Я промолчала, не желая прерывать его признания, которые вдруг хлынули из него лавиной.
— Когда ты предложила ему на брудершафт выпить, то я с трудом удержался, чтобы не разнести в доме все. А еще твои откровения, что у тебя был уже мужчина, — взгляд князя снова налился свинцом, — честно говоря, тогда я очень желал увидеть и прикончить того счастливца.
— А кстати, — вдруг встрепенулась я, коли заговорили о Гаде.
Эд рыкнул, закрыв мне рот поцелуем. Затем отстранился и глядя в мои широко открытые глаза, прошипел:
— Никогда не говори со мною об этом человеке. Я не ручаюсь за себя.
— Знаешь, — чуть отстранилась, с сомнением изучая ревнивца, — твоя ревность меня начинает пугать. Это почти болезнь, не находишь? Я же повода не даю…чего ты заводишься?
— Это сильнее меня, — выдохнул мужчина, положив голову на обнаженную грудь — мою, — не могу с собой справиться, стоит только представить тебя в объятиях другого. Ты — моя, и я никогда тебя не отпущу и не стану делить с кем-то. Запомни.
— Так, стоп. Погоди-ка, — меня вдруг осенила. — Ты как-то сказал, что-то про привязку к другому миру. Ты уничтожил дом и команду Стаса вместе с ним, устроил личную жизнь моей матери, и даже о Мальчике позаботился, чтобы лишить меня этой самой привязки?
Эд молчал, еще теснее прижавшись щекой к мягким округлостям.
— Значит, я права. Так, и Ольшанского ты тоже не просто так приволок, верно? Это не была случайность!
— Я не был уверен в том, что твои чувства к нему прошли. Уничтожив его в том мире, я рисковал бы… у тебя могла остаться привязка, тоска, воспоминания…не знаю как объяснить.
— Но я давно уже его не люблю. И может не любила никогда, — загрустила, проведя рукой по шелковистым темным волосам князя. — Ты хотел показать мне, какое он ничтожество? Думаешь, что если бы я продолжала его любить, меня это отвратило бы от него? Мало же ты тогда знаешь о любви, князь.
— Я не понимаю…, — и взгляд его стал таким несчастным, что захотелось поцеловать и успокоить.
— Запомни и успокойся уже. Я-ЕГО-НЕ ЛЮБЛЮ! Это понятно?
— Да? А меня…меня ты любишь?
Карина, можешь гордиться собой, до чего мужика довела, уже любви выпрашивает как корочку хлеба.
— Дурачок! — взъерошила ему волосы. — Ты так ничего и не понял до сих пор.
Эд приподнялся, не отрывая напряженного взгляда от моих глаз.
— Ну, что ты так смотришь? — улыбнулась ему. — Слушай, я не знаю любовь это или нет. Да и как ее определить? Я уже ошиблась один раз. Но то, что ты мне не безразличен, это факт. И довольно уже ревновать меня.
Мужчина вздохнул. Поднялся, накидывая на плечи халат, и наигранно веселым тоном произнес:
— Что ж…по крайней мере, ты честна со мною, что не может ни радовать. А любовь, если она есть, себя еще проявит.
Посмотрел на меня, ожидая реакции. Я перестала улыбаться, понимая, что могла его обидеть своей прямотой. Чуть прикусила нижнюю губу, пожала плечами и откинулась на кровать.
— Эд…, — позвала его, накручивая на палец локон, и бросая в его сторону призывные флюиды, — а ты ничего не забыл, а?
Мужчина отвернулся, скрипнув зубами, и проворчал:
— Завтракать пора. Одевайся.
— Вот так всегда, — фыркнула в ответ, даже не двинувшись с кровати. — Ладно. Можешь подуться, только не долго. До вечера времени хватит? А то, знаешь ли, я тут кое-кому обещала ответить «да», а вопрос так и не задан. Я могу потом и забыть…
Князь хмыкнул, поднял женский пеньюар с края кровати и бросил мне.
— Хитрюга. Я приберегу твое обещание на крайний случай. Нельзя же активами так разбрасываться. Кстати, там за дверью Жанна уже все туфли стоптала. Ее распирает от важных сведений. Так что поторопись…и потом, Руту пора кормить.
— Ох, — я тут же подскочила и понеслась в ванную, предварительно накинув на голое тело пеньюар.
Закрывшись, позволила довольной улыбке расцвести на лице, ибо выражение лица князя, когда он провожал взглядом промелькнувшее перед ним обнаженное женское тело, было до того комично, что я с трудом удержалась от смеха. Э, дружище, да он что ли решил меня наказать отсутствием интима? Я-то размечталась, что утро будет сладким, ан нет… Обиженный мужчина, оказывается, может переступить через свое либидо, или на свое либидо…Что ж, время до вечера у меня есть. Можно и поменяться с ним ролями, теперь я буду искушать, а он пусть сопротивляется.
Когда вышла после всех гигиенических процедур, то князя уже не было, но на кушетке сидела нервная Жанна. Едва завидев меня, тут же подскочила, и стала тараторить:
— Ох, милая, как хорошо, что вы соизволили уже проснуться. А я то, все утро отираюсь под дверью, а у вас такая тишина…то есть, спите вы…долго.
Сконфузилась, покраснела, снова набралась смелости, помогая мне облачаться в платье насыщенно голубого цвета с корсетом. Юбка снова была длинной с набивной вышивкой. Лиф и рукава украшал изящный черный гипюр, что смотрелось довольно интересно на голубом фоне. Завершали наряд туфли лодочки и сеточка с алмазной крошкой на волосы. Я молчала, не вступая в диалог, поглядывая на порывающуюся что-то сообщить Жанну, но та в итоге все же не удержалась и выпалила:
— Сработало!
— Что?
— Он клюнул…да еще как!
— Как?
— Да вот как-то так, — развела она в восторге руками и являя себя во всей красе.
А посмотреть было на что. Красотка, одним словом, и одета по последнему писку моды, то есть обалденное декольте вишневого платья не скрывало, а подчеркивало ее пышность, узкая талия так и манила схватиться за нее, и лицо без морщин и бородавок наводило на мысль, что косметолог, обслуживающий эту красотку, уже должен был бы обзавестись виллой на побережье с яхтой.
— Ну, смотришься отпадно, — улыбнулась по доброму женщине, и приобняв ее, поощрила, — рассказывай подробнее.
— Увидел меня утром, стал требовать, чтоб представилась, мол, что-то много подозрительных красоток по дворцу шастает, — я вдруг обратила внимание, что и речь у дамочки изменилась, от шепелявости и кривляния не осталось и следа. — А я ему, совсем старый ополоумел и зрение потерял, это же я, Жануария. Так он замер, как его статуя, а потом рухнул на колени и полз за мною по всему залу и слезно молил простить его и принять обратно. И в постель тоже.
— А ты? — строго посмотрела на нее. Неужели тут же и сдалась?
— А я? Так я теперь могу даже замуж выйти за кого захочу.
— За барона Феррари, например? — усомнилась я.
Жанна задумалась, почесала подбородок, потом сверкнула глазками и махнула рукой.
— А почему бы и нет? Иллюзия продержится лет десять, как минимум…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
