ООН. Так было решено на последнем заседании конференции после того, как было достигнуто соглашение о западной границе Польши.
Американское и британское правительства были твердо уверены, что советское правительство поддержит все польские требования. Разве это не следовало рассматривать как прямую компенсацию за потерю территории, отходившей Советскому Союзу? В мае советские власти передали под контроль Польши сектор советской зоны оккупации вплоть до Одера и Нейсе, и Молотов не стал реагировать на громкие протесты британцев и американцев в связи с этой акцией.
7 июля, два дня спустя после признания Временного национального правительства, маршал Жуков на втором заседании комендатуры Берлина не оставил никакого сомнения в том, что все материальные ресурсы к востоку от линии, образованной реками Одер и Нейсе, будут недоступны для Берлина и западных секторов Германии. Он основывался на своем утверждении, что Германия, по факту, не существует и каждый знает, что Ялтинская конференция установила польскую границу по этой линии. Конечно, это было не совсем так.
Министерство иностранных дел Англии за несколько дней до начала Потсдамской конференции передало американским официальным лицам два альтернативных предложения. Британцы были убеждены, что со временем полякам при поддержке русских удастся закрепиться на всей территории к востоку от линии Одер — Нейсе. Таким образом, если американцы и британцы пойдут на письменную договоренность, отложив принятие соглашения о границе, в будущем трудности будут только нарастать и советское правительство почувствует, что оно сможет бросить вызов власти Контрольного совета над Германией.
Британское правительство, как отмечалось далее в меморандуме, было настроено решительно против принятия указанной линии разграничения, которую поддерживали поляки. Вряд ли можно было ожидать, что британское общественное мнение одобрит соглашение, которое лишало Германию около одной пятой ее территории, на которой проживало около 10 миллионов человек. Такие действия стали бы явным препятствием для утверждения мира в Европе. Несомненно, эта обширная территория тем самым будет выведена из-под власти Контрольного совета, а Западная Европа может лишиться необходимого для нее источника репараций и ресурсов. При этом в выигрыше окажутся только Польша и Россия.
Принимая во внимание причины, которые не позволяли и дальше оставлять вопрос открытым, и возражения польской стороны в вопросе о границе, что могли противопоставить британское и американское правительства требованию, которое поддерживали русские?
В меморандуме Форин Офис говорилось, что наиболее удачным выходом из создавшегося положения было бы обсудить в Потсдаме вопрос, где должна, по мнению британцев и американцев, проходить граница, и впредь твердо ее придерживаться. Польше следует передать вольный город Данциг, часть Восточной Пруссии к югу и западу от Кёнигсберга, округ Оппельн в Верхней Силезии и восточную часть Померании, но не более того. Эта линия разграничения совпадала в основном с границей, прочерченной Государственным департаментом. При наличии согласия французского правительства территории к востоку от этой предполагаемой границы должны быть переданы под постоянное управление польской администрации, и это решение должно быть ратифицировано на мирной конференции.
В меморандуме было также сказано, что американцы и англичане могут предпринять иные действия, в случае если советское правительство откажется поддержать их в попытке убедить поляков признать демаркацию западной границы. Во-первых, они не дадут официального согласия на установление постоянной польской администрации в любой части Германии, за исключением тех областей, которые четыре страны наметили передать в состав Польши. И во-вторых, если советское правительство наметит передачу других областей без их согласия и тем самым ограничит возможности Германии выплачивать репарации, британское и американское правительства будут настаивать на соответствующем снижении объема репараций для России. Или же они могут решиться на большее и заявить, что, если удовлетворительного соглашения о границе не будет достигнуто, западные союзники не позволят поставлять какую-либо продукцию в Советский Союз из их зон оккупации в Германии в виде репараций.
Группа американских советников в Потсдаме в полной мере оценила важность британского меморандума, но в начале работы конференции они не были склонны принять ни один из этих двух рациональных вариантов. Они не были расположены согласиться на окончательную демаркацию любой границы до принятия решения об этом на мирной конференции. На кону стоял принцип; существовал риск потерять голоса поляков в США, и потому сенат продолжал внимательно наблюдать за событиями. Не видели американцы и реальной пользы в принятии жестких мер к советскому правительству. В итоге британский меморандум прочитали, приняли к сведению и забыли. Тактика американцев заключалась в том, чтобы вначале рассмотреть возможность компромисса, просто ставя вопрос и не показывая своего отношения к советским намерениям закрепить границу Польши по Одеру и Западной Нейсе.
Прежде чем главы правительств вернулись к вопросу, они получили одинаковые по содержанию письма от Берута и Осубки-Моравского, президента и премьер-министра польского Временного правительства. В них говорилось о единодушном и твердом намерении всей нации добиться того, чтобы западная граница Польши, «начинаясь на юге, проходила по бывшей границе между Чехословакией и Германией до устья реки Западная Нейсе, далее шла по левому берегу реки Одер, оставляя Штеттин Польше, и выходила к морю западнее города Свинемюн-де». Было бы справедливым установить подобную границу, утверждалось в письмах, которая обеспечила бы успешное развитие польской нации, безопасность в Европе и длительный мир во всем мире.
Трумэн прямо поставил на обсуждение вопрос на заседании 21 июля. Он только что ознакомился с важным докладом генерала Гроувза о впечатляющих результатах испытания S-1 в пустыне Нью-Мексико. Последующая дискуссия была столь важным историческим событием, что нужно рассмотреть его очень внимательно.
Германия (в границах 1937 г.), как заявил президент во вступительном слове, была оккупирована тремя державами, и их войска в настоящее время располагались в отведенных для них зонах оккупации. Но теперь все выглядело так, как будто советская сторона выделяла Польше отдельную зону оккупации. Трумэн поддерживал польское Временное правительство, и он мог пойти навстречу советским требованиям. Однако, по мнению президента, этого можно было достичь только путем консультаций.
Ответ Сталина сделал бы честь любому адвокату. Разве в Ялтинской декларации не утверждалось, что Польше должна быть передана территория к северу и западу от ее прежних границ? Разве не было предусмотрено, что реорганизованное польское правительство в нужное время проведет консультации с тремя основными союзниками с целью окончательного решения вопроса о западных границах? Разве Временное правительство не высказалось о своем отношении к этой проблеме? Почему бы тогда этой конференции в Потсдаме не высказать свое мнение, а не передавать вопрос на рассмотрение мирной конференции? Более того, продолжал он, было не совсем правильно сказать, что советское правительство выделило полякам зону оккупации без предварительных консультаций. Да, американское и британское правительства заявили протест
