- Когда ты не уверен в себе, тебе кажется правдой все, что о тебе говорят, - сказал Сенчук. - А вот уверенность я в тебе и попробую воспитать, хотя материал ты, Вова, капризный и рыхлый. Стержня в тебе нет, откуда и вся беда. Переел ты манной каши, решил перчиком ее закусить, а от перчика несварение и изжога случились. Решил наверстать упущенное, а вот как и ради чего - не придумал. Мечты в тебе нет. А она стержень и составляет. Но коли устроится сегодняшняя канитель в нашу пользу, то, может, я тебя к своей мечте пристегну. А теперь ты мне вот чего расскажи: кто в наш контейнер наведывался?
- Араб, - без запинки ответил Крохин.
- Откуда знаешь?
- Потому что сегодня точно такой же вопрос он задал мне!
- Чудесны дела твои, господи... - пробормотал Сенчук.
- Во-первых, - продолжил Крохин, - он спросил, проконтролировал ли я в Питере комплектность... ну понимаете...
- Адмиралтейского комплекса, - кивнул Сенчук. - И вообще - не ускакал ли куда Медный всадник.
Крохин нервно усмехнулся:
- Так вот. Я сказал: да, ящики пересчитал, на каждом обозначен вес, все совпало... Но он заявил, что не хватает двух автоматов и боеприпасов.
- Точное замечание, дотошный наш - эфиоп его мать - парень! прокомментировал Сенчук.
- Ну, я ответил, что у меня не было возможности копаться в грузе, и так сплошная нервотрепка и беготня...
- Удовлетворился?
- Так, скривил рожу...
- Треть взрывчатки из контейнера куда-то девалась, - поведал Сенчук озабоченно. - Все передние ящики вынесли. Куда?
Крохин пожал плечами.
Внезапно и неудержимо ему захотелось поведать Сенчуку правду о биографии беглого каторжника, скрывающегося под личиной судового врача, но все-таки он сумел сдержать этот порыв, признавшись себе, что полностью старпому доверяться не следует.
К тому же, несмотря на их сегодняшнюю одностороннюю враждебность, Каменцев являл для него некий последний партнерский оплот. И его тайну Владимир решил уберечь.
- Да еще этот прибыл... нюхач, - продолжил Сенчук, задумчиво покусывая губу. - Не к добру...
- Кто?
- Да Прозоров этот...
- Вы все-таки полагаете...
- А хрена ли тут полагать! - небрежно проронил Сенчук. - Ты, кстати, вот чего, Вова: войди с ним в контакт. По-простецки так, ненавязчиво, искренне... Распей с ним бутылочку, он ее тебе с восторгом, обещаю, выставит... Про жизнь свою ему расколись, как и мне... А он тебя разрабатывать станет, уцепится, ему ты - как бревно утопающему, вокруг - никого... Это нам с тобой расклад сил примерно ясен. В общем, такая задача: стать его доверенным человеком. Понял?
- Сказать, что я думаю? - заговорщически оглянувшись, спросил Владимир.
- Скажи, Вова, некоторое количество тишины нам не повредит, - степенно откликнулся Сенчук.
- Ну ладно вам... - с застенчивой укоризной произнес Крохин..
- Да говори, шучу я...
- Этот Уолтер... Если он что-то узнал и испугался - вдруг и его как свидетеля?.. Уже на суше, имею в виду...
- Э-эх! - почесал затылок Сенчук; - Простота! Думаешь, стукнет властям? Да с ним уже все разъяснительные работы провелись! И кто он такой, Уолтер этот? Человек на виду. Ему на дно залечь, как подводной лодке, - на век не затаишься - батареи сядут, и не захочешь - всплывешь! Прямиком под торпеду! А потому героический его прыжок с борта арабом уже оплачен. И никакому пловцу-олимпийцу такой гонорар за поставленный рекорд не снился. Ты с ним себя не равняй. У каждого свои проблемы: у кого - жемчуг мелкий, а у кого - щи жидкие. Или думаешь, нам наперерез эскадренный миноносец со спецназом пошлют? Да если и пошлют! Пока семафорить нам будут и буквенный флаг с желто-черной шашкой поднимать - стоять, мол, смирно, бандиты! - контейнер уже ко дну уйдет! И Уолтер - парень не дурак, эту технологию разумеет, как живописец палитру! Со всеми оттенками, не говоря об основных цветах! А потому бортами с арабом уже разошелся. Со скрежетом, да. Но за помятую обшивку компенсацию получил.
- Так что же остается? Захват судна? - усиленно моргая, предположил Крохин.
- Ага. И Кремля, - усмехнулся Сенчук. - И Белого дома. Ума у тебя много! Смелость города берет. Но что с ними делать - не знает.
- Так все-таки?!. - настаивал Владимир.
- Ты насчет Прозорова все уяснил? - произнес Сенчук устало. - Вот и займись его разработочкой. Общайся с ним, пусть думает, что он самый умный... Да и вообще с народом дружи... Вдруг подыщешь среди этой кодлы кандидатуру толкового соратничка?.. Хотя - навряд ли... Откуда в жопе алмазы? Но так или иначе, чем больше данных разведаешь, тем для нас лучше. А вечерком мы с тобой чайку заварим, включим приборчик и будем пасьянсы раскладывать... Может, интересную мозаику сложим... А дополнительное тебе домашнее задание такое: найди и заховай в укромный уголок какую-нибудь трубу поувесистей. Поройся в трюме, там хлама много.
- И рыться не надо, - сказал Владимир. - Рядом с контейнерами и трубы валяются, и багор пожарный кривой, и лом...
- Большой лом?
- У-у! - сказал Крохин.
- Вот и заныкай его ненадежнее. Этим ломом, Вова, мы себе дорогу в новую жизнь проложим. Из чистого золота этот лом!
За сутки до достижения "Скрябиным" назначенной точки в таинственном Бермудском треугольнике, поздней тропической ночью, Сенчук и Крохин, согбенными тенями двигаясь вдоль палубы под мятным мерцанием ночного светила, проникли в технологический отсек судна, откуда открывался доступ к тур-бозубчатому агрегату, обеспечивающему оптимальное число оборотов гребного винта.
В руках Крохина, одетых в плотные резиновые перчатки, которыми снабдил его Сенчук, находился толстый, тяжеленный лом.
На вопрос Владимира, зачем нужны такие предосторожности, старпом ответил так:
- Это только в художественных фильмах мудрый шпион свои пальчики и на телефонах правительственной связи оставляет, и на рации подчиненных ему нелегалов! Для дальнейшего развития нервного сюжета. А мы с тобой, Вова, и в занюханном трюме не наследим, нам - чем меньше подвигов, тем интереснее жизнь!
Пройдя в отсек, злоумышленники замерли, оглушенные гулом гигантских вращающихся шестерен, в чьем движении сквозила всесокрушающая мощь.
Сенчук принял лом от помощника. Охолодев сосредоточенным лицом, примерился - и сунул его, как копье, в крутящуюся в бешеном вихре сталь, тут же отпрянув в сторону.
Визг и скрежет возмущенного металла буквально просверлили барабанные перепонки обомлевшего Крохина.
Затем раздался глухой удар, и лом, испытавший ужасающее воздействие круговерти многопудовых шестерен, свалился у переборки. Впрочем, теперь он более походил на изжеванную уродливую кочергу.
Технические звуки заметно ослабли, гул перешел в иную октаву, где звучала какая-то визгливая нотка, сопровождаемая нерегулярным, но явственно-тревожным стуком.
- Против лома нет приема! Пословица права! - прислушавшись к стуку, произнес с ноткой озабоченного уважения Сенчук. - Привет подшипнику!
- Пламенный привет!.. - пробормотал Крохин.
- Да, эту лебединую песню черта с два исполнишь на бис! - сказал старпом. - Гребем отсюда! Сейчас грянет аврал! Ты видел, как бегают тараканы от мора? Нет? Значит, впечатлишься зрелищем... О! - Поднял к подволоку голову, различив ослабленный переборками истерический вопль сирены.
Выйдя на палубу, они услышали доносящийся со всех сторон торопливый топот матросских башмаков.
- И что теперь? - спросил Владимир, вглядываясь в антрацитовую ночную пучину, поглотившую инструмент диверсии. Все мысли и чувства тонули в гуле и звоне, еще стоявших у него в голове.
- Теперь нам срочно надо ковылять на малом ходу в гостеприимный ближайший порт, - сказал Сенчук, и в глазах его мелькнули шальные огоньки. Доложу тебе с прямотой хирурга-вредителя: судну предстоит охрененный ремонт... А ближайший порт находится - тебе это и дитя без запинки доложит, на глобус не глядя, - на территории США, Вова. Такие дела.
- А... доковыляем? - озабоченно спросил Крохин.
- Не на фелюге плывем и не на пачке "Беломора", до Америки дотянем! уверил его Сенчук.
КАМЕНЦЕВ
Каменцев проснулся от нахлынувшего, как ветер в распахнувшееся окно, беспокойства, толчком разрушившего непрочный, путаный сон. Приподнявшись на локте, всмотрелся в темень ночной каюты, ощущая колющую сердце тревогу, ставшую как бы неотъемлемой частью его существа.
Потикивал, фосфоресцируя стрелками, будильник, стоявший в изголовье, изредка потрескивали переборки, наполненные ровной монотонной дрожью от работавших дизелей, звякал еле слышно от перепадов в вибрации стоявший на откидном столике пустой стакан.
Некоторое время он оторопело размышлял о причинах своего внезапного пробуждения, а потом облегченно и нервно хохотнул, мотнув головой: невроз... Подсознательное беспокойство о невыключенной, кажется, электроплитке в санчасти, на которой он кипятил чай.
Так выключил он плитку или же нет? Может, и забыл. В любом случае волноваться нечего, пожара не будет. Плитка стоит на широкой мраморной подставке, проводка надежная... С друтой стороны, если судно тряхнет или еще что-нибудь... А там -- беспомощный Филиппов, накануне пришедший в сознание, но все еще недееспособный, а присмотра за ним уже нет.
