Предтечей новой фантастики и стал роман Ефремова "Туманность Андромеды" /журнальный вариант - 1957 год, отдельное полное издание - 1958-ой/. Основная претензия нынешних критиков - шестидесятники старались улучшить социализм, вместо того, чтобы с порога отвергнуть его. Что-то с памятью у них стало, и они дружно забыли, что именно шестидесятники подготовили почву для грядущих перемен, в том числе и для своих грядущих критиков. Но что правда, то правда, хотя опять-таки парадоксальная: на тот момент самыми умными и верными защитниками социалистической, а может, и коммунистической, идеи оказались не напыщенные партийные бонзы, не завравшиеся обществоведы, не путаник Хрущев, а ярые противники сталинизма, народ, настроенный сугубо демократически. Ефремов не был в первых рядах тех, кто отличался отмеченными свойствами. Однако ринулся одним из первых спасать белоснежные, но обильно окровавленные ризы дорогого ему коммунистического царства. Он продолжал верить в то, что ничего лучшего для будущего Земли придумать невозможно, и поставил себе задачей убедить окружающих, что коммунизм - не унылый фаланстер, не принудиловка, а счастливая, красивая и творчески наполненная жизнь для всех. Он создал, может быть, последнюю коммунистическую утопию, в том смысле последнюю, что хотя утопии, конечно, будут сочиняться и в дальнейшем, но, боюсь, эпитету "коммунистическая" придется поискать замену. Я назвал Ефремова последним коммунистом, хотя и по сей день ходит по улицам множество людей, которые истово крестятся на коммунистические иконы. Было время, когда к слову "коммунизм" еще не примешивалось видение часовых с пулеметами на лагерных вышках, когда это слово было священным и заменяло многим Веру, Религию, Бога. Я тоже значительную часть жизни считал, что так оно и есть. Главным для верящих в коммунизм были не мелкие бытовые неурядицы, даже не продразверстка или бойкая деятельность ЧК, а планы построения справедливого и счастливого общества, что бы там ни говорили, - вековой мечты человечества, начиная с гесиодовского золотого века. Называющие себя ныне коммунистами ходят на митинги в противоестественном сочетании с монархистами и неофашистами, кричат об ограблении трудовых коллективов, о разваленном Советском Союзе, о предательстве, но они набирают в рот воды, когда речь должна идти об идеалах, о построении пресловутого светлого будущего, ради которого Маркс с Энгельсом, собственно, и задумывали коммунистическую партию, пусть даже и допустив непростительные промахи в своих выкладках. У нынешних их последователей нет стратегических перспектив, а значит, нет и будущего. Что они будут делать, захватив власть - опять строить коммунизм? Какой? Сталинский? Кастровский? Полпотовский? Неопределенно-прекраснодушный, но не останавливающийся и перед насилием /и здесь насилие!/ горбачевский? Ефремов был последним коммунистом, не только верившим до конца своих дней в великую мечту, которая сумела объединить под красными знаменами миллионы людей, но и попытавшимся спасти эту веру в отчаянном призыве, почти крике. Было бы неестественно, если бы никто не попытался прокричать такой призыв. Интеллигенция обозлена. Ей больше по душе разносить в пух и прах прошлое, с особым смаком настоящее, а заодно и будущее. Нынче модно видеть главного врага наших несчастий в утопии. Вцепившись зубами в это несчастное слово, его терзают, как стая волков. Оказывается, все беды у нас оттого , что мы стали реализовывать утопию. Подогреваемое парадоксом Бердяева, началось поголовное пересматривание всех утопий, начиная с шумерских мифов. О классиках - Море, Кампанелле, Оуэне - я уж и не говорю, выяснилось, что все они были злобными инициаторами дальнейшего закабаления и без того не очень-то свободного человека. Складывается впечатление, что если бы утопии и утописты вообще бы не возникали, человечеству жилось бы не в пример лучше, а открыто высказанное желание построить иное будущее, например, Чернышевским, приравнивается к матерной ругани. Набоков не поленился написать роман, чтобы расправиться с Николаем Гавриловичем. Разве мог столь никчемный человек предложить что-нибудь путное? "Утопия - это, конечно, чудовищная патология сознания. Чудовищная и дьявольская. Утопия отвращает вас от реальности, удаляет от сада возделываемого, и пока вы блуждаете в эмпиреях будущего, жизнь подножная, истинная уничтожается на корню, и, следовательно, надо опять возвращаться. Хорошо, если, как сейчас, можно вернуться и возделывать заново. А если это отнимут, будет еще страшнее. Именно отсюда моя ненависть к утопии. Я интересовался в юности утопиями, они мне нравились, потому что в них есть дьявольский соблазн. Это наш инстинкт - отвлечься от реальности. Ловкие манипуляторы-политики всегда этим пользуются. Отсюда феномен веры в светлое будущее. Огромные нации верили или не верили, а поперли... Слово-то какое отвратительное - утопия, и нет ему эквивалента на русском языке. А хотелось бы. Может быть, утопия от "утопиться"?" - выносит утопии смертный приговор старый лагерник, писатель-эмигрант Юз Алешковский. Его тирада продиктована въевшимся в клетки страхом. У меня нет оснований подозревать Алешковского в недостатке мужества. Но когда он говорит такие слова, ему, должно быть, кажется, что он, как и всем остальным своим творчеством, вносит свою долю в борьбу с теми, кто придумал Беломорканал, Колыму, Магадан. Пожалуй, ни с одним словом не происходило такой сальтообразной семантической трансформациии. Утопия стала обозначать противоположное первоначальному смыслу, ее антоним даже не антиутопия, нет, что-то более страшное. Но еще Зощенко в нелучшие для себя дни сказал: "Писатель с перепуганной душой - это уже потеря квалификации". Что же теперь нельзя мечтать о будущем? А писать о нем можно только, как о царстве смрада и мрака? Но ведь мечта о будущем всегда была составной частью настоящего, и хотя в этом ее неискоренимая ограниченность, но должно же куда-то двигаться человечество. Или у людей вообще нет и не может быть правильного пути? Или у них нет и никогда не было затаенной мечты? "Учитывая нынешнюю ситуацию, искусство призвано говорить: помогите мне пройти через эту ночь, помогите мне дожить до утра, научите меня любить. Научите меня всему этому! Вот в чем задача искусства". Не коммунист, не социалист, не лагерник Рэй Брэдбери кажется мне куда более правым, чем наша сборная похоронная команда. Потребность в мечте, желание представить себе жизнь, которую мы оставляем потомкам, стремление задуматься над более совершенной конструкцией общества /все же согласны, что оно несовершенно/ - неотъемлемый элемент культуры, неотъемлемая черта настоящего, без которой общество не может развиваться. Если говорить честно, то мы снова находимся в застое "сбились мы, пути не видно..." Прежние идеалы отвергнуты, а что взамен? Может быть, не стоило бы забывать слова Д.Писарева: "Если бы человек не мог бы представить себе в ярких и законченных картинах будущее, если бы человек не умел мечтать, то ничто бы не заставило его предпринимать ради этого будущего утомительные сооружения, вести упорную борьбу, даже жертвовать жизнью". Ладно, Писарев - радикальный демократ и нынче не авторитет. А губернатор Салтыков-Щедрин? "Человек так устроен, что ему непременно хочется золотого века, и он во всяком признаке прогресса видит его приближение". Впрочем, и Щедрин - демократ, хотя и царский чиновник... Вот если бы Константин Леонтьев что-нибудь подобное высказал... Но, постойте, даже он мечтал совсем о другой жизни: "...не ужасно ли и не обидно ли... что Моисей входил на Синай, что эллины строили свои изящные Акрополи... что апостолы проповедовали, мученики страдали, поэты пели, живописцы писали, и рыцари блистали на турнирах для того только, чтобы французский, немецкий или русский буржуа в безобразной и комической своей одежде благодушествовал бы "индивидуально" и "коллективно" на развалинах всего этого прошлого величия?.." /Мне очень хочется заменить в цитате слово "русский" на "новый русский"/... Полагаю, что следующая крупная утопия будет религиозной. Но когда-нибудь да придет же время синтеза разума, духовности и нравственности. Если не верить в его наступление, то какой смысл имеет борьба за демократию, за права человека, за спасение природы? Не логичнее ли углубиться в созерцание пупка и обреченно ждать конца света, как ждут его всевозможные замордованные "белые братья", безразлично относясь к тому, кто у нас захватит власть - фашисты, проходимцы, сумасшедшие? Однако для ожидаемого поворота спирали нужен новый духовный взлет, должны появиться независимые мыслители, которые освободятся от плоскостности нынешних антитез: социализм - капитализм, коммунизм - антикоммунизм, материализм - идеализм, не отбрасывая ничего ценного из духовного опыта, выстраданного человечеством...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
