— Я пришла поговорить! — получилось хрипло и неуверенно, не знаю, слышал ли меня Кейлан.
Только в следующее мгновение окружающее пространство буквально исказилось от дикого, полного боли рева. Страх лишил меня последних крупиц смелости, хотела было послушаться котика, но уже не смогла. Голос пропал, забылись даже самые простенькие заклинания. Боги не прощают нанесенных обид. Дракон не замолкал, свет под потолком едва теплился, температура стремительно понижалась, словно некто желал истребить все живое. По окнам, стенам, потолку змеились дорожки изморози, совсем, как тогда, когда меня призвала одна из Сплетающих. Сейчас это был не сон, не достоверная иллюзия — губительная реальность. Белоснежное, точно кружевное покрывало, радостно бежало дальше. На негнущихся, будто деревянных, ногах развернулась: Селенна застыла ледяным изваянием, тоненькая и хрупкая, задень — упадет. Я бы закричала, но не смогла, лишь выдавила сдавленный хрип, как бывает, если болит горло. Тисс… мой товарищ и брат по магическим экспериментам и… жизни, он не сделал ни малейшей попытки убежать, так и замер, лишь распушившись от ужаса.
Вокруг уже все стихло. Разлилась гнетущая, точно кладбищенская, тишина. Поняла, как мне везло до этого — все, что происходило ранее, являлось лишь детскими забавами богов. Я взяла на себя больше, чем смогла, поддалась на угрозы и уговоры. Вместо того, чтобы спасти родных, подставила их под удар, а нужно было просто поделиться настигшей бедой. Гордость и самонадеянность помешали рассказать, пусть даже намекнуть о происходящем Ранни или Риджу, в крайнем случае — Темному. Как же я сглупила! По одной из прозрачных стен расползались трещины, сыпался иней. Зловещий треск заполнил залу, чтобы в следующий миг разлететься звоном разбитого стекла. Снаружи бесновалась буря, метель яростно набрасывалась на все вокруг. За несколько секунд успела рассмотреть лишь это, до того, как осколки полетели в меня. Запоздало увернулась, от стужи перестала ощущать пальцы, по лицу мазнула краткая боль. Упала, затем едва приподнялась на локтях. Тем временем непогода рассеялась, не осталось даже намека — изумительно чистое небо слепило синевой, солнце превращало снег в несметные сокровища, отбрасывающие разноцветные блики. Кейлан перевоплотился за секунду до того, как спрыгнул в образовавшийся проход. Меня колотило и от холода, и от ожидания неминуемой расправы.
— Твои действия ожидаемы, — под океаном спокойствия таилась жуткая бездна, — даже не буду спрашивать, как ты посмела украсть Кристалл. Глупая человеческая девка, у тебя всего одна жизнь, и ты не захотела распорядиться ей по-умному.
Не боролась, покорно лежала и ждала смерти, лишь бы она была легкой. Зимний слегка шевельнул пальцами, тут же выбитое окно начало восстанавливаться, собираясь воедино. Теплее от этого, конечно, не сделалось. Сознание упорно не желало отключаться, даря забвение. Кейлан наклонился и дернул меня за руку, вынуждая подняться.
— Я не убью тебя сейчас только потому, что другая расплатится за совершенное тобой.
Заплакала, не сдерживая порыв, слезы жгли порезы на лице, и только боль напоминала, что я все еще жива. Бог гаркнул, ослабив хватку:
— Не смей падать, иначе оставлю здесь замерзать!
Жестокий, ледяной, беспощадный — живое воплощение лютой зимы. Он потянулся ко мне, будто намереваясь свернуть шею. Вместо этого, небрежно, даже брезгливо, убирал мелкие стеклышки, впившиеся в кожу.
— Жаль такое милое личико портить шрамами.
После его прикосновений боль утихала. Безвольно упасть сейчас будет равноценно проигрышу. Нет, я не хотела бороться, чтобы доказать что-то. Я сама обязана ответить за свою ошибку, не кто-то другой. Анни… не зря у Кассивэля была ее вещь. Значит, я не ошиблась — Зимний начал мстить. За мыслями не заметила, что мы находимся уже не в заметенной зале. Тисс! Селенна! Дернулась, и меня ощутимо схватили за волосы, прижав:
— Ты оскорбила, унизила меня. Так почему, скажи, я не могу так же поступить и с тобой?
Мы переместились в просторную комнату, где у стены, склонив изящные головки, словно диковинные цветы, ожидали три летние феечки. Кейлан толкнул меня в их объятия:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Займитесь ей.
Он и не думал уходить, когда прислужницы начали стягивать с меня одежду. Вяло сопротивлялась, на смех мужчине. Это была необычная купальня: здесь был широкий бассейн, с одной стороны которого располагалась круглая чаша, и над ней поднимался горячий ароматный пар. В стороне — удобный диван и несколько кресел, рядом стол, на котором находилось блюдо с фруктами, кувшин и высокие бокалы.
— Уверяю, — издеваясь, протянул мужчина, — сейчас мне неохота соблазнять тебя.
Слово «сейчас» он выделил. Феи окружили меня, споро раздевая. Нагая, сломленная, одинокая я послушно принимала все происходящее. Одна из девушек накинула на меня прозрачную кружевную сорочку и подвела к маленькой купальне. Я опустилась в воду, прикрывая глаза. Тисс! Пока я здесь согреваюсь и отдыхаю, он, быть может, уже мертв! Распахнула очи, схватившись за бортик, вода плеснула через край.
— И почему у чародеек обязательно при себе имеется или говорящий кот, или диковинный котел, или волшебная живая книга? А то и все вместе, в отдельных случаях, — Король сидел на диване, положив ногу на ногу и размышляя вслух.
Фея принесла мне один из бокалов, наполненный темно-бордовой жидкостью, пахнущей пряностями.
— Пей и молчи, пока не разрешу говорить. Поняла? — бог сверлил меня взором.
Кивнула и приняла напиток. Попробовала — он дарил тепло и умиротворение. Только не мог стереть боль. Тисс бы меня не оставил умирать! Я — слабохарактерная предательница!
— Они живы — и кот, и эта ледышка. — Кейлан тоже отпил из своего бокала. — Она предала меня, за что и расплатилась. Частично удалил ей память, забавная кукла. Любовница из нее никудышная, зимние феи холодны и тихи. Ледышки! — снова повторил Зимний. Добавил: — Только летний зной способен растопить их ледяные сердца.
Уже не старалась считать, кто находился в списке пострадавших от моей безрассудности. Вода в купальне начала остывать, феи, ждущие указаний от своего повелителя, немедленно явились на его зов. Попросив снять прозрачное кружево, вымыли меня и обернули в пушистое полотенце. Зимний указал на место подле себя. Вцепившись в тканые края, исполнила приказ. Легкий пасс и я облачена в коротенькое легкое платьице, на ногах — невесомые туфельки — все, как любит Кейлан.
— О нижнем белье я тоже позаботился, — насмешничал бог, только взгляд оставался режущим, как кусок льда.
Феи приносят и уносят еду, если Зимний приказывает — пробую, то или иное блюдо. После безумной трапезы, мужчина подсаживается ко мне ближе. От всего произошедшего кружится голова.
— Мой Осенний братец считает, что ты выбрала нашего младшенького. Но ведь это не так? Недобиток вернулся за Грань, а Хайдарр настолько погрузился в себя, что не видит очевидного — ты солгала. Зачем?
ГЛАВА 12
Я ощущала тепло и покой. Память не спешила возвращаться и для того, чтобы разобраться в происходящем, мне пришлось открыть глаза. Кто-то держал меня на руках, фантазии любезно нарисовали образ Дейрана. Даже теснее прижалась к широкой мужской груди. Нет, он слишком чужой, тот, кто нес меня куда-то по коридору. Рядом, клацая когтями по полу, шагало клыкастое чудовище. Имя шерстяной зверюги — Фенрир! Значит…
— Успокойся, — Кейлан сжал меня, не позволяя вырваться, — человеческие девицы не только глупы, но и слабы. Потеряла сознание! Продолжим наш разговор завтра.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Но… Тисс, Анни, Селенна… — пискнула я.
Король подарил снисходительный взгляд:
— Все завтра.
Дала себе зарок: если вырвусь отсюда, никогда больше не сунусь в Зимний чертог по доброй воле. Мужчина поставил меня на ноги перед дверью цвета осенней листвы — солнечной, яркой, словно лучик света смотрел через прозрачный желтый листочек. В прошлый мой раз здесь, комната напоминала о весне, сейчас — о Хайдарре.
