- Её хочу, - говорю хрипло и пальцем тычу.
- Что? - не понимает мсье Серьйожа.
Отрываю я с трудом глаза от бинокля, к французу поворачиваюсь. Достанет он меня, в конце концов, своим непониманием.
- На вечер мне её обеспечь, - рублю тоном твёрдым, возражений не допускающим.
- Что вы... - лепечет перепугано мсье Серьйожа. - Тут так не можно... Неприлично... Телохранители у каждой... А это - сама примадонна...
- Можно подумать, - оскаливаюсь я в усмешке нехорошей, - ежели примадонна, то она и не трахается. За деньги всё прилично, - изрекаю сермяжную истину и взглядом своих сопровождающих обвожу. К Сашку не обращаюсь - он у меня для серьёзных дел, нечего его по "шестёрочным" поручениям посылать.
Смотрю на "горилл" своих, оцениваю. А они сомлели уж от зрелища такого, цвет морд от синюшного до бледного всеми цветами радуги меняется с калейдоскопической скоростью, пот ручьями льётся, будто они уже по третьему вагону дров разгружают. Не, не для наших мужиков такое. Могут и с цепи сорваться.
- Тебя как зовут? - спрашиваю сочувственно самого амбалистого "гориллу", который вроде за старшего среди них.
- Василий... - шепчет он горлом пересохшим.
Самое имячко для таких поручений, думаю.
- Вот что, Вася, - говорю, - бери мсье Серьйожу и топай в дирекцию варьете. Что хочешь там говори, любые деньги сули, но ангажируй их примадонну для меня на ночь.
А сам про себя к Пупсику за помощью обращаюсь, чтоб, значит, всё тип-топ было, да не сорвалось ненароком.
Встаёт Вася с кресла, а самого качает. Но таки справляется со здоровым инстинктом продолжения рода, грабастает к себе под мышку мсье Серьйожу и, косолапя, будто весь день в седле гарцевал, к двери из ложи направляется.
Минут через пятнадцать, аккурат представление закончилось, они возвращаются. Такое впечатление, что мордами в фойе поменялись. У Васи морда - респектабельная такая, спокойно-умиротворённая, а у мсье Серьйожи растерянная, бледная, с глазками недоумённо бегающими.
- Получилось... - лепечет французишка пришибленно. - Кто бы мог подумать...
- За пятьдесят тысяч. Через час её прямо в замок доставят, - басит довольно Вася и горделиво на мсье Серьйожу поглядывает. Мол, знай наших!
- Так чего мы здесь расселись? - вскакиваю с места. - По коням!
Хотя сам что жеребец застоявшийся мог бы всю сотню лье до замка, нами арендованного, на одном дыхании преодолеть. Впрочем, обмирает сердце в предчувствии сладком, мне сегодня более интересные "скачки" предстоят.
У порога замка нас, как и полагается, привратник с буклями и в ливрее встретил. Передал с рук на руки так же одетому дворецкому, а тот в зал, шикарно обставленный, провёл, за стол, от жратвы ломящийся, усадил.
В камине полешки потрескивают, свечи в канделябрах интимный полумрак создают, прислужники в ливреях туда-сюда бесшумно снуют. Уж и не знаю, какой нам спектакль эпохи Викторианской уготовили, но мне на него начхать. Сижу как на иголках, примадонну жду.
- Вот что, - говорю сварливо мсье Серьйоже. - Распорядись-ка, чтоб никого из обслуги в замке до конца контракта не было. Мельтешат, понимаешь, поперед глазами... Того и гляди, свечку в руках держать надумают, когда я на примадонну влезу.
Как ветром прислугу ливрейную сдуло.
Сидим, ждём. Никто к жратве да питью не притрагивается - похоже, всем мандраж мой сексуальный передался. Оно и понятно - после такого представления...
А тишина какая! Молчат все сосредоточенно, и слышно, как ветер в дымоходе гудит да свечи в канделябрах потрескивают. Естественно, никакой там музычкой хозяева нас не обеспечили. Средневековье, видите ли, показать решили! А кто их об этом просил, ядрёна вошь?!
Пока суть да дело, я быстренько комнаты, к залу прилегающие, обследовал. Где тут у них спальня? В принципе, как человек непривередливый, к тому же на взводе критическом, я примадонну мог бы в любой из комнат оприходовать. Что на стуле, что на столе, что в кресле, что на рояле, что просто на полу, ковром застеленном. Однако в кровати всё же сподручнее. Это по молодости лет и в подъезде можно, а тут, когда все условия наблюдаются, почему ими пренебрегать? Три спальни я обнаружил и одну из них, самую роскошную, на заметку взял.
Сел я затем снова к столу, сижу, жду в тишине гробовой. И когда уж совсем невмоготу стало, слышу вдруг фырканье автомобильное у крыльца. А через минуту дверь в зал распахивается, и входит, наконец, моя королева долгожданная. В платьице с виду простеньком, но небось за деньги бешеные от Кардена, в туфельках на шпильках, с сумочкой в руках. Цокает она шпильками по паркету, что кобылка породистая копытцами, небрежно сумочкой помахивает, будто на променад по подиуму для показа мод выперлась, а не на случку приехала.
Вскакиваю я с места, в улыбке цвету, стул для неё от стола отодвигаю.
Садится она на краешек, ногу за ногу забрасывает, сумочку на колени ставит и застывает безмолвно.
- Ну, так что, киска, - гарцую вокруг неё, - может, сразу в постельку?
Ноль внимания она на меня. Всех взглядом равнодушным обводит и какое-то слово с вопросительной интонацией произносит.
- Деньги платить, - переводит мсье Серьйожа.
Киваю я "бухгалтеру", тот чек выписывает, протягивает ей через стол. Берёт она чек, рассматривает бесстрастно, в сумочку кладёт. И никаких эмоций на лице! Затем встаёт, снова всех взглядом обводит, на Сашке его останавливает и опять что-то по-французски спрашивает.
Тут уж я без переводчика её понимаю.
- Я это! Я! - объясняю ей, кладу руку на талию точёную и в спальню облюбованную примадонну увлекаю.
...Лучше бы я шлюху какую подзаборную снял, чем эту статуэтку рафинированную! Не зря говорят, что самое вкусное яблоко - с червоточиной. А ежели оно всё из себя красивое да румяное, то непременно кислятиной ещё той окажется - зубы так оскоминой сведёт, что не расцепишь.
Так и с примадонной получилось. Лежит, понимаешь, что пень-колода - я об неё при обработке с первого же раза резец свой напрочь затупил, хотя в этом деле, без балды, на мастера краснодеревщика спокойно тяну. А тут разочарование полное.
Бросил я ей с досады ещё тысячу и велел всю мою братву обслужить. И куда она делась - согласилась как миленькая. Без переводчика всё поняла и даже вроде обрадовалась.
Всё так же лёжа на спине деньги в сумочку спрятала, затем ноги пошире раскинула и мне пальчиком показывает:
- Ком, ком!
Уж и не знаю, по-каковски это, но, кажется, не по-французски. Хотя мне-то что - ни один чёрт? Главное, смысл однозначно просёк, мол, запускай следующего. И странно вроде - что ей та тысяча против пятидесяти, ранее полученных? Ан, нет - похоже, и от медяка ломаного не отказалась бы. Может, на приданое собирает? Тогда та ещё лярва. Не завидую тому, кому такая жена достанется. Впрочем, моя Алисочка не лучше будет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
