* Для современного читателя: П.Ф.Карацюпа /в газетах писали - Карацупа/, прославленный в предвоенные годы пограничник; Джульбарс -- немецкая овчарка, настропалившаяся ловить диверсантов, героиня популярного в те времена фильма. * Самое же грустное заключается в том, что на самом деле радар в нашей стране уже существовал, Хотя писатель об этом не знал, и не только из-за засекреченности нового средства обороны. В 1937 году создатель первых радиолокационных устройств П.Ощепков и руководитель работ в этой области Н.Смирнов были арестованы, и наша армия вступила в войну без локаторов, которые пришлось закупать в Англии. Предлагаю читателям самостоятельно подумать над тем, кого и в этой ситуации стоило бы называть врагом народа.
П О С Л Е Д Н И Й
К О М М У Н И С Т
Что там, за ветхой занавеской тьмы?
В гаданиях запутались умы...
Когда же с треском рухнет занавеска,
Увидят все, как ошибались мы.
Омар Хайям
В сущности Ивана Антоновича Ефремова тоже можно считать мучеником догмата и еще одной жертвой века. Но речь не о моральном падении, как в случае с Алексеем Толстым. В общественную жизнь Ефремов не рвался, большинство его публичных заявлений касается самой фантастики. Придерживался он в них традиционных взглядов. Фантастика может быть только научной. И в силу этого она должна базироваться на единственно верном учении. Цель фантастики - воспитывать строителей коммунизма, развивать в молодежи любознательность, другими словами, он добросовестно тянул на всю фантастику беляевское одеяло. Предлагаемую концепцию, мне кажется, с афористической четкостью оспорил шестиклассник Гоша из повести Н.Максименко "На планете исполнившихся желаний": "Я люблю читать книжки по научной фантастике. Вообще многие любят. Мой папа, например, тоже любит, хотя он и взрослый. Я знаю, что фантастика будит научно-техническую мысль и учит мечтать. Не спорю. Может, это и так. Может быть, она и учит и будит. За это, наверно, ее взрослые и любят. А я люблю ее совсем не за это. Просто ее читать очень интересно, и вот нисколечеко не скучно, а наоборот"... Но пропагандировать отсталые литературные пристрастия одно дело, а прославлять палачей совсем иное... Другой фантастики, в особенности - западной, Ефремов не принимал и не понимал. Парадокс /мне часто приходится употреблять это слово - такая страна, такая литература/ заключается в том, что в собственных произведениях Иван Антонович не выглядит слишком уж правоверным марксистом-ленинцем, каким он себя порой изображал и воображал. Тем не менее, автопортрет не был камуфляжем, игрой в прятки с цензурой. Скорее мы имеем здесь вариант сложных, платоновских отношений между декларациями и практикой, хотя так далеко, как Платонов, Ефремов никогда не заходил. /О сравнении талантов здесь разговору нет/. Наиболее близко теоретические представления и творческая деятельность Ефремова совпадают в его "Рассказах о необыкновенном", с которых он начинал в 1944 году. Часть из них это просто природные или очерковые зарисовки /"Бухта Радужных Струй", "Путями Старых Горняков", "Катти Сарк"/, в которых фантастики почти что и нет, зато есть полузабытая романтика, как бы распахнувшая заклеенные и запыленные окна. Однако у большинства рассказов в пленяющий дальними тропами пейзаж вмонтирована научная гипотеза, которая позволяет поставить над этими рассказами сакраментальную рубрику "НФ": ртутное озеро, затерявшееся в горах /"Озеро Горных Духов"/, червеобразное животное, обитающее в пустыне Гоби, которое может убивать на расстоянии /"Олгой-Хорхой"/, предельно занимательная для рядового читателя "проблема накопления тяжелой воды вне термического перемешивания на дне глубоководных океанических впадин" /"Встреча над Тускаророй"/, голографическое изображение, образовавшееся естественным путем /"Звездные корабли"/... Обратите внимание на заглавные буквы в названиях, они, видимо, должны придавать повествованию неординарность, приподнятость. Лучшим из рассказов Ефремова мне представляется "Катти Сарк", в котором воскрешен умолкнувший свист морского ветра в парусах быстроходных клиперов. А к наиболее известным, наверно, надо отнести "Алмазную Трубу", где автор предсказал открытие якутских алмазных залежей. Правда, с рассказом связана одна история, которая не очень-то красит фантаста, но она позволяет еще раз задуматься над двусмысленностью положения так называемой научной фантастики, если она ставит перед собой сугубо инженерные задачи. "Алмазная Труба" по критериям Дорфмана /помните?/ должна считаться идеалом НФ: через несколько лет предположение Ефремова оправдалось - бывает же. Комментаторы /и я в их числе/ подчеркивали выдающуюся прозорливость фантаста. Но вдруг известный публицист-географ и автор фантастических произведений И.Забелин упрекнул Ефремова в том, что на возможность существования алмазоносных кимберлитовых трубок в Якутии первым указал геолог Н.М.Федоровский еще в 1934 году. Вскоре Федоровский был репрессирован, а его книга изъята как дьявольские письмена врага народа. /Еще одно преступление подлинных врагов народа: ведь разработка якутских алмазов могла начаться на 10 -15 лет раньше/. Нет ничего невероятного в предположении, что брошюра Федоровского-геолога попала к Ефремову-палеонтологу. Допустим, что до реабилитации Федоровского у Ефремова не было возможности упомянуть о нем, но после - он обязан был вспомнить о предшественнике. Даже если Ефремов пришел к алмазной идее самостоятельно, элементарная этика обязывала его отдать должное Федоровскому, хотя бы из соболезнования к постигшей человека трагедии. Досадно, что на критику Забелина Ефремов откликнулся неадекватно: он начал поносить оппонента и даже жаловался на него в "инстанции", чем меня, например, не только беспредельно удивил, но и убедил, что о Федоровском Ефремов знал. Стало быть, очень не хотелось расставаться со славой первооткрывателя. Ах, если бы в рассказе было бы еще хоть что-нибудь, кроме самой гипотезы, - привлекательные и запоминающиеся образы поисковиков, скажем, - Ефремову защищаться было бы куда сподручнее. Каждый бы занимался своим делом: Федоровский - искал алмазы, Ефремов описывал героев этих поисков, честь, которую у него никто бы отнять не смог. А если дело только в гипотезе, то тут уж литература по боку, а ситуация напоминает гонки золотоискателей за право первым забить заявочный кол. Но выиграл-то в бешеном состязании Джек Лондон, превосходно описавший его в рассказе "Скачка". Давным-давно расхищены и забыты прииски на Юконе, а два друга - Смок и Малыш - живут и помирать не собираются. Не ясно ли, что для науки, для промышленности, для общества ценность мотивированной профессиональной монографии несравненно выше необязательного рассказа. Сильно сомневаюсь в том, что экспедиции посылались на основе заявки Ефремова, да и найдены были алмазы совсем в другом месте. Но рассказ Ефремова, несомненно, мог вдохновить молодых геологов, придать им силы. Вот это - прерогатива художественной литературы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
