– Значит, у нее была причина, – заключил я.
– И семь лет назад она испекла своего отца прямо в его кровати.
Я кивал своим мыслям.
– Полагаю, что такое возможно.
– Тогда поезжай туда.
Глава 29
Примерно после полуночи мы въехали в Солсбери. В городе было тихо, на дорогах появлялись редкие автомобили, и меньше горело огней. Даже Хэнк смягчился, и я предположил что его, как и меня, не могла не потрясти картина того, что сотворила Алекс.
Когда Хэнк подъехал к моей подъездной дороге, я вышел из автомобиля и, обойдя вокруг, подошел к его окну. Он опустил стекло.
– Слушай, Хэнк. Я действительно признателен тебе за то, что ты сделал, это много значит.
– Я вышлю тебе счет, – усмехнулся он.
– Чем раньше, тем лучше, – ответил я в тон ему.
– Ты не отправишься обратно в тюрьму, Ворк. Мы оба знаем, как все это закончить. Сообщи то, что мы узнали, Миллз и заставь ее проверить информацию.
– Возможно. Посмотрим. – Мне все равно необходимо было поговорить с Джин. – Слушай, насчет счета…
– Он будет большим.
– Больше, чем ты думаешь, – добавил я.
Он глянул на меня.
– Что ты имеешь в виду?
Я сложил руки на раме его окна и прислонился к автомобилю.
– Мне нужно, чтобы ты нашел кое-кого. Это важно.
– Твою подругу?
– Ее зовут Ванесса Столен. Ты знаешь, где она живет. Я должен найти ее. Я должен поговорить с ней. Мне нужно… – Мой голос стих, затем вернулся. – Мне просто нужна она.
Меня ошеломило подозрение, что она может быть мертва.
«Она никогда так не уходила, как в этот раз. – Это была последняя фраза молодого мужчины, которую он произнес, разговаривая со мной на ферме Столен. – Не оставив корма животным. Она никогда не поступила бы так».
– Чем займешься? – спросил я.
«Я просто здесь работаю, мистер. Когда я ей нужен, чтобы последить за домом на время, она всегда звонит. У меня тоже есть дом, за которым надо следить. Она это знает».
Мысленно я увидел их вместе: ее живое тело в его грубых мозолистых руках. Я думал о том, что она отдала себя ему, и эта мысль убивала меня.
– Найди ее ради меня, Хэнк. Есть вещи, которые необходимо ей сказать.
– Что еще ты можешь сообщить о ней? Что-нибудь такое, что могло бы помочь найти ее. Семья. Друзья. Места, куда она могла бы пойти.
– У нее нет никакой семьи. Никого не осталось, я не знаю, есть ли у нее друзья, и, насколько мне известно, она редко покидает ферму. Это место – вся ее жизнь.
– Когда ты видел ее последний раз?
Перед тем как был арестован.
– Мне крайне неловко спрашивать об этом, – сказал Хэнк. – Но, возможно, она не хочет, чтобы ее нашли? Люди приходят к такой точке, Ворк. Иногда нам просто необходимо исчезнуть на некоторое время. – Он посмотрел вдаль, как будто должен был закончить свою мысль. – Ты женат. Тебя арестовали за убийство. Вероятно, все уже не имело смысла, цена была слишком высока.
– Все было не гак, – возразил я. – Не старайся повернуть дело таким образом.
– Успокойся, дружище. Я сталкиваюсь с этим все время. Я должен был спросить.
– Нет, это было не так.
Хэнк только кивнул, все еще не глядя на меня, и между нами повисла неловкость. Он глянул на свои часы.
– Поздно. Я еду домой… Завтра буду искать твою пропавшую подругу. О'кей? Я найду ее.
– Ты хороший человек, Хэнк. Я признателен тебе.
– Я позвоню тебе позже.
Он поднял стекло и уехал, и только тоща я заметил, что нет автомобиля Барбары. На стойке бара в кухне я нашел одну из ее записок: Барбара осталась на ночь в доме Глены.
Я был слишком взвинчен, чтобы уснуть. То, что Алекс ответственна за смерть Эзры, становилось все более и более вероятным. Она убила своего собственного отца. Почему бы не убить и моего? Но эта история была гораздо серьезнее, и мне хотелось узнать все. Я должен был. Создавалось впечатление, будто какая-то часть мозаики отсутствовала. Как только я ее найду и как только Хэнк обнаружит Ванессу, я отправлюсь к Миллз. Но не раньше.
Я включил компьютер и стал искать Ист Бенд, штат Северная Каролина. Нашел двух Темпл, внесенных в список, мужа и жену, и Ронду Темпл. Я записал ее адрес но вдруг вспомнил, что у меня нет машины. Миллз конфисковала мой грузовик во время ареста. Я не собирался ждать до утра в этом пустом доме. В конце концов я позвонил доктору Стоуксу. Он встретил меня у черного хода. На нем была полосатая пижама, волосы взлохмачены.
– Мне неудобно будить вас, доктор Стоукс но это очень важно.
Он махнул рукой.
– Я ведь сказал, что помогу, подразумевая именно это. К тому же давно меня никто не беспокоил по срочному делу среди ночи. Я соскучился поэтому.
Он вышел из дома, и мы стояли на бетонной дороге, доктор казался совсем маленьким.
– Какой автомобиль ты хочешь? – Он показал на два припаркованных автомобиля: темно-синий «линкольн» и облицованный деревянными панелями микроавтобус.
– Какой угодно. Мне все равно.
– Тогда лучше возьми мой, – решил он, вошел в дом и вернулся с набором ключей.
Я смотрел на большой полированный «линкольн», Я знал, что он доставит меня быстра.
– Я буду очень осторожен, – заметил я.
Доктор Стоукс хихикнул.
– Это автомобиль Мэрион, Ворк. Я езжу на микроавтобусе. – Похоже, что этому автомобилю было не меньше девяти лет.
– О'кей. Я возвращусь к утру.
– Не торопись. У меня нет никаких планов на завтра.
Я нашел город Ист Бенд в 2:30 утра. Он упирался в шоссе 67, за тридцать миль от Уинстон-Сейлема, Там всего было немного: ресторан, контора по недвижимости, несколько небольших магазинов. Я зашел в единственный магазин который был открыт, заказал чашку сомнительного кофе и спросил, где можно купить карту Ист Бенда. Парню было лет двадцать, на нем была камуфляжная охотничья кепка, из-под которой свисали длинные волосы. Он посмеялся над моими словами.
– Хороший вопрос – сказал он. – Я не забуду его.
– Я ищу дорогу к Тринити-лейн, – объяснил я, расплачиваясь.
– Вы никогда не найдете ее.
– Именно поэтому я спрашиваю карту.
– Это не настоящая дорога. Вот почему вы не найдете ее. Это просто тропа грязи, отсюда и название, но вместо зеленого там стоит синий знак. Таким образом всегда можно определить, настоящая дорога или нет. Зеленый – значит настоящая. В этих двух словах есть буква е – зеленый и настоящий. Так лучше запомнить.
– В синем тоже есть эта буква.
– Дерьмо. Вы правы.
– Я ищу женщину по имени Ронда Темлл, – Парень. мне не ответил. – Я не собираюсь причинять ей вред, если вас это беспокоит.
Он снова засмеялся, показав гнилые зубы.
– Вы можете убить ее, меня нисколько это не беспокоит. Та женщина – без сомнения, самая подлая сука из всех, которых я когда-либо встречал. О чем вы хотите говорить с ней?
– Она обгорела во время пожара семь или восемь лет назад?
– Да, это она.
– Вот о чем я хочу расспросить ее.
– Черт, здесь каждый может рассказать вам об этом. Ее сумасшедшая дочь подожгла дом. Пристегнула наручниками ее старика к кровати и оставила гореть там.
– Алекс.
– Нет, не Алекс.
– Вирджиния, я имею в виду. Имя дочери Вирджиния.
– Совершенно верно.
– Вы знали ее?
– Не совсем. Она только на год или два старше, но уже была испорченным товаром. Ей было около четырнадцати, когда ее отослали отсюда.
Я облокотился на прилавок.
– Есть идеи, почему она это сделала? – спросил я.
Он снял кепку и почесал голову.
– Просто подлая, как я полагаю. И безумная, как гадливая крыса.
– Так как же мне найти дом этой женщины?
– О, идите вниз по той дороге и поверните налево возле мигающего желтого знака. Ищите синий знак слева, дорога грязи. Ее дом – в конце этой дороги.
Я посмотрел на него.
– Я думал, что никогда не найду его.
– Ну, вы бы не нашли, если бы я не подсказал. Вы пойдете туда сегодня вечером?
– Возможно, – сказал я. – Еще не решили.
– Ну, на вашем месте я бы не пошел. Когда отправляются на дорогу с синим знаком в три утра, значит, хотят от чего-то избавиться.
Я поблагодарил его и собрался уходить.
– Эй, мистер!
– Да.
– Не испугайтесь ее. Она уродливая, как черт.
Я потягивал кофе в припаркованном автомобиле и думал о том, как я справлюсь с этим. Я думал о докторе Стоуксе и его рассуждениях относительно веры, ада и спасения. В конце концов я задремал.
Я нашел Тринити-лейн чуть раньше семи утра там, где и предполагалось, хотя чуть не проехал мимо. Когда-то автомобиль ударился о синий знак, и теперь он стоял накренившись, покореженный и почти скрытый низким кустарником, растущим по обе стороны щебеночно-асфальтового покрытия. Сам Тринити-лейн был изрытой грязной колеей глубокой раной в лесистом краю. Он изгибался далеко от меня – тусклый переулок в слабом утреннем свете. Я продвигался глубже в лес, проезжая мимо заброшенных домов. Одни были сожжены, другие просто обветшали и были брошены на произвол судьбы. Это было мрачное место.
