Жители Экумены давно заметили это обстоятельство, и не только заметили, но и привыкли к нему. Труднее было привыкнуть к съедобным поганкам и к тому, что смертельно ядовитых грибов в лесах практически не стало. Вместо этого расплодились сверх всякой меры грибы наркотические, и даже добропорядочным с виду грибам – не мухоморам и не поганкам – не всегда можно было доверять.
Мутации.
Пожалуй, именно по этой причине валькирии сбились с пути уже через несколько дней после выхода из своего тайного лагеря.
Они набрели на местечко, где во множестве росли грибы, с виду похожие на обыкновенные сыроежки. Сырыми их есть не стали, но запеченными на вертеле лопали за милую душу. Сначала осторожничали, а потом втянулись.
А грибки оказались с подвохом. В голову шарахнуло не сразу после употребления, а через несколько часов. Сначала головокружение, потом галлюцинации, а дальше – провалы в памяти.
Воображая себя языческими богами, совершающими чудеса, валькирии разбрелись по джунглям поодиночке и группами, а когда пришли в чувство, долго не могли понять, где они находятся и куда делись все остальные.
А главное, пропал куда-то верблюд Титаник, груженый золотом. А лошадь Королеву удержал около себя Григ о'Раш верный оруженосец Жанны Девственницы.
Он один остался рядом с Жанной и не отходил от нее ни на шаг, даже несмотря на полную потерю сознания.
На расстоянии крика «Ау!» нашлись еще несколько валькирий, а остальных пришлось искать на большой площади, и за несколько часов удалось найти лишь малую часть.
Но хуже всего было другое. Путешественники потеряли всякое представление о том, где они находятся. Часы встали буквально у всех, а это означало, что они провели в дурмане и в забытьи много часов, если не суток, и за это время могли уйти черт знает на какое расстояние.
В таких условиях, на незнакомой местности и без карты, компас – плохой помощник.
И свое спасение валькирии и Григораш видели только в ручейке, который весело бежал через лес в южном направлении. Этот ручеек несомненно впадал либо прямо в Москву реку, либо в другую речку, которая впадает в Москву. Другой большой реки южнее просто не было.
И хотя идти к Москве-реке было опасно, валькирии не видели другого выхода. Если продолжать путь на запад, можно совсем потерять нить пути и забраться в такие джунгли, выход из которых придется искать очень долго.
Идти по ручью тоже пришлось долго, но тут путешественники по крайней мере знали, что рано или поздно выйдут к большой воде. И если это будет не Москва-река, то наверняка Поднебесное озеро. Третьего не дано.
Григораш двигался впереди всех, держа в руках взведенный арбалет. За ним следовала Жанна с автоматом, в магазине которого оставалось семь патронов.
Переключатель режима стрельбы был поставлен на одиночный огонь.
Первой сигнал тревоги подала лошадь. Она захрапела и шарахнулась в сторону.
Григораш среагировал мгновенно, но поздно. Он не знал, с какой стороны ожидать нападения и попытался распределить вое внимание сразу на все триста шестьдесят градусов, а это очень сложно, когда у тебя всего одна пара глаз.
Когда нож, вылетевший из-за дерева, воткнулся Григорашу в грудь, и он начал падать навзничь, так и не спустив тетиву арбалета, Жанна проявила максимум хладнокровия.
Она не бросилась к своему оруженосцу, по какому-то наитию сообразив, что если Григораш ранен, то лучше увести неизвестных врагов подальше от него, а не привлекать их внимание попытками оказать ему помощь. А если он убит, то тем более нельзя задерживаться около его тела, где все девушки могут оказаться отличными мишенями для следующих ножей или выстрелов.
– Засада! Разбегаемся! – крикнула Жанна и скрылась в чаще, не оглядываясь на поверженного оруженосца.
К нему кинулась другая девушка – Дарья с выдающимся бюстом. Она была одной из тех немногих, кто остался верен боевому одеянию валькирий даже в Клондайке, где по горам и лесам бродили стаи похотливых самцов.
Возможно, именно поэтому враг, бросивший нож в ирландского рыцаря, не стал проверять, насколько удачным оказался бросок. Кошачьим прыжком он настиг Дарью, и они клубком покатились куда-то вниз по склону.
А остальные участники засады, подобно стаду буйволов, неслись через заросли вслед за валькириями, которые по команде Жанны попытались разбежаться в разные стороны, но почему-то все ломанулись в одну.
Жанна бросила свой груз золота в самом начале погони, и оттого продержалась дольше других – но все равно недолго. Ее настигли и окружили сразу четверо.
Один, качая маятник, стремительно ринулся ей наперерез. Жанна выстрелила, но пуля ушла далеко в сторону от цели, которая непрерывно перемещалась. Вдобавок нападавший умело развернул Жанну против солнца, свет которого ослепил ее.
Двое других мгновенно подскочили сзади. Один сделал подсечку, другой сорвал с шеи Жанны автомат, и вскоре третий уже крутил ей руки. Четвертому работы вообще не нашлось, да он и не пытался что-то делать.
Это был командир. Жанна никогда не встречалась с ним, однако много слышала о нем еще во времена «дачного бунта». И мгновенно поняла, кто это – еще до того, как один из боевиков крикнул ему:
– Пантера! Мы взяли двенадцать человек.
«А было шестнадцать», – машинально подумала Жанна. И только после этого вспомнила самые последние сведения о Пантере, которые относились уже к нынешним временам – эпохе заката Клондайка.
Пантера убивает всех пленников! А особенно любит казнить пленниц, отрубая им головы своим японским мечом.
Она знала даже ритуальную фразу, которую Пантера заставляет при этом произносить.
– Господин, пусть это будет лишь меч и позволь мне умереть быстро.
Если не произнести эту фразу, то казнь будет долгой и мучительной. Распятие на столбе, сожжение на костре, посажение на кол, сдирание кожи живьем – Пантера не брезгует ничем из арсенала восточных палачей, изобретательность которых по части пыток и способов мучительного умерщвления человека не знала границ.
Обо всем этом много говорили в поселках Клондайка как раз в то время, когда валькирии предпринимали титанические усилия, чтобы приобрести там боеприпасы.
Усилия эти завершились полным провалом – и вот результат.
Жанна была девушкой смелой и в бою пулям не кланялась – даже наоборот, испытывала ни с чем не сравнимый азарт. Но она вовсе не хотела умирать – особенно вот так, со связанными за спиной руками, униженно умоляя убийцу не подвергать ее пыткам.
Когда боевики Пантеры под руки вели ее к месту сбора, Жанна лихорадочно обдумывала пути спасения. Она искала выход и не видела выхода.
62
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
