Кромвель картинно удивился:
— А где же ваши мнения, герои дня? Решили все взвалить на старика? Мне приходилось утихомиривать этого бандита до войны, после войны, и теперь, я вижу, начинается та же история.
— Нет, я просто чувствую, что уже созрел некий план, и хочу напомнить, что, согласно твоей же, Джон, теории, у Пиредры есть интуиция плюс еще неизвестно что и, возможно, только осуществления твоего плана он и ждет и вся его демонстрация на это и рассчитана…
— А потому изобретай не изобретай — с Пиредрой все едино не справиться, — закончил Дж. Дж. — Слышу, слышу голос Скифа. Прелестный фатализм, но поспешу напомнить, что Пиредра пока что не Господь всемогущий, а за два часа организовать в чужом городе убийство, закамуфлированное под несчастный случай, не может даже Господь Бог.
— Во-первых, почему только два часа, а во-вторых, тогда объясни, чего хотят эти люди.
— Два часа потому, что мы им больше не дадим, а вот понять, чего добивается Рамирес, я не могу и боюсь, что он и сам не очень это понимает… Надо согласиться, что ему пока удалось сбить нас с толку, и нам ничего не остается, как ответить ему тем же, поскольку у нас нет времени разгадывать его замыслы.
Тут мысли и слова Кромвеля опять соединились в естественное русло.
— Слушай мою команду, — объявил он.. — С какой радости так обнаглел Рамирес Пиредра, установить на данном этапе не представляется возможным по причине жесточайшего цейтнота. Поэтому приказываю: внести замешательство в его ряды, помня, что больше всего на свете преступная интуиция боится непонятных положений. В связи с этим я немедленно отбываю в город и через два часа жду Вертипороха в кафе «Бай Ольгуинн». Пилоту Терра-Эттину продолжать прогон режимов до пяти тысяч, после чего отдыхать.
— Вот это да, — поразился Эрликон. — Вы что, идете без меня?
— Вот именно, — ответил Дж. Дж. — Вылезай из «сандалеты».
Глаза его снова опустели. Похоже, мыслями он был уже в Стимфале, ум занялся решением каких-то иных задач; на Эрлена пахнуло духом машинного рационализма, на лице маршала проступила печать того страшноватого мира, в котором человеческая жизнь приравнена к стоимости цифры из биржевой сводки.
— Ребята, — осторожно сказал Эрлен, отдавая Верти-пороху пистолет, — вы там все-таки не очень.
Кромвель, по обыкновению, сморщился в улыбке типа «носорожья губа»:
— Не волнуйся, не заблудимся. Всю жизнь я хлебал из одного корыта с разведчиками, а профессионалом так и не стал — такая странность… но кое-что припомню, если потребуется. Дима, быстро тут все заканчивай и приходи.
Серо-голубой «ниссан», погасив скорость, пристроился в конец вереницы машин, припаркованных вдоль тротуара по правой стороне улицы Овчинников-бридж. Впереди блестела на солнце витрина кафе «Мермоз», мимо текла не слишком густая для вечернего часа толпа.
— Ближе не стоит, — сказал Кромвель, глядя через ветровое стекло. — Вдруг их понесет обратно в гостиницу. У нас еще минут пять. Марко, что это за парень, что продал им билеты?
Красавчик Марко сидел за рулем — тщедушный белобрысый малый лет двадцати, все лицо в красноватых следах от ожога кислотой. Откуда маршал выкопал и его, и машину — неизвестно.
— Не наш, — ответил Марко, перекатывая во рту жевательную резинку. — Кто-то из аэродромных жучков.
На заднем сиденье устроился Вертипорох и тоже смотрел на двери кафе. Под его рукой шесть тупоносых дьяволов спали чутким сном в идеально отфрезерованном и отцентрированном барабане, и первый избранник уже смотрел в зеркальный канал, готовый подставить бока под нарезы и дать пищу уму экспертов.
— Алло, Дима. — Дж. Дж. говорил, не оборачиваясь. — Давай, Москва, покажем искусство. Я бы разобрался с ними без шума, но тогда Пиредра насторожится, а этого пока не надо. Не торопись и не волнуйся. Марко, значит, как скажу, двигай на малой скорости, не задерживайся, а дальше — на всю железку.
Марко молча кивнул. В кафе зашла женщина с пакетом, за ней двое мальчишек. Вышла девушка — в джинсах и еще в чем-то сверхлегкомысленном, следом — пожилой мужчина с длинным белым рулоном.
— Ага, — молвил маршал тихо. — Ну и куда?
Показались: молодой парень в спортивной куртке, на лице его отсутствовала такая незначительная деталь, как переносица, — никакого угла между лбом и носом, да и сам нос был явно переломан в двух местах, и второй, постарше, ниже ростом, клочковато-лысоватый, в дымчатых очках. Они о чем-то кратко переговорили, поднеся по очереди зажигалку к сигаретам, и зашагали вниз по улице — от кафе и от затаивших дыхание приятелей.
— Поехали, — скомандовал Кромвель.
«Ниссан» отвалился от тротуара и медленно покатил вдоль машин у бровки.
Дж. Дж. перебрался к Вертипо-роху:
— Дима, ты готов? Положи локоть на спинку. Прижмись ко мне вплотную; смелей, им целым не уйти; не отступай; я хорошо фехтую!
Последнее Дж. Дж. произнес на языке оригинала, немилосердно злоупотребив хохдойчем, и если бы нашлась еще минута, то Вертипорох и Марко непременно спросили бы, что все это значит, а Кромвель ответил бы — то, что в академии им преподавали языки и он очень хорошо учился. Прекрасно учился. Но этой минуты не нашлось, потому что через мгновение они поравнялись с теми двумя.
К шести вечера маршал и механик уже вернулись в бокс. Увидев их на экране внешнего слежения, Эрликон слегка перевел дух.
— Ну как? — произнес он заранее заготовленную фразу. — Вселили страх божий?
— Обязательно, — успокоил его Кромвель, входя. — Дима сегодня был в ударе.
— Может, расскажете, что вы там устроили?
— Дима, что мы там устроили?
— Мы им выразили сугубое недоброжелательство, — пробурчал Вертипорох.
— На этом вечер вопросов и ответов заканчивается, — распорядился Дж. Дж.
— Господ артистов приглашаем в гостиную, то есть к стенду. Лаборемус, что означает — за работу.
Но поздно вечером, во время перерыва, Эрлен включил телевизор. Сначала ему поведали о прибытии в Стимфал какого-то невыговариваемого посольства, потом на экране появилось кафе «Мермоз», толпа зевак, отгороженная полосатой лентой с надписями «полиция», и приятной внешности молодой человек с микрофоном в руке. Возле него стоял сонный бородатый дядька в белом костюме. Молодой человек на бешеной скорости сообщил, что, как и было сказано ранее, служащие французской компании «Олимпик интернешнл» Бейкер и Томпсон были убиты на этом самом месте выстрелами из проезжавшей машины и что инспектор Себастьян, ведущий расследование, любезно согласился дать информацию.
— Следствие только что начато, — устало и просту-женно прогудел инспектор Себастьян. — Мы вступили в контакт с представителями фирмы. О дальнейшем расскажем на специальной пресс-конференции.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
