Борткевич сказал по телефону, что, кроме него, на яхте будет еще один держатель доли, который тоже хочет поучаствовать в переговорах, и один охранник. Захаржевский, следовательно, тоже может взять с собой одного человека, но это — максимум. Меры предосторожности следующие. Без четверти десять вечера от яхты отойдет катер, с которого на берег высадятся двое мужчин, помогавших управляться с яхтой; ключ зажигания они оставят в замке. В это же время Захаржевский — один или же максимум с одним сопровожатым — должен прибыть на причал, то есть он должен появиться там примерно в 21.50 по местному времени. Ну а далее Жорж должен воспользоваться тем же катером, что высадил на берег команду, и уже на нем перебраться непосредственно на яхту…
Любое нарушение их договоренности, предупредил Борткевич, в особенности же появление возле причала "Браво" каких нибудь подозрительных личностей, приведет к срыву переговоров.
На вопрос банкира, к чему все эти навороты и сложности, нефтяник заметил, что у него есть основания поступать именно так, а не иначе.
Захаржевский взял небольшую паузу на размышления — он посмотрел на находившегося рядом Андрея, и тот согласно кивнул, после чего сказал:
— Ладно, Игорь, можешь грести к берегу! В указанный тобой срок я вместе со своим сотрудником буду на месте.
* * *
Бушмин и Захаржевский подъехали к эллингам — на взятом в аренду джипе "Лексус" — минуты за три до указанного им срока.
У них на глазах из катера, причалившего к стенке ближе к основанию пирса, вышли двое мужчин, одетых в легкие куртки и бейсболки; один держал дорожную сумку в руке, у другого его сумка свисала с плеча.
Эти двое прошли мимо, не обратив, казалось бы, никакого внимания на припарковавшийся рядом с причалом "Браво" джип и на его пассажиров.
— Все, выходим! — сказал Андрей. — Время…
Андрей запер джип, механически щелкнув брелоком, активировав сигнализацию и охранные системы "Лексуса". Перешагнули с причала на корму катера: вначале Жорж, в руке у которого был портфель из кожи нильского крокодила, а затем Бушмин, у которого при себе сейчас не было никакого оружия, кроме собственных кулаков и серого вещества, упакованного в черепную коробку.
Движок катера завелся, что называется, с пол оборота. Андрей, предварительно выбрав оба конца, крепивших катер к причальной стенке, отвалил от причала "Браво" и взял курс на освещенную с бака и кормы яхту Игоря Борткевича.
* * *
Андрей вначале заложил широкий круг, чтобы осмотреть шестидесятишестифутовую яхту со всех возможных ракурсов, затем аккуратно пришвартовался к ее правому борту, там, где были предусмотрительно опущены до ватерлинии пара прорезиненных "кранцев".
На открытом пространстве кормы, сместившись к правому борту, их ожидали двое: сам владелец яхты, темноволосый, спортивного вида мужчина лет сорока двух, одетый в темные брюки, водолазку и короткую куртку на молнии — к вечеру чуть похолодало, — а также крепкий, рослый парень лет тридцати, обладающий характерными для "секьюрити" наружностью и повадками.
— Милости прошу, Георгий. — Хозяин радушным жестом пригласил вновь прибывших подняться на борт его собственной яхты (стоимость четыре миллиона фунтов стерлингов без "тюнинга", спущена со стапеля в Англии менее двух лет назад, куплена Борткевичем во время его посещения мегавыставки яхт в Монако). — Я думал, что сопровождать тебя будет дама…
— Мой хороший друг и компаньон, — сказал Захаржевский, вступив вслед за Бушминым на палубу яхты. — Познакомьтесь… господин Борткевич Игорь Леонидович… господин Михайлов Андрей…
— Просто Андрей, — уточнил Бушмин.
— Здравствуйте, господин Михайлов, — пристально глядя на незнакомого ему субъекта, который был едва ли не на голову выше Жоржа и, судя по всему, намного сильнее физически и его самого и тем более молодого банкира, сказал Борткевич. — Надеюсь, вы не будете возражать, если мой "секьюрити" проверит вас на наличие оружия и иных опасных предметов?
— Я "пустой", — сказал Андрей. — Впрочем, как вам будет угодно.
— Подыми руки на затылок! — зычно произнес "секьюрити". — А теперь замри!
Андрей, стоя с заброшенными на затылок руками, заметил, как из надстройки на корму вышел еще один крепыш — по виду и повадкам тоже "секьюрити".
— Игорь, мы вообще то так не договаривались, — спокойным тоном сказал Захаржевский. — Ты же говорил, что с тобой… с вами, вернее, будет только один охранник!
— Разве? — удивился Борткевич. — Да какая, Жорж, в сущности, разница, один или два.
"Пара "личников" и оба при стволах, — промелькнуло в голове у Бушмина. — Но это еще цветочки".
— При нем только сигареты, зажигалка "Ронсон" и ключи от машины, — доложил завершивший шмон охранник. — А теперь вы, господин! — Он посмотрел на Захаржевского.
— Даже и не мечтайте, — сухо сказал Михайлов. — И вообще, мы, наверное, погребем сейчас обратно!
Борткевич, коротко посмотрев на молодого банкира, который на фоне всех прочих присутствующих здесь мужиков выглядел сущим пацаном, вяло махнул рукой:
— Ладно, господа, милости прошу в салон!
В салон, отделанный ценными породами дерева, они прошли вчетвером: Михайлов, банкир, сам хозяин и один из двух "секьюрити", судя по обличью, уроженец Средиземноморья. Другой же охранник, который досматривал Кондора, типичный русак, остался снаружи: он привел в действие электроприводом сдвижную крышу из тонированного фибергласса, которая накрыла кокпит, затем поднялся на мостик, выполняя, очевидно, роль наблюдателя.
— Жорж, я хотел бы поговорить с тобой тет а тет, — сказал хозяин яхты, покосившись на Бушмина. — Ведь речь у нас, как я понимаю, пойдет об оч чень деликатных вещах.
— Господин Михайлов в "теме", — сказал банкир. — Без его участия переговоры лишены смысла… Кстати, Игорь, а ты не опасаешься, что твой "секьюрити" может услышать здесь кое что, что не предназначается для ушей сотрудника охраны?
— Нет, не опасаюсь, — посмотрев на "бодигарда", занявшего позицию возле трапа, усмехнулся Борткевич. — Он не из наших — и по русски говорит пока слабовато. Зато он — это не угроза, господа, а констатация факта — превосходно владеет оружием…
* * *
Переговорщики сняли плащи и куртки, сели за стол, за которым, при необходимости, нашлось бы место как минимум для восьмерых человек.
— У кого нибудь есть желание промочить горло? — поинтересовался хозяин. — В баре имеются напитки на любой вкус.
— Не сейчас, Игорь, — сказал банкир, укладывая портфель себе плашмя на колени. — Потом, может, обмоем, если, конечно, у нас возникнет для этого повод.
— И то верно, — Борткевич согласно покивал. — Хочу сразу уточнить один важный вопрос, Георгий…
— Да?
— Я так понимаю, что присутствующий здесь "господин Михайлов"… — последовал сдержанный кивок в направлении упомянутого им господина, — является представителем твоей "крыши"?
— Да, причем полномочным.
— Гм… А нельзя ли сообщить что нибудь более конкретное по данной теме?
— Можно, но не стоит.
— Вот как?
— Есть такая мудрая пословица, Игорь: "каждая избушка своей крышей крыта"… Давай ка лучше поговорим о делах.
— Хорошо… Слушаю тебя, Георгий… Александрович.
— Нет, — усмехнулся Захаржевский, — это я тебя оч чень внимательно слушаю, Игорь Леонидович! Итак, что ты надумал? Только давай конкретно и по существу!
Борткевич на какое то время задумался, потом, пожав плечами, сказал:
— В принципе, я могу на определенных условиях передать тебе или людям, на которых ты укажешь, свою долю в "дочках". Передать тебе контроль над активами и вернуть реестры вместе с сертификатами акций. Я сам заинтересован, чтобы будущая наша сделка была проконвертирована в пакет взаимных гарантийных обязательств.
— Это уже неплохо, — неожиданно сухо произнес Захаржевский. — На тему возврата активов и перемещения ценных бумаг мы поговорим позднее. Сейчас пока речь о другом. Ты говорил, Игорь Леонидович, что в наших переговорах должен принять участие еще один пайщик? Я хотел бы в первую очередь поговорить о "вандомской коллекции".
— Этот человек сейчас подтянется, — посмотрев на часы, сказал хозяин яхты. — Я просто хотел сначала обсудить свой вопрос, ну а потом — все прочие, коллективные, или, если угодно, "корпоративные", интересы.
— Тогда ближе к "телу", — жестко сказал банкир. — Я тебя предупреждал, что наша сделка без того, чтобы ты передал или же перепродал мне свой перстень — он у тебя с розовым алмазом, верно, — не состоится?
— Да, такой разговор у нас был.
— Ты взял перстень с собой в эту поездку?
— Ну… допустим.
— Мне надо знать точно! Или ты мне его показываешь прямо здесь и сейчас, или на этом заканчиваем базар… Ну а дальше, Игорь, живи, как знаешь!
