– Не смогу заснуть, – пожаловался Уокер.
– Дать вам снотворного?
– Послушайте, Урсула, – вклинился вдруг Волков. – Кстати о снотворном. У вас не случалось пропаж в последнее время?
– Было дело, – охотно подтвердила беспечная медсестра. – Но я подумала, что это Джордж взял про запас. Он всё время жаловался на бессонницу…
– Понятно, – проворчал Александр, но что ему стало понятно, не пояснил. Сказал только:
– Когда проснётся Майкл, отправьте его к Льюису за приказаниями. Льюис, мне нужно с вами пошептаться.
Пришлось ждать, пока Саша нашепчется с начальником охраны, и это было невыносимо. Спать хотелось ужасно. Как назло, до парковочной ниши с номером девяносто четыре было рукой подать, но Волков всё шептался с Льюисом, а остальные столпились в коридоре, кроме Урси. Она ушла в медпункт сразу же, как только ей напомнили о прямых обязанностях. Заскучавшая мисс Уокер сонно разглядывала панели кольцевого коридора и слушала вполуха болтовню отца с супругами Левицкими.
– …какое там снотворное… Нечистая совесть спать не даёт.
– Пойдёмте с нами, Роберт. Мы со Стасиком хотим поужинать вместе…
– Спасибо, Барби, но… Вот если бы можно было позвать Джоан…
– Почему бы вам не поговорить с нею?
– Боюсь, Леви. Когда от вас отворачиваются… Потом, вы же не всё знаете…
– И всё же вам нужно с ней поговорить, – услышала Ирис у себя за спиной. «Ага, Клиф уже смылся куда-то», – обрадовалась она, оглянулась и увидела за спиной одного Волкова.
– Вы в бар? – спросил он у четы Левицких. – Да, – с готовностью отозвалась Барбара. – Хотите заскочить перекусить? Милости просим.
– Спасибо, Барбара, но у меня дел по горло. Может быть, утром. Спокойной ночи. Спокойной ночи, Станислав. Никуда не уходите из бара. Пойдёмте, Роберт, я провожу вас к Джоан.
«Как это пойдёмте, а я?» – возмутилась Ирис, догнала Волкова, и…
– Иришка? Ты почему ещё не у себя? Иди домой, тебе нужно выспаться. На тебе лица нет. Минутку, Роберт…
Волков наклонился к мисс Уокер. Весьма удивлённая оборотом событий, она подставила щёку – думала, он собирается поцеловать её на ночь! – но вместо этого услышала быстрый шёпот: «Иришка, не выходи из бабла без «пояса Афины». Я буду на крыше».
– Ты не собираешься спать? – удивилась девушка.
– Нет. Буду изображать мартовского кота, – подмигнув, невесело пошутил Саша. Больше он не сказал ничего. Догнал медленно бредущего по коридору Уокера, и они свернули на лестницу. Напоследок Ирис смогла расслышать только: «Угостите меня чашечкой кофе, Роберт? В сон клонит, сил нет…» – и раздосадованная принцесса Грави уныло потащилась домой.
«Сашка-деревяшка, – злилась она, ожидая, пока откроется люк. – В сон его клонит! А как же я? – Девушка негодовала, шлёпая босиком по тёплому полу гостиной своего бабла. Тяжёлые ботинки сбросила у входа – пусть там валяются, осточертели. – И даже не пожелал спокойной ночи! – переживала она, блаженствуя под тугими горячими струйками душа. – А мог бы…»
Пришлось приструнить себя, слишком уж откровенные сцены мелькали перед внутренним взором ожившей под душем принцессы Грави, когда она думала об утраченных Волковым возможностях. «Ну и ладно…» – подытожила она, показала язык запотевшему зеркалу и, завернувшись в халат, подобрала брошенную как попало одежду вместе с бесполезным поясом… «Минутку, – остановила она саму себя и пошлёпала в гостиную, таща ворох одежды и пояс в охапке, – Сашка-дурашка почему-то просил надеть пояс, когда выйду из бабла. Так и сказал: без пояса из бабла не выходи. А с поясом? Спокойной ночи не пожелал, и сам спать не собирался, отправился к отцу в кабинет – пить кофе. О! Кофе!»
Спать больше не хотелось. Ирис приготовила чашечку кофе себе и уютно устроилась в кресле. «Значит, он считает пояс небесполезным. Кого-то боится? Джорджа? Марты? Кого-то ещё? О Майкле зачем-то спрашивал. Сашкапромокашка. Сказал: буду на крыше. Зачем ему там быть?»
Мисс Уокер встревожилась. О том, чтобы заснуть, не могло быть и речи, пока не будут найдены ответы на все вопросы. Она сунула опустевшую чашку в услужливо раскрывшийся зев судомойки и с минуту ещё стояла, слепо таращась на валявшийся в кресле «пояс Афины». Беспокоившие её вопросы перебирала, как шарики иолантов, нанизанные на нить. «Я ему нужна там, – решила она твёрдо. – Не зря он не пожелал спокойной ночи и шепнул, что будет на крыше». Спохватившись, Ирис стала одеваться лихорадочно: пояс, комбинезон… Ботинки? Девушка поморщилась при мысли, что придётся снова напялить эти бегемотообразные тяжелоступы. Туфли? Нет. Так ничего и не выбрав, она выскочила в кольцевой коридор босиком. «Дует по ногам откуда-то, но пол тёплый. Страшновато в коридоре одной. Хоть и в поясе, но всё же… Саша, небось, просил нацепить его только для моральной поддержки, ведь погиб же «Улисс». Какая мрачная лестница! И не потому вовсе, что людей нет… Вдруг там, за дверью… Боже, страшно открыть! Ну же, трусишка… Фу-у-у, никого. Выбитые двери так и валяются в коридоре. Ха! Как Льюис тогда перепугался… Мистер Десять Процентов. Эта лестница, а не та. Интересно, в офисном зале есть свет? Помру от страха, если тем… Нет, светло. Бегом по проходу! Здорово, что босиком пошла, вот топоту было бы… Если в ботинках. А в туфлях вообще… От топота копыт… Откуда эта чепуха? Да ещё и по-русски… Пыль по полю летит… бред какой-то. Но забавно: от топота копыт… Дверь вся в дырках. От пуль? Ну да, это же Джордж с ней расправился, когда… Папин кабинет заперт. Они там? Не отзываются. Ну-ка, стукну громче! Тишина. Нет, не там они, папа хотел поговорить с мамой, а Саша… Наверх. Эта тоже вся в дырках и треснула. Ох! Чуть не упала. Что тут набросано? Гильзы. Так это, кажется, называется. Ступеньки, ступень… Господи, и как сердце не выскочит? От топота копыт пыль… Эту дверь Саша сам сломал. Темновато здесь. О-о! Кто это?!»
Ирис замерла, сдержав рвущийся из лёгких воздух, вцепилась в косяк распахнутой настежь двери – силуэт чей-то посреди комнаты, по полу тень от него. Луны молодой серпик, свет скудный. Голос. Папа?
– …не хотел рассказывать тебе, боялся, что ты… как тогда.
– Расскажи, Робби, – попросила Джоан тихонько, словно на ухо шепнула человеку, чья голова рядом, на подушке. – Я должна знать… Что случилось со мной? Мне кажется, я поняла сегодня… Робби, скажи, я сама себя…
– Да, – поспешно прервал её Роберт Уокер, силуэт в центре комнаты пошевелился, сгорбился, бледная лунная тень съёжилась у его ног. – Ты узнала о нас с Мартой. Написала в записке, что не выносишь лжи. Но было поздно уже, когда я прочёл.
– Это ужасно. Господи, какой я была дурой… Знаешь, Роберт, зря ты не рассказал мне. Если бы знала… Я же едва не сделала это снова! Эгоистичная дура… В тот раз предала Эйри, бросила её одну, а в этот раз…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
