заросли.
Этот господин тоже решил подсуетиться и половить рыбку в мутной воде. Два десятка его прошли через Уюкский хребет и вышли на тропу ведущую в Гагуль. Эта была разгадка ребуса с попыткой нападения на Гагуль. К карательному войску, эти люди отношения не имели, просто обычные грабители и разбойники. Сам же зайсан к своим «товарищам» прибыл с огромным войском, целым десятком воинов. Но ему доверили самый важный участок операции, командование всяким сбродом набежавшим с разных сумонов, кроме северных, из Тоджинского хошуна не было никого. Эта сборная солянка, по иронии судьбы понесла наибольшие потери. А вот этот зайсан уцелел, его же «товарищам» не повезло, оба погибли.
Подобное было сложно представить, цинская власть запрещали тувинцам без разрешения переходить из одного кочевья в другое, а тут ватаги воинов шляются оп дорогам и тропам. Это было возможно в одном единственном случае: амбын-нойон не только все знал, но и одобрил это предприятие.
Глава 24
Вечером капитан Пантелеев с пятью десятками форсированным маршем ушел в долину, которая осталась практически беззащитной. А мы уже знали, что желающих покусать нас предостаточно. Панкрат с одним своим десятком ушел в Гагуль. Если там все в порядке, я разрешил ему взять отпуск и ехать к жене и сыну. Со мной осталось четыре гвардейских десятка, один из которых был тувинским и Ольчей.
Победить мы победили, а что делать дальше? А если далекий наместник в Улясутае решит что мы напали на империю и начнет воевать с нами по-настоящему? Пока еще у Цинской империи сильная армия, а нас слишком мало и когда нас перебьют в наших редутах, это вопрос времени. Маньчжуры погонят тысячи под наши пули и рано или поздно возьмут редуты. Задача, надо договариваться с этими китайцами, маньчжурами или монголами, поди в них разберись.
После ухода Ерофея, в поставленной для меня трофейной юрте, собрались Лонгин, Ольчей, Ванча и я.
–– Лонгин, тебе первое слово. Ты придумал, как победить, давай теперь говори, как снять с этого сливки, ––о своих сомнениях я решил пока ни кому не говорить.
–– А тут и думать нечего, ваша светлость. Снаряжаем посольство сначала к этому нойону или зайсану Эринчину. И требуем капитуляции, затем едем договариваться к амбын-нойону, –– Лонгин еще не полностью отошел от боя и казалось, что был навеселе.
–– Ты не шуткуй, а серьезно говори, –– улыбнулся я. –– Что на твой взгляд делать надо?
–– Я, с Ванчей и шестью гвардейцами еду сначала к зайсану, потом к амбын-нойону. Зайсану говорим, что выдает нам зачинщика всего этого и тихо сидит, ожидая своей участи. Я дальше еду к амбын-нойону и договариваюсь с ним, –– я только развел руки от удивления.
–– Как ты просто все расписал! А ты не думаешь, что он просто возьмет и прикажет тебя казнить? –– Лонгин говорил конечно уверенно, но мои сомнения все увеличивались.
––Нас будет восемь человек, семь винтовок, одно ружье и пистолетов возьмем кучу.
–– Он прикажет вас из засады стрелами положить и все, –– я продолжил высказывать свои сомнения
–– Нет, пленного зайсана мы вообще-то с собой возьмем, он поедет вперед и обьяснит своему господину, что не надо делать глупости.
–– Хорошо, –– согласился я. –– А что ты скажешь этому амбыну?
–– Мы становимся хозяевами на землях севернее Уюка, до…до…, –– Лонгин начал водить пальцем по карте, не зная где провести северную границу.
Я решил ему помочь:
–– Река Ожу. Ну и по Би-Хему. Только не по реке, а по Уюкскому хребту. Новый хошун, нойоном которого будет Ольчей. Дань как была, так и остается и даже больше, можно серебра пообещать. Тысячу лян серебра в год, например. Кроме дани больше ничего. И в хошуне Ольчея мы хозяева. Наши законы и все прочее. И что бы для нас добывали каменный уголь, вот здесь, –– я показываю три месторождения около места слияния двух Енисеев-Хемов, –– и железную руду, вот здесь, где речка Ча-Холь. За это будем платить.
Я посмотрел еше раз на свою карту и мне пришла в голову интереснейшая мысль.
––А вот здесь, на реке Сесерлиг или на горе построить монастырь-хурээ. И поедешь ты туда с десятком гвардейцев, Ванчей и одним из тувинцев, они по-русски уже все более-менее. А как граница будет я тебе к утру нарисую.
Лонгин сразу засобирался в поход, мне же предстоял еще разговор с Ольчеем.
–– Ольчей, все понял, что мы говорили? –– Ольчей сидел молча и внимательно слушал Ванчу, который переводил ему.
–– Да, князь, я все понял.
–– Добавить не хочешь?
–– Не-ет, –– протяжно ответил Ольчей. –– Только покажи, как ты хочешь провести границу?
–– Ты, понимаешь, что тут нарисовано? ––я ткнул в карту. Когда мы выдвигались, я дважды занимался с Ольчеем топографией.
––
