Он заботливо подвинул Штыку миску с мясом и бобами и уже в который раз посмотрел на Буля и Хомяка, сыто развалившихся после еды на песчаном берегу.
Почти бездымный костёр, разожжённый полчаса назад, давал достаточно тепла и чтоб согреться, и для разогрева пищи, и для сушки разложенных после стирки вещей. Грач, несмотря на свою худобу, легко ломал сухие поленья толщиной в человеческую руку и подкладывал их в огонь. У берега на воде чуть заметно покачивался привязанный катамаран.
— Ты вот сказал мимоходом, что не везёт вам всё время, — сказал Грач, задумчиво разглядывая Штыка в упор, — но всё обстоит с точностью до наоборот. Тебе просто бешено везло с первого дня, как вы сюда попали.
— Это везение? — удивился Штык. — Тогда как же могло бы выглядеть невезение?
— В самом простом варианте, — с лёгким превосходством, словно объясняя таблицу умножения двоечнику, сказал Хвост, — было бы на три зомбака у того контролёра больше. А вообще всё очень просто: вы не сталкеры и столько дней живыми ходите по Зоне — вот это чудо из чудес.
— Самая серьёзная ваша неприятность — это квад «Долга», — сказал Грач. — И не потому, что вы одного из них по голове ударили, это как раз ерунда. Если они решили, что ты контролёр, то пойдут за тобой до конца, используя все средства. И не факт, что, убравшись за Периметр, ты от них избавишься.
— А как… вы считаете? — с лёгкой запинкой спросил Штык. — Может, я и правда…
Грач и Хвост переглянулись и засмеялись. У Штыка отлегло на сердце.
— Понимаешь, мы смотрим на всё это довольно просто, — сказал Хвост. — Ты не выглядишь как контролёр, не ведёшь себя как контролёр, и даже рассказывая нам всё начистоту, без обмана, ты ведь готов был умереть, если бы мы посчитали тебя опасным. Ты не контролёр потому, что даже отдаленно на него не похож. А контролёры — они не блещут разнообразием. Успокойся и не бери в голову всю эту «долговскую» дурь. Да, многое из того, что ты рассказал, выглядит очень и очень странно. Но это Зона, здесь такое бывает, что никакой логикой объяснить нельзя. Ты можешь быть кем угодно, но только не контролёром.
— Больше всего «долговцев» насторожило, что вы сумели так долго идти по Зоне без проводника, — сказал Грач.
— Если бы ты им сразу сказал, что твои генералы стали дисарами… — начал Хвост, поправляя очки.
— То их бы первых в расход и пустили, — закончил Грач. — Голову включи. Для «Долга» дисар — это стопроцентный мутант.
— Я просто сказал, что если бы это было известно, то насчёт контролёра не было бы сразу таких выводов, — сказал Хвост. — Я ж не говорю, что так и надо было сделать.
— Что значит «дисары»? — с удивлением спросил Штык.
— На самом деле, если у тебя есть склонность к торговле людьми, это богатство, — сказал Хвост. — В очень редких случаях после незаконченной атаки контролёра человек теряет не разум, а только часть себя. В ещё более редких случаях он обретает способность ощущать ловушки всем телом. Это как бы живой детектор аномалий. Причём детектор, абсолютно послушный воле своего хозяина — ведь у дисара нет собственных желаний и амбиций. Я вот за всю жизнь видел всего одного дисара. И тот уже почти совсем дохлый был. А тут сразу два.
— Ты абсолютно правильно сделал, что сразу подчинил их своей воле, — сказал Грач. — Иначе никуда бы вы не пошли и погибли бы сразу на месте, если те военные сталкеры, о которых ты говорил, действительно были командой зачистки, а не спасения.
— У меня других вариантов в голове не сложилось, — сказал Штык. — Думаю, чистильщики это были. А генералов я «разжаловал» в рядовые, чтобы мороки с ними не было. Ну, вот сказал бы им, что они генералы, и что? Пришлось бы вокруг них кругами ходить. А так — пацаны на самообслуживании.
— Я же говорю: ты всё правильно сделал, — ответил Грач. — И что это, как не везение?
— Ладно, — решительно сказал Штык, желавший услышать ответ на самый главный вопрос, — это всё лирика. Что дальше? Вы нам поможете?
— Понимаешь, — чуть смущённо сказал Грач, — мы не из Зоны идём, а наоборот — в Зону углубляемся. И дело у нас такой важности, что не можем мы вас к Периметру тащить, извини, некогда.
— Да вы что, мужики? — сказал Штык. — Вы же понимаете, что нам тут хана.
— Мы ведь не можем помогать всем страждущим в Зоне, — рассудительно сказал Грач. — Дураков тут хватает.
— Но мы-то в Зоне оказались не по своей воле!
— Да? — удивился Грач. — И что же вы тут делали, прежде чем на вас напал контролёр? Лагерь с генералами как в Зоне очутился?
— Согласен, да, сперва это была забава. Охота там у них или ещё что-то, — с досадой на себя сказал Штык.
— У них, значит, охота? — саркастически переспросил Грач. — А ты, значит, там на привязи сидел, насильно тебя туда приволокли?
Штык тяжело вздохнул. Он и так рассказал незнакомым сталкерам куда больше, чем хотел, но Грач всё время задавал такие наводящие вопросы, что не удавалось уклониться от прямого ответа. Вот и теперь получалось, что надо рассказывать первую часть истории. Иначе эти двое просто погрузятся на свое плавсредство и поминай как звали.
— Я всё расскажу, честное слово, — сказал он наконец. — Но я и сам всего не понимаю, что произошло. Давайте вернём разговор в более конкретное русло. Я готов заплатить. По выходу за Периметр. За генералов, я уверен, вознаграждение будет неплохим. Но я и сам, без министерств обороны, готов…
— Вопрос не в деньгах, — перебил его Грач.
— Ну что уж сразу не в деньгах-то? — предупреждающе сказал напарнику Хвост, поглаживая себя по лысине.
— Не в деньгах, говорю. Мы не можем вернуться к Периметру. Наш… ну, скажем так, товарищ нуждается в помощи. Ему грозит опасность, о которой он не знает. Поэтому деньги тут ни при чём. Мы объясним, как добраться до Периметра. Хвост вон схему начертит.
— А чего сразу Хвост? — слегка возмутился здоровяк, поблескивая очками. — Ты намного лучше схемы чертишь. Но у меня кое-какая мысль появилась. Давай пошушукаемся.
— Не годится схема, — решительно сказал Штык. — Мы столько времени тут блуждаем, что не верю я уже схемам.
— Ну, чем богаты, — сказал Грач, поднимаясь с места. — Могу ещё пару гранат дать. Наш патрон под ваш автомат всё равно не подойдет.
— У одного из моих парней с ногами плохо. Тащить мы его долго не сможем, — сказал Штык, прекрасно понимая, что этот аргумент уж и вовсе мало кого тут разжалобит.
— Грач, отойдём поболтать? — настойчиво сказал Хвост, нетерпеливо поправляя очки.
Они отошли в сторону и принялись о чём-то тихо разговаривать.
— С ума сошёл? — вдруг громко спросил Грач, с удивлением глядя на товарища.
Хвост что-то тихо ему втолковывал, придерживая за рукав, словно боялся, что Грач от него сбежит.
— Да у тебя, по ходу, кукушка того… покинула родное гнездо, — снова громко, с возмущением в голосе, сказал Грач, но Хвост не отступал и продолжал что-то успокаивающе бубнить.
Через пару минут Грач вдруг задумчиво кивнул и сказал:
— Да понял я уже всё. Дай обмыслить.
— Да что тут мыслить, сплошные плюсы! — На лице у Хвоста было написано, что такого тугодумства от товарища он никак не ожидал.
— Да у тебя везде сплошные плюсы, — сварливо сказал Грач, потирая подбородок.
— Ещё раз ходки посчитай. И время. И прикинь, что будет, если не успеем, — значительно сказал Хвост.
— Ладно, уговорил, — буркнул Грач и подошёл к Штыку. — Есть один вариант. Но придётся вам сначала сходить… точнее, сплавать с нами в одно место. Там поможете кое-что сделать. В качестве платы мы потом выведем вас к Периметру.
— Какого рода помощь требуется? — мгновенно насторожился Штык.
Подошедший следом за Грачом Хвост усмехнулся и сказал:
— Молодец, не заорал сразу: «Я согласен!». Ничего плохого делать не придётся. Нужны только ваши крепкие руки и спины — перетаскать несколько мешков хлама с одного места в другое.
— Дорог вам, видимо, тот хлам, — с иронией сказал Штык. — Я согласен. В противном случае нам всё равно конец. А как же поплывём? Мы тут, правда, подумывали плот построить…
— Наш катамаран даже шестерых утащит легко, — гордо сказал Грач. — И две запасные лопасти есть — так что пара вёсел вам будет. В четыре весла и пойдём шустрее.
— Ты ещё об одном забыл, — с усмешкой сказал Хвост. — Здесь сразу два дисара. К чёрту удочки. Поплывём с комфортом!
— Два необученных дисара, — возразил Грач. — Которые понятия не имеют о ловушках вообще. Для них вон тот фонтан — что-то неизвестное, загадочное, но бесконечно опасное. И всё потому, что «там тошнит».
— Их чувствительность плюс наш опыт, — возразил Хвост. — Пусть рассказывают, если что учуют. А мы разберёмся. И объясним, что «трамплин» на границе суши и воды создаёт уникальную по красоте водную композицию.
Плюс хорошо заметен по водяному выбросу.
