Собеседники, распалившись, забыли, что около них находился офицер охраны, который обладал натренированным слухом.
А может быть, считали его преданным им человеком. Но ошиблись: тот после дежурства немедленно доложил куда следует об услышанном. Последствия не заставили себя долго ждать. Через несколько дней — это было 14 октября 1967 года — Семичастного освободили от должности председателя КГБ, которую занял Андропов, а Шелепин заскользил вниз по политической лестнице и выпал из «тележки».
Но генеральный секретарь ЦК КПСС Брежнев не доверял полностью и новому шефу государственной безопасности. Для контроля он приставил к Андропову в качестве первых заместителей двух своих верных людей — Г.К.Цинева и С.К.Цвигуна. Андропов понимал, что оба они ни по своим деловым, ни по личным качествам никак не соответствовали тем высоким постам, на которые были поставлены. Тем более что, будучи ранее руководителями подразделений КГБ, они плохо справлялись со своими обязанностями. Но, занимая ведущие позиции, эти клевреты тогдашнего хозяина Кремля прежде всего расставляли своих людей на руководящие должности в структурах Комитета, которые они курировали. И Андропов мало что мог сделать, чтобы противодействовать этому.
Между тем у Юрия Владимировича сложились, по-моему, доверительные отношения с двумя другими ведущими членами политбюро — министром обороны Д.Ф.Устиновым и главой дипломатического ведомства А.А.Громыко. Сужу об этом по одному эпизоду. Однажды на докладе у Андропова мне довелось быть невольным свидетелем его телефонного разговора с Устиновым. Раздался звонок. Председатель снял трубку и тепло поприветствовал министра обороны, назвав его просто по имени — Дмитрием. Меня поразило содержание разговора. Ведь я все слышал, хотя из вежливости сделал вид, что занят своими бумагами. Андропов задал вопрос: что они трое, вместе с Андреем, могут сделать, чтобы прекратить все те безобразия, которые творятся вокруг. Кругом воровство, коррупция, обман. Я чувствовал себя неловко, но выйти без разрешения из кабинета не мог. Юрий Владимирович не обращал на меня никакого внимания и закончил разговор, предложив собраться всем троим и подумать.
Зная о хороших отношениях Андропова с Громыко, что заметно сказывалось на взаимодействии МИД и КГБ, которое до того не отличалось постоянством, я понял: председатель занимал согласованные позиции как с Громыко, так и с Устиновым по широкому кругу вопросов, связанных с руководством страной. Это на моих глазах нашло подтверждение, когда Андропов, принимая в разное время В.Ярузельского и С.Каню, один раз провел встречу с участием Громыко, а другой раз в присутствии Устинова.
Уход Ю.В.Андропова с поста председателя КГБ после пятнадцати лет руководства этим сложным ведомством показал, как Брежнев стремился сохранить за собой полный контроль над органами госбезопасности и помешать нашему прежнему шефу уже на новом посту в качестве секретаря ЦК КПСС использовать их в борьбе за власть.
В КГБ пришел новый председатель — В.В.Федорчук. На значение этого малозаметного руководящего работника на такой высокий пост никак нельзя было назвать нормальным явлением.
Мне рассказывали, как это произошло.
Когда Андропова избрали секретарем ЦК КПСС, он пришел к Брежневу с предложением назначить председателем Комитета его первого заместителя В.М.Чебрикова. Генеральный секретарь ответил, что решение уже принято и госбезопасность возглавит В.В.Федорчук, до этого начальник Третьего управления КГБ — военной контрразведки.
Юрию Владимировичу не оставалось ничего другого, как принять к сведению заявление Брежнева. Этому, как стало потом известно, предшествовал разговор кремлевского лидера с Циневым. Брежнев предложил ему стать председателем. Выразив благодарность за доверие и сославшись на возраст — ему уже перевалило за семьдесят, — Цинев отказался и назвал человека помоложе, своего бывшего заместителя по управлению военной контрразведки Федорчука. Рекомендация «своего человека» была принята. А кандидатуру Чебрикова Цинев не поддержал, так как давно уже рассматривал его как своего соперника.
Деятельность в роли председателя КГБ Федорчук начал с наведения порядка в части внешнего облика сотрудников и соблюдения формальной воинской дисциплины. Занялся, так сказать, шагистикой, которая, как известно, никак не способствует повышению качества и эффективности разведки и контршпионажа. Профессионал, ранее занимавшийся только проблемами военной контрразведки, он мало что мог привнести нового в работу КГБ, но военные порядки знал хорошо и любил, поэтому и начал с них. Так в комитете стала ужесточаться военная дисциплина, переходившая в солдафонство.
К счастью, Федорчук правил на Лубянке недолго. Как только после смерти Брежнева в ноябре 1982 года новым генеральным секретарем ЦК КПСС был избран Андропов, он сразу же освободил КГБ от неудачного председателя и перевел его в МВД. А во главе Комитета госбезопасности поставил Чебрикова.
Послесловие
Я закончил свою рукопись, когда прекратил существование Советский Союз и был ликвидирован огромный аппарат НКВД — КГБ. Страна в великих муках ищет дорогу возрождения, порой начисто отвергая весь опыт советского семидесятилетия. Даже на склоне лет я не взялся бы судить, что в этих переменах окажется благом для нашего народа, что исчезнет, как исчезает пена, порождаемая бурными потоками политического бытия, а что из недавнего прошлого народ еще попытается сохранить в арсенале своей политики, экономики, культуры, социальных и национальных отношений. Не нами справедливо сказано: большое видится на расстоянии. А нынешние перемены и реформы действительно очень велики и по масштабам задуманного, и по противоречивости содеянного, и по сложности того, что приходится и еще придется решать в интересах действительного возрождения России. История все расставит по своим местам, и я надеюсь, что ее суд будет если и не скорым, то бесспорно справедливым.
С карты мира исчезла — и для меня, не скрываю, это очень больно — та страна, которой я верой и правдой служил более полувека. Я родился еще в царской России, но воспитывался, рос, трудился как гражданин Советского Союза. Я был советским разведчиком, но одновременно и российским, ведь любой здравомыслящий, не зашоренный человек прекрасно понимает, что Россия, ставшая Советской Россией, была становым хребтом СССР. Не зря за границей неофициально, в просторечье нашу страну обычно называли Россией или Советской Россией. Что ни говори, а факт остается фактом: дореволюционная Россия продолжилась Советским Союзом, а тот — новой демократической Россией. Не зря Российская Федерация объявила себя преемницей СССР во многих международно-правовых, военно-политических и внешнеэкономических вопросах.
С таких позиций и написана моя книга. Говорить иное — значило бы лукавить и перед собой, и перед читателями. Мое намерение состояло в том, чтобы быть максимально правдивым, настолько, насколько это вообще позволяет специфика нашей профессии. Повторюсь: секреты, в которые я был по священ, принадлежат не мне. Раскрывать их я ни морального, ни юридического, да и никакого иного права не имею. А вот о том, о чем настала пора рассказать, — о славных, полных риска, напряжения и в то же время трезвого расчета делах наставников, коллег и воспитанников, об их удачах, просчетах и ошибках я рассказал без лишней утайки.
Авантюра августа 1991 года и ее последствия, драматические события 3-4 октября 1993 года в Москве продемонстрировали глубину переживаемых страной катаклизмов. И хотя участие ряда бывших руководителей КГБ в антидемократическом заговоре набросило тень на Лубянку, непричастность к путчу абсолютного большинства сотрудников КГБ и полное дистанцирование аппарата внешней разведки от путчистов вселяют уверенность в том, что ее кадры станут верно служить своему народу. И я буду счастлив, если мои заметки послужат скромным вкладом в совершенствование этого процесса, необычайно важного для будущего страны.
Повторюсь, что писать о деятельности внешней разведки с моих субъективных позиций дает мне право тот факт, что я проработал практически почти во всех ее подразделениях, может быть за исключением научно-технического управления. Но и с этой линией пришлось соприкоснуться в трех заграничных командировках.
Я не стремился рисовать лишь положительные картины деятельности внешней разведки. Об этом, думается, достаточно свидетельствуют мои оценки предателей — Гузенко, Вика, Гарта, Голицина, Левченко, Носенко… Если учесть накал подрыв ной деятельности специальных служб Запада, особенно в годы «холодной войны», то эти потери не покажутся такими большими, хотя они и были для нас достаточно болезненными.
В связи с этим было бы справедливо посмотреть на то, сколь ко кадровых разведчиков противника было привлечено на нашу сторону внешней разведкой. Достаточно сказать, что только из США, Англии, Франции и Германии за эти годы перешли к нам такие разведчики, как К.Филби, Д.Блейк, Л.Говард, Х.Фельфе, Б.Митчелл, У.Мартин и другие. А в общем их число превосходит количество всех изменников, сбежавших на Запад от нас. Поэтому мне хотелось бы, чтобы читатель не следовал за теми, кто при каждом удобном и неудобном случае пытается бросить тень на внешнюю разведку: и в годы войны, и в после военное время она не раз достигала подлинных вершин мастерства. Успехов было значительно больше, чем упомянуто в этой книге. Смею заверить читателя, что многие дела еще не время предавать огласке — они продолжают жить. Помните, у Горация: «Надо сегодня сказать лишь то, что уместно сегодня. Прочее все отложить и сказать в последующее время».
