Комната, в которой Темняк пребывал уже довольно долгое время, не была загромождена лишними вещами, ну а те, что имелись, выглядели весьма необычно. Исключение составлял разве что пышный букет цветов, паривший в пустоте у противоположной стены.
Но едва только Темняк, порядком соскучившийся по всему, что имело отношение к дикой природе, попытался понюхать букет, как он отстранился, ответив на поползновение незнакомой твари серией весьма болезненных электрических разрядов.
Это были вовсе не цветы, а какое-то механическое устройство неизвестного назначения. Например, местный телефон. Или чесалка для хозяйской шкуры.
Ожидание между тем затягивалось, и Темняк, не имевший ни малейшего представления о здешнем этикете, решил немного соснуть. Благо, что даже пол под ногами был мягким, словно пух.
Последняя мысль, посетившая его уже за порогом яви, была такова: а ведь нары гораздо удобнее всех этих незримых тюфяков и полупрозрачных канапе. Хоть и жесткие, но свои, родные.
Хороших снов Темняк уже давно не видел, но на новом месте ему привиделось вообще черт знает что: будто бы Зурка затащила его к себе в постель, но, когда застилавшая рассудок страсть развеялась, постель на поверку оказалась гробом, а его обитательница хладным, давно окоченевшим трупом.
Темняк проснулся и с ужасом убедился, что сон, как говорится, был в руку. Вокруг царила непроницаемая могильная тьма, а к его правому боку прижималось холодное тело, не подававшее никаких признаков жизни.
Прошло немало времени – да ещё какого времени! – прежде чем Темняк сообразил, что ложе с ним делит вовсе не мертвец, а Хозяин. Сказывались, стало быть, привычки, приобретенные в изгнании. Если так, то Хозяин, наверное, не побрезгует сейчас и Годзиными какашками.
Вспомнив о звере, внешне страховидном, но привязчивым и забавном, Темняк загрустил. Жалко ящера. Звери, а равно и люди, должны жить среди себе подобных. Незавидна участь медведя, пляшущего на ярмарке, или кобры, мотающей беззубой головой на потеху праздной толпе. Да только Темняку проклинать свою участь не пристало – он сам избрал её.
Эту ночь он почти не спал, всё время отодвигаясь от Хозяина, упорно прижимавшегося к нему. Невольно напрашивался вопрос: неужели его взяли сюда вместо постельной грелки?
Надо было дождаться пробуждения Хозяина и попытаться как-то объясниться с ним.
И всё же под утро бдительность оставила Темняка (или просто кто-то навел на него колдовские чары). Проснувшись уже при свете дня, он не обнаружил того, с кем провел всю эту ночь.
Голод давал о себе знать с такой остротой и силой, словно бы Темняк не ел с тех самых пор, когда собственная опрометчивость подвигла его на штурм городской стены. Надо было срочно искать что-нибудь съедобное или хотя бы сообщить о своих потребностях слугам, однако призрачные стены не выпускали его из спальни.
Вот она, признательность Хозяина! Темняк-то в свое время его чуть ли не с ложечки кормил. Дерьма из-под любимой скотины не жалел. А его самого в благодарность за это морят голодом!
Призывы к Зурке, быстро прошедшие эволюцию от деликатных «ау!» до площадной брани, результата тоже не дали. Ещё спит, вертихвостка, или нежится с каким-нибудь сердечным дружком.
Окончательно выйдя из себя, Темняк принялся швырять в стену всё, что ни попадя – знай, мол, наших!
Его импровизированные снаряды отскакивали от непроницаемой пустоты точно мячики. Исключение составил лишь «букет», на который Темняк накануне обратил внимание. Без всякой задержки преодолев невидимую стену, он встряхнулся, расправляя смявшиеся лепестки «цветов», и уплыл куда-то, держась в строго вертикальном положении, словно морской конёк.
Именно это в общем-то потешное происшествие и возымело, наконец, желаемый результат. По ту сторону стены кто-то появился. Но это была не грациозная Зурка, а недомерок мужского пола с явными признаками олигофрении. Злобную гримасу на его лице несколько смягчала лишь заячья губа да постоянно подмигивающий левый глаз. В сравнении с этим уродцем любострастный горбун Куклим выглядел едва ли не Аполлоном.
Темняк, чуткий к любой опасности, сразу почуял в этом выродке недоброжелателя. Ясна была и причина, породившая его ненависть. Скорее всего она имела голубые кукольные глазки, точеную фигурку и дерзкий язычок.
– Чего тебе? – мрачно осведомился слуга (он хоть и был коротышкой, но плечи имел пошире, чем у Бадюга).
– Жрать хочу! – ответил Темняк в той же манере.
– Жри, – буркнул карлик, как бы даже и не уяснивший суть проблемы.
– Что? Воздух?
Никаких дополнительных объяснении не последовало, и Темняку пришлось действовать сообразно своим представлениям о кулинарных пристрастиях и застольных манерах Хозяев. В конце концов его внимание привлек довольно массивный предмет, похожий чем-то и на походную ванну, и на саркофаг, и на модерновую тахту без ножек.
Внутреннюю поверхность «саркофага» покрывала синеватая слизь, кое-где уже успевшая покрыться корочкой. Темняк поддел немного слизи на палец и осторожно попробовал языком. Вкушать дерьмо Годзи ему не приходилось, но это было нечто ещё более отвратительное.
Пока он дегустировал остатки хозяйской трапезы, слуга исчез, а «букет» сам собой вернулся на прежнее место.
– А здесь развесёлая житуха, – пробормотал Темняк, вытирая пальцы о что-то невидимое, но мягчайшее на ощупь. – Или я уже перестал разбираться в светской жизни.
Дальнейшее исследование спальни закончилось безрезультатно. Даже кусочка черствой «хозяйской жвачки» нигде не завалялось. Обыск, сопровождаемый погромом, привёл лишь к тому, что в дальнем конце комнаты возник столб мерцающего света. Наверное, включился здешний «телевизор».
Дабы отвлечься от навязчивых мыслей о сладкой патоке и пышных лепешках, он занялся «букетом». Со стороны это напоминало игру кошки с мышкой, хотя последующее желудочное удовлетворение «кошке» и не грозило.
«Букет» ловко уворачивался и по мере своих возможностей огрызался. Постепенно Темняк стал склоняться к мысли, что эта забавная штуковина приходится непосредственной родней грозному Смотрителю (примерно в том же плане, в каком газонокосилка приходится родней танку и паровозу).
Смотритель представлял интересы Хозяев за пределами Острога и на Бойле. Помимо того, он доставлял на верхотуру всё, в чем нуждались Хозяева – людей, зверей, экзотические дары внешнего мира.
«Букет» надзирал за порядком в доме, а в случае нужды наказывал провинившихся. В отличие от своего куда более могучего сородича, он служил не гонцом и добытчиком, а соглядатаем и стукачом.
Объединяло их ещё одно немаловажное обстоятельство – способность проходить сквозь преграды, непреодолимые для чужеродных существ и неодушевленных предметов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
